Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это было другое и как бы прошлое, а сейчас все почему-то упиралось в Валеру. В его бледное рябоватое лицо с набухшими веками, далеко лысеющим лбом, красными веками. В его неуважение. И Николай тут же сидел и, хотя неуважения не проявлял, а даже, напротив, был вполне гостеприимен, неуважению этому был свидетелем, то есть таким образом как бы становился соучастником.
И Артем, пытаясь восстановить попранную по отношению к нему справедливость, укоризненно промолвил:
– Валера…
– ?
– Валера, зачем ты так пьешь? Ты же себя губишь…
РАССКАЗ ВАЛЕРЫ– Смотри-ка, – хрипло расхохотался Валера, откидываясь на стуле. – Какой заботливый нашелся! Это я-то зачем пью? – Он снова обращался к Николаю: – Вот ты, Коля, зачем пьешь?
– Да я разве пью? – пожал плечами Платоныч. – Бывает, конечно, что и не откажу себе, как сейчас, например. С хорошим человеком почему бы и не выпить? Или в праздник. Очень даже уважаю: выпить и закусить. Чтоб все культурно. Вон хоть у благоверной моей спросите. Да и то: попробуй-ка я у нее пить… Кхе-кхе-кхе… А так она вовсе и не возражает: Коля, говорит, когда выпьет, только добрей становится, не то что некоторые.
– Ясно? – снова с ехидцей спросил Валера, обтирая со лба пот.
– Да я не Николая Платоновича спросил, а тебя.
– Меня? – Валера вдруг передернулся как-то весь, помрачнел и, уставясь на Артема, неожиданно спросил: – А ты почему, собственно, меня тыкаешь, а? По какому такому праву? – Он даже привстал, изображая возмущение. – Я тебе кто? Сват, брат? Ты чего себе позволяешь? Мы с тобой хоть и выпили, но не на брудершафт! Тебе лет-то сколько еще? Ты по сравнению со мной сопляк еще. Гляди, допрос мне тут устраивать взялся, настроение портить воскресное! А вот хочу и пью, ясно? Перед тобой отчитываться не обязан.
– Ладно, – примирительно сказал хозяин. – Не надо, Валерик. Он же это просто так спросил, без злого умыслу.
– Нет, погоди, Коля, тут разобраться надо. Меня интересует, зачем он сюда пришел? Кто его сюда звал? Ты зачем сюда пришел? – снова повернулся он к Артему. – Тебе чего надо? Ой, парень, я тебя насквозь вижу. И как ты вокруг Софьи вьешься – тоже вижу. Все вижу…
– Ты… Вы… это… – начал было растерянно Артем, но тут же понял, что в данный момент с Валерой лучше не связываться. Только хуже будет. Завелся Валера. Да и плевать он хотел на него. Представится случай – припомнит, в долгу не останется. А сейчас лучше не связываться.
Артем резко поднялся:
– Пожалуйста, могу и уйти. Я к вам не напрашивался. Пожалуйста…
Он вышел, собираясь посильнее хлопнуть дверью, но сдержался, тихо приткнул ее, хотя внутри все кипело и ходило ходуном, кровь бешено стучала в висках. Ну, Валера… Ладно, как говорится, поживем…
А в это время Николай, не понимая, что произошло, теребил Валеру:
– Ну ты чего? Чего завелся-то? – спрашивал он. – Чего он тебе сказал такого? Сидели вроде так мирно, благородно, а ты вдруг ни с того ни с сего…
– А пошел он… – махнул рукой Валера. – Без мыла лезет. Зачем? Почему? Не люблю таких вот чересчур въедливых. Всегда им больше других надо. Следователь нашелся.
Валера задумался, потом сказал:
– Эх, жалко мать-начальница куда-то ушла, а то можно бы спиртяшкой разжиться – по случаю воскресенья. Но ничего, мы ее вечерком с тобой расколем, никуда не денется. – Валера вздохнул и пропел сипло: – На дальней станции сойду – трава по пояс…
Некоторое время молчали, потом Валера неожиданно спросил:
– А что ты думаешь, Коля, почему я пью?
– Да ладно, – махнул рукой Николай, – пьешь и пей, никто с тебя отчета не требует.
– Нет, правда, – Валера нахмурился. – А я тебе скажу. Этому-то и знать не надо, а тебе как на духу. Грех ведь на мне…
– ?
– Человека я сбил, понимаешь? Насмерть.
– Как это? – кивнул от неожиданности Николай, забыв, что спрашивает, а не соглашается.
– А как… Обыкновенно. Три года потом не мог за руль сесть, хотя меня полностью оправдали, даже прав не лишили. Не мог, и точка. Все казалось, что сразу опять на кого-нибудь наеду. Сил не было. А тот сам под колеса бросился. Специально. Самоубийца. Если бы и хотел затормозить, все равно бы не успел. Он внезапно кинулся, прямо под колеса, неожиданно. Я все-таки затормозил, но поздно. Выскочил, а он уже… Не старый еще человек. Потом узнали, что у него не первая попытка. А тут я, будь ему неладно, подвернулся. Вот только случайно ли, все думаю, что именно я, а не кто другой. Почему он под мою решил? Что, посолидней себе грузовика не мог выбрать? Или поезд – там уж точно наверняка. А тут просто покалечиться мог, инвалидом на всю жизнь.
