Форма входа
Читем онлайн Неумолимая жизнь Барабанова - Андрей Ефремов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Но прежде почему-то нужно было дождаться Иеремию. Думаю, что я ему и морду-то бить не собирался. А вот хотел дождаться и все тут.
Через три часа апостол явился. Мэгги как раз полезла под душ и шумела там водой и топталась в ванне, как целая волейбольная команда.
Я отворил, и в облаке пряных ароматов вошел Иеремия. Церковь воскрешения Лазаря благоухала неизъяснимо. Апостол был не юн, но свеж, как невеста. Две-три имевшиеся морщины были проложены тщательно и со знанием дела. Увидев меня, он встревожился, но взял себя в руки.
– Хвала Христу! – проговорил он. – Воскреснем, брат! – Однако оглядывал меня с беспокойством и дорого бы дал, чтобы узнать, откуда я взялся.
В кухне мы уселись к столу, но вместо того, чтобы завести разговор, апостол с удовольствием отвлекся на шум воды.
– Мэгги моется, – сказал я Иеремии. – Сроду не видел, чтобы столько мылись. Не повредит ли ей наша вода?
– Зачем смотреть на меня так? – заерзал Иеремия. Я по закону тут, а вы же?
– Законы… Если бы вы знали, дружище, насколько далеки от меня все законы. Но все же открою вам: эта квартира моя.
Он, понятно, опешил, но совсем не так сильно, как можно было ожидать.
– Хорошо, – сказал он, подумав, – А зачем Мэгги тут? Зачем пускать ее было?
– Причуда, – быстро ответил я. – Почему не пустить симпатичную девушку? Кто знает, как оно повернется?
Все-таки его проняло. Он убежал в прихожую к своему чемодану, чуть приподняв крышку, пошарил и явился с бумагой. И это было завещание. Иеремия Тийт провозглашался наследником Марии Куус. Та-та-та…
– Ну и что? – сказал я. – Манечка, слава Богу… – И тут до меня дошло. Я закричал, оттолкнул Иеремию, заплакал, кажется. Потом впал в бесчувствие, однако двигался, и Тийт ничего не заметил. Когда я пришел в себя, он продолжал рассказывать, как все было.
– Но госпожа Куус, то есть уже госпожа Тийт тосковала более чем возможно. У нее из носа даже шла кровь, и я не понимаю, о чем можно так тосковать. Да. При нашем питании – нет.
Я сказал, что мы любили друг друга, и что скорей всего Манечка тосковала по мне. Иеремию Тийта перекосило, но он стерпел молча. А для меня весь внешний мир онемел и отъехал в какие-то безвоздушные дали. Явившаяся из ванной Мэгги, наверное, ощутила неладное, но Иеремия сказал ей что-то, и она живо развеселилась. Потом я понял, что он продолжает свои речи, и слух мой открылся.
– … но бизнес духовный. Да. На Марию положиться можно было всегда. Если только она не плакала. Если она плакала, делать нечего, я всегда давал ей.
– Слушай, это ты заставил ее завещание написать.
– Никто не заставляет, – строго заметил Иеремия. – Порядок таков.
Я вдруг явственно ощутил прикосновение Машенькиных пальцев к щеке.
– И убил ее ты. Ты, ты, зануда! Потому и убил, что зануда! Тебе рядом с ней было, как лягухе у печки. – Помнится, я снова заплакал. Гадко мне было. Ох, как мне было гадко! Тем временем Тийт обдумал и лягуху и зануду. Он сказал, что делить нам нечего, и что он скажет откровенно.
– Машенька погибла на аварии.
Тут снова пошли намеки на духовный бизнес, и оказалось, что несчастная моя барышня Куус отвозила в банк деньги, врезалась в перила моста и вылетела из автомобиля. «Вниз, вниз. В пучину на быстром течении. И не нашли». Я сказал на это, что она просто ушла. «Ты надоел ей, Тийт, хуже горькой редьки».
Он, не торопясь, подумал и сказал, что Маша погибла несомненно.
– Ящик с деньгами остался, – разъяснил он терпеливо. – Живой человек разве деньги оставит?
Маня! Маня! Как все было бы просто, удавись я тогда в лесу у Чешских Татр. А теперь что? Убить Застругу? Изнасиловать Алису? Написать донос на Кафтанова? Еще не отдавая себе отчета в смысле движений, я поднялся с табурета и двинулся на Иеремию. Он истолковал это на свой лад, вытянул мне навстречу зажатую в пальцах белую карточку. План кладбища, вот что это было! Кладбищенские перекрестки, кладбищенские переулки и Машенькина могила, отмеченная черным крыжем. Я опешил.
– Возьмите, возьмите, – махнул рукой Иеремия, – я заказал их много.
Посмертная визитная карточка с указанием кладбищенских приемных часов. До чего же мы с Машенькой дожили… Нет, это я дожил.
– Послушайте, Иеремия, что вы хоронили?
– Гроб. Порядок требует. Но вы, я вижу, сомневаетесь. Вы не будете сомневаться.
