Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соседи рассказывали, что когда Маруся только въехала да в первый раз с Юлией в коридоре встретилась, та аж в лице изменилась, словно привидение увидела. Будто по могиле ее кто-то прошелся. А Маруся — ничего, улыбнулась да поздоровалась ласково, как ни в чем не бывало. Она со всеми так: улыбалась, здоровалась — словно лучик теплый по спине твоей пробегал.
Вообще же, как Юлия Владимировна комендантом коммуналки себя назначила, так порядка больше стало, притихли все. Ни тебе пьяных разборок у Тольсона в первой, ни тебе волосатых студентов с гитарами у Ирки из третьей, ни тебе детских праздников у Петровых в четвертой. И даже бабка Лида из пятой кастрюлями не звенит по утрам. Болеет, и то потихоньку. Ремонт в коридоре сделали, дверь железную в квартиру поставили, о шести засовах. И в каждую комнату по новой двери. Юлия Владимировна и бригаду нашла, и договорилась об установке. Вроде бы и хорошо: почти даром квартиру обновили, надо было только заявление подписать, которое она составила, остальное как-то само устроилось. И не видел даже никто строителей, что ремонт делали: Юлия сказала, что сама присмотрит за квартирой. И за всеми, кто в ней. Присмотрела.
Перестала квартира проходным двором быть. Перестали соседи по вечерам за чаем на общей кухне собираться. Не любила Юлия этого. Только вот детдомовцы Марусины все ходили и ходили. И пирогами по воскресеньям пахло из ее комнаты, и как у солнышка обогреешься, если поздоровается она с тобой. Комендантша лицом темнела, когда троицу эту видела. А может, это лампы новые в коридоре быстро выгорать начали, не проверишь ведь, сейчас все какое-то внутри бракованное стали делать.
Предупредила Марусю однажды Юлия Владимировна:
— Приглядывайте за своими, чтоб ничего не стащили! — та только улыбнулась, да по макушке младшую потрепала.
Через некоторое время у Ирки из третьей комнаты магнитофон пропал. Не то чтобы ценная вещь, даже диски не все проигрывал, но непорядок же, обидно, все копейку какую стоит. Та смурная ходила, видно же, да и музыка дурным голосом из Иркиной комнаты не орет. Комендантша девицу в лоб спросила: «В чем дело? Магнитофон пропал?» Та огрызнуться хотел, да не посмела. Кивнула только в ответ. «Разберемся!» — сказала Юлия, пустив изо рта дым колечком. И пошла к Марусе. Зашла к ней в комнату, как к себе домой, и дверь аккуратно прикрыла.
Вдруг тихо так стало в коммуналке, словно нет в ней ни души, словно из живых остались одни ходики на стене в прихожей. Затихла у себя в третьей и сама Ирка. Она сидела в своей комнате и слышала только тиканье часов. И ничего страшнее этой тишины с часами она в жизни не слышала. Ужас охватил ее, глубокий, как море. Такой, что страшно даже пошевелиться, дышать страшно. Половицей скрипнуть страшно, потому что понимаешь, ты в самом сердце темноты, даже если в комнате горят тысячи свечей. И во мраке этом ты не один, есть еще кто-то. И что-то происходит рядом, ужасное что-то, и ты вовлечен в это, но непонятно во что. Но страшнее всего, что ты чувствуешь — сам загнал себя, сам пришел. И сто раз уже жалеешь о сделанном, но поздно.
Соседи потом рассказывали, что каждый из них в это время чувствовал то же самое. Но никто не сделал того, что сделала Ирка. Никто, как она, не подошел к двери и не вышел в узкий темный коридор. Никто не прошел на цыпочках к комнате номер один, никто не почувствовал запах серных спичек и ладана. Соседи не видели, как Ирка из третьей, вдохнув воздуха побольше, толкнула дверь первой комнаты, и не видели соседи, как обомлела она.