Он схватил себя за лицо, сжал, закачался со стоном. Потом снова заговорил:
– Я как увидел – мне сразу плохо стало, выворачивает наизнанку, и слезы текут. Я ведь не знал еще тогда, что он – самоубийца. Все думал: конец, человека задавил. Или это я потом подумал, а в тот момент ничего не соображал – в шоке был. Сел в стороне и плачу, плачу… Ничего. Тошнота… и слезы сами текут. Врачи, на «скорой» которые приехали, не знаю, кто-то вызвал, вкололи мне что-то, отчего сразу спокойней сделалось, как бы все равно, словно вовсе и не со мной, а с кем-то другим. Потом протокол, все как положено, только руки ходуном ходят и тик под глазом – кожа дергается, и глаз моргает то и дело, словно я им подмигиваю. В милицию долго еще таскали, пока не убедились, что я ни сном ни духом. У меня к тому времени уже пятнадцатилетний стаж был – ни одного прокола. Всегда очень аккуратно ездил. Я ее с закрытыми глазами водить могу. И вот из-за какой-то сволочи, прости Господи!.. – Он стукнул кулаком по столу. – Три года не мог дотронуться до баранки, сразу тошнота подкатывала. Только этим делом, – Валера постучал ногтем по пустой бутылке, – и спасался. Думал, что все, наездился. В контору какую-то устроился – слесарить. Но вот, как видишь, ничего, оклемался более или менее. Но душа все равно не на месте – хоть ты что! – Он ткнул себя кулаком в грудь. – Болит, понимаешь? Иногда хочется разрезать и посмотреть, что же там такое? Что за зверь?
Он снова замолк, тиская лицо ладонями.
– Да-а, – сочувственно вздохнул Николай. – Не повезло тебе, парень. Нескладуха вышла. Жизнь он тебе, конечно, подкорежил – это точно, но только убиваться так тоже не стоит. Не виноват же ты…
– Да знаю я, что не виноват, знаю, а все равно ничего не могу с собой поделать. Он мне по ночам снится. Словно опять… – почти заплакал Валера, тычась лбом в крепко сжатый кулак. – Не могу-у…
Он занервничал, засуетился беспокойно, шаря глазами по сторонам. Поднялся.
– Куда ты? Сиди! – Попытался остановить его Николай. – Скоро жена на стол накрывать будет, пообедаем вместе. Куда тебе?
– Нет, братан, пойду поищу мать-начальницу, а то совсем мне что-то поплохело, разбередил. Или, может, в магазин наведаюсь, там возьму. К обеду, а? – и он неожиданно подмигнул хозяину.
ОБЫСК (Продолжение)Выйдя от Николая в раздраженных чувствах, Артем снова вспомнил о так и не найденных иконах, от которых его отвлекло появление Жигуна. С потерей особенно трудно примириться, когда она не кажется еще окончательной и безвозвратной. Когда еще есть надежда.
У Артема была.
Надо заметить, иконы для него имели, помимо их исторической, так сказать, ценности, которая полностью оправдывала его участие в этой экспедиции, даже если бы они здесь больше вообще ничего не нашли, ценность еще и иного рода.
Как ни странно, но именно обладание чем-то ценным, вернее, приобретение чего-то ценного, чего у него раньше не было или даже было, но теперь еще прибавлялось, и уже потом владение этим ценным, придавало смысл даже, казалось бы, самым ненужным, необязательным делам или поездкам. Казавшаяся бессмысленной потеря времени переставала угнетать, если вдруг удавалось набрести на что-то интересное, а затем еще и сделать его своей собственностью.
Это интересное, впрочем, могло и не быть вещью или каким-то историческим раритетом – иконой, манускриптом или старинной одеждой и утварью. Артем с удовольствием приобретал, например, редкие лекарственные травы, коренья, как на Алтае, мед, орехи, дефицитные книги в захудалом сельском магазинчике, где они никому были не нужны и зря только пылились. Годились и всякие приключения, которые тщательно инвентаризировались и сохранялись в памяти – неизвестно, для чего. Может, для рассказа в компании. Может, просто для воспоминаний в старости.
Если же этого не происходило (что случалось редко), то возникала сосущая пустота и чувство напрасной растраты жизни.
За все эти годы образовалась довольно значительная коллекция икон, окладов, антикварных книг, всяких предметов русской старины – свой домашний музей. Отдать из нее вот так три превосходных иконы безусловной ценности, в чем он нисколько не сомневался, держать их, можно сказать, в руках – и вдруг выпустить в неизвестность, нет, слишком обидно.
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Веселые истории про Антона Ильича (сборник) - Сергей и Дина Волсини - Русская современная проза
- Элегiя на закате дня - Олег Красин - Русская современная проза
- Правда о золоте Кубанской рады. Информация. Мистика. Приключения - Владимир Болховских - Русская современная проза
- Анфиса в Стране чудес - Наталья Рубанова - Русская современная проза
- Голос моря (сборник) - Виктор Меркушев - Русская современная проза
- Собачья радость - Игорь Шабельников - Русская современная проза
- Полиция Бога - Виталий Васильев - Русская современная проза
- Рассказ в стихах «Ночной разговор», или Сказка-матрёшка «Про Мирана, про перо и про кое-что ещё». Книга 1 - П. Саяпин - Русская современная проза
- Тени иного. Рассказы - Алекс Ведов - Русская современная проза