худой и высокий! До этого она видела мишек только в цирке, холёных, толстеньких и покорных, аккуратно берущих из рук дрессировщика кусочки сахара. А ещё Зина подумала о том, что не надо было нарушать инструкцию и отходить далеко от лагеря. А теперь, наверное, медведь их просто сожрёт!
Дикий зверь стоял напротив них и смотрел на двух окаменевших от страха девчонок. Затем он опустился на четыре лапы и, капая слюной из огромной пасти, стал медленно подходить к Зине и Олесе. Сказать, что это было страшно – это не сказать ничего. Такого ужаса Зинаида не испытывала больше никогда в жизни. Он закрыла глаза, как будто это могло её спасти. И вдруг подружка Зины, миниатюрная Олеся, закричала:
– А ну, пошёл отсюда, медведь! А ну уходи! Я тебе сейчас, уууууу!..
С этими словами храбрая девушка схватила с земли сухую ветку лиственницы и смело двинулась на зверя, дико крича и глядя прямо в глаза медведя. Ветка была длиной метра полтора, и Олеся даже ударила два раза хищника по морде.
– Пошёл отсюда! Уходи! Аааааа! Пошёооооол!.. – звонко, изо всех сил кричала девушка, при этом наступая на медведя и закрывая собой Зину. И удивительное дело – медведь вначале замер на секунду, потом попятился и, наконец развернувшись, вначале как бы нехотя, а потом всё быстрее, скрылся в зарослях, молча, ни проронив ни рыка.
Девчонки, не сговариваясь, развернулись и побежали обратно к лагерю. У костра сидели ребята, пили чай, пели песни под гитару – в общем обычный стройотрядовский вечерок. И тут такое!
Бригадир, услышав рассказ девушек, немедленно вынул из штабной палатки карабин СКС, зарядил его и ещё раз проинструктировал ребят по поводу прогулок в тайге. Он был из местных, хорошо знал тайгу и повадки диких зверей, к тому же сам был охотником с опытом. А ещё он сказал, что медведь боится женского крика больше, чем мужского. Проверено опытным путём. И добавил, что девчонкам очень повезло остаться в живых. Медведь – зверь лютый, опасный и умный, и то, что они остались целы и невредимы – это чудо. Под конец он похвалил Олесю за находчивость и смелость.
Уже ночью, когда всё спали, Зина услышала, как на соседнем лежаке тихо всхлипывает Олеся. Зина привстала.
– Олеся, ты чего?
– Страшно! Испугалась я очень, Зин! Думала, сердце разорвётся, съест нас медведь! А кто учиться за нас в универе будет? Я историю КПСС хотела пересдать! Да и мама заругает! – всхлипнула Олеся.
– Ну Олеся! Вот ты даешь! – удивилась Зина и обняла спасительницу за плечи. – Это ж надо – «кто учиться за нас будет», «а мама не заругает»! Ну у тебя и мысли! Я знаешь как испугалась? А ты смелая! – с восхищением и улыбкой Зина смотрела на подругу. – Если бы не ты, нам конец! Ты спасла нас! И плакать перестань, всё хорошо!
Девчонки ещё немного пошептались и после этого случая навсегда остались подругами. Они и по сей день при встречах всегда вспоминают то, что произошло с ними, слова Олеси про «кто ж за нас в универе учиться будет и мама заругает» и по-доброму смеются, воскрешая в памяти студенческие годы. Олеся была родом из небольшого посёлка в Сибири, простая и открытая девушка, которая без блата и связей поступила в престижный столичный университет. Закончив его, она вышла замуж за достойного мужчину, родила троих детей и всё у неё было хорошо.
Зинаида Ивановна привезла из-за границы подарки друзьям, в том числе Олесе и Орлинскому. Она решила немного перевести дыхание после дороги, выпить чаю, принять душ и распаковать чемоданы. А там приедет муж, замаринует шашлык. В общем, всё было распланировано, и она с интересом смотрела интервью Орлинского с Александром Панкратовым-Чёрным. Программа была динамичной и позитивной, народный артист вспоминал свое беспокойное детство, рассуждал о воспитании настоящих мужчин. А рассказчик Александр Васильевич – просто удивительный, и человек добрый и светлый, хоть и присутствует в фамилии слово «Чёрный».
Дверь открылась, и муж Зинаиды Ивановны со счастливой улыбкой и двумя пакетами вошёл в гостиную.
– Зина, я прибыл со свежим мясом, зелени взял и хлеба чёрного, без дрожжей, который ты любишь! – радостно доложил он. Зинаида Ивановна встала с дивана, хотела сделать шаг на-встречу мужу, но вдруг закрыла глаза и закинула голову назад. Её ноги подогнулись. Она упала на диван, и голова её безжизненно коснулась плеча.
Сергей Иванович бросил пакеты на пол и подбежал к жене. – Зина! Зина, что с тобой? Ты слышишь меня? Зина!..
Веки Зинаиды Ивановны были приоткрыты, виднелись белки глаз. Сергей Иванович быстро уложил супругу на спину. Пульс прощупывался. Дыхание слабое. Обморок! Он схватил телефон, набрал 112 и тут же открыл створку окна.
Скорая приехала ровно через восемь минут. Всё это время Сергей Иванович стоял на коленях перед лежащей без сознания супругой, повторяя её имя и размахивая перед её лицом газетой. Такого с его Зиной никогда не было! Он очень волновался. Врач задал ему несколько вопросов и приступил к осмотру. Давление, пульс, реакция зрачков…
– Остановка сердца! – то ли крикнул, то ли просто громко сказал врач. Сергей Иванович бросился к дивану, но врач, глядя ему в глаза, приказал:
– Стойте на месте! Не мешайте!
Сергей Иванович замер и, сжав губы, смотрел, как врач пытается запустить сердце его супруги. А ещё он молился, как мог, обращался к Богу за помощью, понимая, что теперь надежда только на врача и на Бога, который поможет доктору вернуть к жизни его жену. Сердце его любимой супруги не билось. То сердце, которое было рядом с ним почти тридцать лет…
Сергей Иванович, обхватил свою голову руками и смотрел, как работает врач. Ему казалось, что это происходит не с ним.
– Быстро позовите водителя! – приказал доктор, не поворачиваясь к Богданову.
Сергей Иванович моментально выбежал во двор и открыл дверцу «буханки».
– Быстрее! Вас доктор зовёт! Там человек умирает! Быстрее! – голос Сергея Ивановича дрожал от сильного волнения.
Водитель, пожилой мужчина, быстро выскочил из-за руля и побежал в дом.
– Володя, реанимация! Дефибриллятор! Минута! – слова доктора звенели в гостиной.
– Полторы! Две! Разряд!
Сергей Иванович увидел, как дёрнулись руки его Зинаиды. Не может Зина умереть! Не может! Господи, помоги! Помоги, Господи!..
Сергей Иванович, бросил взгляд на «красный угол», где стояли иконы. На глазах выступили слёзы. Впервые в жизни он пожалел, что не знает ни одну молитву. Но ведь Господь и так его услышит! Он обязательно услышит!
– Четыре минуты! Разряд! – голос доктора по-прежнему был твёрдым,