Пятница, шесть вечера, на улице солнце светит, ветер майский листьями зелеными играет, а в Марусиной комнате полумрак. Или полусвет. И окон нет, и мебели, и стен. Ничего нет. Только круглый стол с белой скатертью до полу. А на нем старинный черный телефон с белым диском. Без провода. Напротив друг друга за этим столом сидят две женщины в длинных платьях. То ли им уже за двадцать девять, то ли нет еще и тридцати. Обе горбятся, словно рюкзак у них за плечами. Забыла Ирка, зачем в комнату заглядывала. «Извините», — пискнула и вон выскочила. Обернулись к ней две женщины, встали, выпрямились. У обеих спина прямая, балетная. У обеих руки худые лодочкой под грудью сложены. И дымок голубоватый у лица вьется. И если бы было в комнате что-то, то дрожало бы оно как осиновый лист, и шли бы по пространству волны: белые волны и черные волны.
На кухне только Ирка отдышалась. Когда чайник на плите засвистел. Она и не помнила, как его поставила. Поняла Ирина, что сама того не зная, открыла нечто странное и страшное, куда не стоило соваться. Чужую тайну. И тайна эта — совсем не пропавший магнитофон.
Ночью Ирине снилось, как она играет в классики на острове, висящем в пустоте. Остров выложен белыми плитками кафеля. По ним она и прыгает. Весело, легко сначала, а потом за черту заступает нечаянно и плитки под ногами лопаются и обваливаются. И кто-то еще был на этих белых гладких «классиках». Тоже проваливался. Неприятный сон. Хорошо, что он закончился.
Субботнее утро оказалось теплым и ласковым. Ира проснулась и долго нежилась в постели: не открывая глаз, ощущая солнечный луч у себя на щеке. Впереди был выходной, целый день, который можно было потратить на приятное ничегонеделание или на полезное мытье окон. Что конкретно будет сегодня, девушка еще не решила, но ей уже хотелось улыбаться новому дню и вдыхать запах воскресных сдобных булочек, которые Маруся всегда готовила к приходу своих ребятишек. Ваниль, повидло, сахарная пудра. Если честно, то получалось не самое лучшее в мире тесто, но какой аромат. Может, она еще чего-то добавляла в свою стряпню, не важно. Зато после нее в кухню приятно заходить, теплее там, что ли, светлее.
Мысль о Марусе напомнила и о вчерашних переживаниях. Но в своей комнате, в мягкой постели, под теплым одеялом, в компании с солнечным зайчиком на щеке, прошлые страхи сделались маленькими и нереальными, как обрывки тумана. Ирина потянулась, вздохнула поглубже и собралась было уже откинуть одеяло, но чего-то не хватало для полного счастья.
Она села в постели. Солнечный зайчик перепрыгнул на смуглое открытое плечо. Щеке стало холодно. Чего-то по-прежнему недоставало в привычной обстановке. Ирина повертела головой, взглянула на часы: половина десятого, все, должно быть, уже проснулись. Надо успеть занять ванную. Что же было не так?
В дверь постучали. Ирина сунула ноги в тапочки и встала.
На пороге стояла… Маруся и держала в руках ее магнитофон.
— Здравствуйте, Ира, — сказала она, не поднимая глаз. — Возьмите, пожалуйста, это ваше, — и протянула серебристый кассетник. — Он целый, работает, с ним ничего не произошло. Простите мою девочку. Она не будет больше. И не придет сюда, раз вы так требуете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Золотой лук. Книга вторая. Всё бывает - Олди Генри Лайон - Фэнтези
- Лайон Нейгард и предвыборный заговор - Сергей Янин - Периодические издания / Фэнтези
- Бездна голодных глаз - Генри Олди - Фэнтези
- Восставшие из рая - Генри Олди - Фэнтези
- Приют героев - Генри Олди - Фэнтези
- Пленник железной горы - Генри Олди - Фэнтези
- Рассказы очевидцев, или Архив Надзора Семерых [=Фэнтези] - Генри Олди - Фэнтези
- Требуется Темный Властелин - Алексей Ефимов - Фэнтези
- Армагеддон был вчера - Генри Олди - Фэнтези
- "Фантастика 2023-178". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Первухина Надежда Валентиновна - Фэнтези