Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Уф! – пронеслось в голове. – Вот это меня бы под монастырь-то! Хорошо, что не согласился!»
Гендос еще поглядел телевизор, но без удовольствия. В конечностях скопился нервный мандраж – усидеть на месте не получалось; тело, привыкшее к тяжелой работе, жаждало действия. Занялся уборкой: оно пускай и не мужское дело, но коль руки заняты – голове легче. Помыл посуду, залил унитаз хлоркой, застелил постель, принялся собирать с пола книги – мелкий разбросал.
«Не читает ведь, гаденыш, только картинки смотрит!»
Из любопытства пролистал самую замызганную – «Сказки о нечистой силе». Среди чертей, ведьм и кикимор встретилась знакомая тощая фигура. Бледная тварь стояла у избы – спиной, так сказать, к зрителю – и заглядывала в окошко. Стилизованная под древнеславянский подпись поясняла:
«Жердяй, от жерди – предлинный и претоненький, шатается ночью по улицам, греет руки над печною трубой, заглядывает в окна и пугает людей. Жалкий шатун, осужденный слоняться по свету без толку и должности. Где жердяй обитает – там царят разруха, запустение и голод; посевы не всходят, дичь не идет к охотнику, рыба не клюет. Говорят, лик жердяя настолько страшен, что, раз увидев его, – нипочем не сморгнешь, сколько ни пытайся».
Все это Гендос прочел мельком, по диагонали; куда больше его внимание привлекло размашистое, по-детски старательно выведенное фломастером: «ПАПА». Почему-то Гендосу тут же стало очень неуютно, гадко – будто он заглянул в чью-то могилу или куда похуже.
После уборки дома не сиделось. Выйдя на улицу без особой цели, он и сам не заметил, как ноги вынесли к Надькиному магазину. Зайдя, Гендос едва не оглох от грохочущего:
– …Какой грех ты на себя берешь! Столько душ в обмен на одну! Тебе бабам-то не стыдно в глаза смотреть? У кого там брат, у кого муж! Ты сидишь здесь, самая особенная, да? – Орали опять на Надьку: какой-то плюгавый поп с крестищем на пузе распекал его жену на чем свет стоит. – Ибо сказано – коли понесешь от чуждого семени, так не пощади чрева! То не людская – Его воля!
При слове «его» Гендос почему-то представил того самого «жердяя». Другая кассирша и менеджериха, тоже пергидрольная, стояли поодаль и делали вид, будто ничего не происходит. Надька уже чуть не плакала. Гендос угрожающе шагнул к батюшке:
– Слышь, борода! Варежку-то захлопни, а то ненароком прилетит чего. – Он продемонстрировал пудовые кулаки. – Я не про Святого Духа.
Пригляделся – на крестище вместо Спасителя, распялив руки, висело что-то тощее, безликое. Поп пискнул неразборчиво и засеменил прочь, даже покупки не забрал. Тут Надька и разрыдалась. Гендос скомандовал:
– Все, дамы, перекур у нее!
И вытянул Надьку из-за кассы на улицу. В спину донеслось ядовитенькое:
– Беременным же ж нельзя!
Гендос только плечами повел. На крыльце прижал к себе Надьку, спросил:
– Чего они все как с цепи, а?
– Нельзя мне рожать, Гена. От тебя – нельзя. Никак. – В присутствии Гендоса Надька окончательно размякла, еле говорила, сопли размазывала – ну чисто дите. – Поселок маленький, уже все всё знают. Не дадут нам покоя!
– Так давай уедем на хрен! Насовсем. Я хату в Ростове сниму, Заур обещал…
– Нет! – Надька даже прекратила рыдать, таким ее накрыло ужасом; побледнела вся, затряслась. – Нельзя никуда Валерке уезжать! Нельзя!
Хотел было Гендос заикнуться, мол, можно и без Валерки, но вовремя прикусил язык. Хорош папаша: своего запузырил, и хоть трава не расти.
