Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как ни горько, но Флёр только теперь вспомнила, что граф даже в самые сладостные минуты их близости никогда не произносил слова «люблю». Быть может, укрывшись броней своей гордости, он вообще утратил всякие человеческие чувства. Она перепутала плотское влечение с нежной любовью, и винить ей было в этом некого, кроме себя самой.
Но ему, этому высокородному могущественному сеньору, еще предстоит встретиться кое с какими сюрпризами. За прошедшие дни Флёр стала уже не той безоглядно влюбленной девчонкой, которая вешалась ему на шею, и победить ее ему будет труднее, чем он себе представляет! В этом она твердо поклялась себе.
Но после всех этих раздумий Флёр трудно было уснуть в эту ночь. Она беспомощно металась на душистых шелковых простынях под сводчатым балдахином постели. А если временами и впадала в тревожную дрему, то ее одолевали тяжелые сны, и она в ужасе просыпалась. Наконец, проснувшись в очередной раз, Флёр больше не смогла заснуть. Опершись одной рукой о постель, она другой убрала со лба мокрые волосы. Огонь в камине погас, и чужие для нее покои были покрыты непроницаемым мраком. От биения сердца в ушах стоял шум, а темнота окутывала ее словно удушливое толстое одеяло. Стояла мрачная, непроглядная ночь.
Флёр опять представила себе три пары черных глаз, следивших за ней весь вечер: тревожные, неотступные взгляды Катарины Медичи, холодные, не предвещающие ничего хорошего глаза Дианы де Пуатье и, наконец, те неподвижные, угрожающие глаза человека, который завел ее в этот хаотический лабиринт любви и ненависти, где она чувствовала себя обреченно-потерянной.
Флёр попыталась молиться, но получился лишь зов о помощи, лепет отчаяния, которого в дневное время она бы просто постыдилась. У Матери Божией были более важные заботы, чем заниматься опрометчивыми поступками молодой женщины, которую собственное легкомыслие и необузданный темперамент поставили в безвыходное положение.
Глава 9
— Вам бросать, графиня! Посмотрим, останется ли везение в игре на вашей стороне!
Король Генрих изволил лично передать кубок с игральными костями молодой даме в отделанном золотом атласном платье сиреневого цвета. Весь двор стал свидетелем того, как соприкоснулись их пальцы. Мало того! Галантный король наклонился и поцеловал ее руку. Пламя бесчисленных свечей, игравшее на драгоценных украшениях и вышивках, позволяло любопытным придворным следить за каждым интимным жестом, выражавшим королевское расположение к графине де Шартьер.
Чуточку стесняясь, но не без некоторого кокетства, она приняла и кубок с игральными костями, и знаки благосклонности. Правда, игра, которой король в этот вечер отдавался со страстным азартом, ей уже наскучила, но Флёр ни единым жестом или взглядом не выдавала своих чувств. Наоборот, она являла собой ослепительно красивую и очень довольную партнершу, которой, к удивлению всех придворных, выпадали самые крупные выигрыши.
Диана де Пуатье, одна из тех, чьи привилегии перешли к молодой даме, явно с трудом сохраняла самообладание, напоминая статую из белого мрамора.
— Можно подумать, что ваша почтенная супруга недостаточно богата, — едва разжимая губы прошипела Диана стоявшему рядом с ней Иву де Сен-Тессе, который задумчиво наблюдал за происходящим.
— Фортуне не прикажешь: кого захочет, того и осчастливит своим расположением, мадам, — тихо ответил он. Но глубокие складки, залегшие по обе стороны его рта, явно свидетельствовали о том, что и его мысли тревожны. Флирт короля с его супругой был слишком явным, чтобы доставлять графу приятные ощущения.
Флёр тоже заметила складки, придававшие лицу ее супруга нечто, напоминавшее хищную птицу. Два дня прошло с того момента, как в часовне замка Фонтенбло он произнес свое «да» при их венчании, и с тех пор избегал ее.
Сразу после свадьбы граф отправился на охоту, и ночь, которую она ожидала с большой тревогой и неуверенностью в своих чувствах, принесла лишь одиночество.
Граф не задерживался в ее покоях. Страхи Флёр очень быстро улетучились, а осталась только ненависть, которую она упорно лелеяла в себе. То, что он ее избегал, мешало осуществлению планов мести, а она не могла этого допустить. Флёр подумала, что гордость графа, очевидно, не позволит ему смириться с флиртом между мадам де Шартьер и королем.
Ее расчет оправдался быстрее, чем она ожидала. Когда придворные направились на банкет, Флёр, к своему удивлению, обнаружила мужа рядом с собой, и прикосновение, которое она ощутила, когда он взял ее за руку, было первым с тех пор, как граф в присутствии венчавшего их священника надел на ее палец чеканное золотое кольцо, к весу которого она все еще не могла привыкнуть.
— Я поведу вас к столу!
Это был приказ, а не просьба. Флёр бросила на мужа осторожный взгляд из-под полуопущенных ресниц, но вздрогнула, увидев огонь в обращенных на нее глазах. Ярость, презрение, гнев и еще нечто не поддающееся описанию столкнулись с ее собственной насмешливой гордостью, под защиту которой она укрывалась, как только приходилось общаться с графом.
— Какая великая честь, супруг мой! — прожурчал ее голос. И она одарила его сияющей улыбкой, столь же фальшивой, как и молодость мадам де Брезе. — А то я уж было подумала, что наша свадьба привиделась мне лишь во сне.
— Такой милости небес нам обоим не дождаться, — пробормотал граф, сдерживаясь. — Но уж придется вам, любезная дама, вести себя достойно того имени, которое вы добыли себе при помощи мошеннического трюка. Если же вы этого не сможете сделать, то мне волей-неволей придется восполнить пробел в вашем воспитании.
— Вы видите перед собой прилежную ученицу, — отвечала Флёр, сохраняя игривый тон разговора, хотя в ее глазах блестел лед. — Вы — мой образец для подражания решительно во всем, сеньор. Но в то время как вы служите фаворитке, я предпочитаю выказывать преданность королю и его супруге.
— Весьма почтенное занятие, если при этом соблюдать правила морали и приличия.
— Разве я их нарушаю? Если да, то, видимо, научилась этому у вас в тот самый раз, когда вы сами переступили через все законы порядочности, использовав наивность и доверчивость неопытной девчонки, верившей и в мораль, и в приличия, из одного лишь желания удовлетворить свое сладострастие…
Флёр видела, как он покраснел, и поняла, что удар достиг цели. Удовлетворение окрасило ее щеки румянцем.
— Тот, кто хочет перепрыгнуть через установленные самой природой барьеры происхождения, должен заранее обдумывать свои действия, чтобы не допускать подобных промахов.
- Очаровательная плутовка - Мишель Маркос - Исторические любовные романы
- Роковые письма - Ольга Лебедева - Исторические любовные романы
- Идеальный выбор - Саманта Джеймс - Исторические любовные романы
- Серенада любви - Барбара Дэн - Исторические любовные романы
- Девушка с характером - Анне Якобс - Исторические любовные романы / Прочие любовные романы
- Ошибка Лорда Эшвуда - Тесса Дэр - Исторические любовные романы
- Венец безбрачия - Ольга Свириденкова - Исторические любовные романы
- Дочь стеклодува - Петра Дурст-Беннинг - Исторические любовные романы
- Искушение сирены - Тэсса Дэр - Исторические любовные романы
- Подружки - Клод Фаррер - Исторические любовные романы