В руках у Тийта появился плоский кожаный футлярчик. Он потянул за шнурок, и из футлярчика показался желтый волчий клык. Серебряная змейка обнимала кость. Когда-то я подарил это Евгении, потом Оленька взяла себе эту вещь… И все вдруг стянулось в такой страшный узел, что я вырвал у Иеремии шнурок, отвел руку в сторону и, едва владея голосом, просипел, что вещица отанется у меня, что не видать ему волчьего зуба, как своих ушей, что…
Нисколько он меня не испугался, но разъярился на свой лад. Засопел, побагровел, принялся ловить вещицу ладонями, как мотылька. И тогда, чувствуя подступающее багровое безумие, я, наконец, схватил его за горло и с наслаждением сдавил. Белый воротник с хрустом встопорщился, пасторской каемкой охватил горло. Лицо Тийта переменилось, что-то в нем проступило из-под растрескавшегося благообразия. Я оттолкнул Иеремию, мы сели.
– Узнал, – сказал я апостолу. Узнал ведь. Узнал?
– Пусть узнал. Да, черт тебя пробери! Пусть. Но ты не смеешь меня хватать на мое горло. Ты – мертвец. Я не боюсь мертвецов. Мертвецы лежат себе.
Отчетливым шагом вошла Мэгги, с восторгом в очах оглядела Иеремию, единым духом проговорила долгую фразу и протянула апостолу расколотую метлахскую плитку. Ух, как Иеремия взглянул на Мэгги! Но взгляд его был быстр, и она не успела испугаться. На меня Иеремия взглянул, словно бы примериваясь. Более всего ему бы хотелось сейчас утопить меня в ванне, а еще лучше растворить в соляной кислоте. Минута была отчаянная, и я уже прикидывал, не начать ли мне первым, но вот апостол перевел дыхание, и я понял, что драки не будет.
– Однако мы вам заплатили, – сказал Иеремия Тийт, – претензий не может быть. Нет.
– С тех пор, как я перестал быть живым, у меня сильно испортился характер. Но это не все. Есть свидетели, которые подтвердят, что вы украли идею у Кнопфа. Разве расколотая плитка не от основания гробницы Лазаря? Кроме того, лично я чрезвычайно опасен. Ваше дело дрянь. Кнопф будет рад получить компенсацию.
Настала тишина. Потом Иеремия с минуту обстоятельно говорил по-эстонски, глядя между мной и Мэгги. Видимо, ругался. Потом они с Мэгги скрылись в комнате старика, и оттуда послышался стук, производимый Лазарями, выскакивающими из пещерок.
Господи! Какая на меня навалилась тоска. Волчий зуб, оправленный в серебро, возвращался ко мне, как пуля, и уже две смерти были за ним. А может статься, и не две. Тут же вспомнился отключенный телефон, и в невозможности немедленной связи с Хорном мне почудился отголосок великого ужаса, который еще таился за горизонтом, но уже готов был к предъявлению.
Я разыскал остатки коньяку, выпил его, как в лихорадке, и вломился к Иеремии. Насколько мне позволил хмель, я был краток. Я отказывался от угроз и шантажа в отношении церкви воскрешения Лазаря, взамен Иеремия должен был обеспечить мое новое воплощение: документы на любое имя для выезда из России.
– Эт-то невозможно, – сказал Тийт спесиво.
Ну не мог же я втолковать ему, отчего Машенькина смерть грозит бедой Ольге, а мозг мой туманит не горе, а ужас. От бессилия и страха я снова заплакал, и Иеремия вдруг испугался. Он заметался среди расставленных на полу Лазарей, потом сказал, что пойдет в консульство, потом сказал, что позвонит в посольство, а уж совсем потом стал требовать у меня паспорт.
Я дал ему паспорт без колебаний. Но было в его словах нечто, напугавшее меня безмерно, почти до беспамятства. Он собирался звонить! И с него сталось бы оживить телефон не сегодня-завтра. Но тогда ужас, сосавший мой мозг, принудил бы меня позвонить в Хорн. Но тогда я мог бы узнать то, о чем едва решался говорить сам себе. И что: поверить пластмассовому голосу в телефонной трубке, укрыться в испытанной летаргии или довершить начатое в благоустроенной чаще у подножия Татр?
Я дождался, пока апостол и его спутница упакуют свой товар и уйдут, разбил телефонный аппарат, посрывал проводку и, тихонько скуля, закрылся у себя в комнате. Вот прелестная деталька: я выеживался перед Иеремией, а сам, едва апостол появился в моей квартире, вел себя как благонравный жилец коммуналки. Иеремия же Тийт, хоть и владел моей квартирой, но выставить меня вон стеснялся. Он, кстати, и сорванную телефонную проводку, и разбитый аппарат стерпел безропотно.
Не помню, ел ли я, не помню, пил ли? Однако рассудок мой от жизни в те дни не увиливал. То Мэгги, то Тийт заходили, и все пытались накормить меня. А вот что происходило с их подношениями дальше?
Наконец, настал день, когда Иеремия настойчиво предложил мне подняться с дивана, побриться и, не откладывая, сфотографироваться. Я сделал все, что требовалось, и вскоре Иеремия Тийт вручил мне новый паспорт. Изумления достойно: я опять оказался Барабановым Александром Васильевичем.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Неумолимая жизнь Барабанова - Андрей Ефремов бесплатно.
Похожие на Неумолимая жизнь Барабанова - Андрей Ефремов книги
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
- Манечка, или Не спешите похудеть - Ариадна Борисова - Современная проза
- Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
- В поисках Ханаан - Мариам Юзефовская - Современная проза
- Искусство уводить чужих жен (сборник) - Андрей Ефремов - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Путешествие во тьме - Джин Рис - Современная проза
- Stalingrad, станция метро - Виктория Платова - Современная проза