– Ладно, не хнычь. Все ровно будет. И дур этих не слушай – завидуют они тебе. Вон ты какая – молодая, красивая; а как тебе с мужиком повезло – так вообще не в сказке сказать!
Надька сквозь слезы улыбнулась, прижалась к Генке. Тот погладил ее, шепнул:
– После смены заберу.
Чтобы скоротать время, завильнул на базар – купить каких-нибудь фруктов или еще чего: им же, беременным, полезно. Нарочито долго бродил меж прилавков – придирчиво выбирал поспелее да покруглее. Попробовать продавщицы почему-то не давали, глядели волком и едва по рукам не били. Вышел Гендос с рынка без покупок, достал сигарету. До конца Надькиной смены оставалось всего ничего. Вдруг что-то дернуло его за штанину снизу: безногий бомж улыбался заискивающе в бороду.
– Говорил же, дед, не подаю!
– Какой я тебе, на хрен, дед?! – возмутился бомж. – Мы, мож, ровесники.
– Чё надо, ровесник? – Гендос не был настроен на диалог.
– Ты сигаретку дай, а я тебе сказочку расскажу.
Гендос вынул пачку.
– Давай я тебе две, а ты отвалишь, а?
– Как хочешь. Только сказочка-то ложь, да в ней намек, – хитро улыбнулся безногий.
Гендос пожал плечами – все лучше, чем пустые мысли по бестолковке гонять.
– А случилось это в стародавние времена, когда не было еще ни царей, ни церквей. Стояла себе деревушка – три двора да два сарая. И не было печали, как вдруг посевы гибнуть начали, а кто в поле работал – тех околевшими находили. Хотели мужики лесовать идти – тоже никто не вернулся. Случились в той деревне мор, глад и беда. И ходило ночами по деревне страшное, длинное да белое, в окна глядело. Кто увидит – ум совсем потеряет.
Тут же Гендосу вспомнилась жутковатая картинка из книжки – с бледной нечистью, склонившейся к избе. И подпись «ПАПА».
– Стали старики судить да рядить, чего делать, – сами с голоду пухнут. Решили жертву чудовищу принесть. Выбрали девку – помоложе да покраше, отвели в лес, да там и оставили, к дереву привязали. Сработало: рыба в невод пошла, поле заколосилось, зверье само в силки лезет. А долго ли, коротко ли, вышла из лесу та девка – да не просто, а на сносях. А с собою – злато, серебро да самоцветы. И говорит: мол, договорилась она с Хозяином, не будет больше лютовать. За то, однако ж, всех девок, кто созрели, – к нему пущай отправляют. А кто уже на сносях – те плод пущай скинут да за окно вывесят, аки окорок. И больше чтоб от мужиков своих нести не смели.
– Херовая сказка. И конец дерьмовый, – подытожил Гендос.
– Так то присказка, а сказка впереди. Наведался в ту деревню добрый молодец. Полюбилась ему одна девка – лицом бела, щеками румяна, коса до пояса. Стал он, значит, с ней гулеванить, обженился, а там уж и отпердолил ее, как водится. Забеременела девка. И все на нее роптать, значит, стали, мол, ты нас всех тут погубишь, а та уперлась – рожу, и всё. И родила. В ту же ночь прошелся Хозяин по деревне и все дома навестил. Никого в живых не осталось –
- Кольцо «Принцессы» - Сергей Алексеев - Ужасы и Мистика
- Представление в Старом Риме - Мариус Форн - Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Исполнение желаний - Ирина Верехтина - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов 2015 (сборник) - Елена Усачева - Ужасы и Мистика
- Послание зелёного монстра - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- После заката - Александр Варго - Ужасы и Мистика
- Помни обо мне. Две любовные истории - Виорэль Михайлович Ломов - Классический детектив / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Алхимия наших душ - Рацлава Зарецкая - Городская фантастика / Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Екатерина Неволина - Ужасы и Мистика