Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ты что, обалдела? – неразборчиво спросил он, держась за травмированную губу. – Если хочешь есть, то так и скажи. Я тебе завтрак приготовлю, зачем же от меня-то куски откусывать? – в его карих глазах не было злости, лишь ирония и обожание.
Я свесилась с дивана и снова ухватилась за удерживающее распятие цепочку.
– Отдай мою вещь, я вынесла ее из подземной гробницы. И вообще, таким бесчестным тварям, как ты, священные раритеты не идут!
Конрад недогадливо хлопнул пушистыми ресницами.
– Но это мой личный крест, мне его брат Бонавентура подарил!
– Бона… – подавилась знакомым именем я. – Так ведь это один из троих монахов-госпитальеров!
– А ты-то их откуда знаешь? – в свою очередь изумился Конрад.
– Не твое дело, плешивый! – злобно отбрила я. – Перед тем как пойти на карнавал, я надела под футболку крест, причем именно этот самый. Он висел вот здесь! – я указала пальцем на свою обнаженную грудь, впрочем, сейчас совершенно не заморачиваясь по поводу собственной наготы.
– Крест… – нахмурил брови мужчина, видимо, что-то вспоминая. – Вот черт! – он метнулся к тумбочке и через секунду подал мне вторую серебряную реликвию, ничем не отличавшуюся от первой. Мы ошарашенно уставились друг на друга…
Два голых человека сидели на диване (полотенце Конрада спало само) и рассматривали два совершенно идентичных серебряных распятия.
– На твоем отчеканено: «Великий приор Джулио Винченце», – прочитал Конрад. – А на моем: «Великий архиепископ Збышек Мошковецкий, милостью Божьей экзорцист и воин Господень!»
Я громко икнула от неожиданности.
– А ну, рассказывай, что знаешь! – строго приказал мужчина, правильно истолковав мои выпученные от удивления глаза.
И я послушно принялась рассказывать…
– Невероятно! – эмоционально отреагировал Конрад, не пропустивший ни слова. В ходе моего запутанного повествования он благоразумно поддерживал челюсть рукой, справедливо и не без основания опасаясь, что она может отпасть. – Просто невероятно! Мда-а-а… Значит, ты и есть тот небесный воин, в поисках которого я минувшей ночью пришел на площадь Сан-Марко, – и он коротко изложил свою историю.
Я задумчиво прикусила губу.
– Но я-то думал, что второй эрайя непременно окажется здоровенным мужиком вроде меня! – немного виновато закончил вервольф.
– Индюк тоже думал! – язвительно процедила я. – Или, точнее говоря, прошлой ночью ты, может, и думал, но явно не головой…
Конрад слегка покраснел.
– Маленькая, ну не сердись, – принялся успокаивать меня он. – Никакой беды в этом нет. Я свободен, я тебя люблю и готов жениться хоть сегодня!
Я злобно завизжала и шарахнула непутевого женишка крестом прямо в лоб.
Конрад крякнул, помотал головой и на всякий случай отодвинулся от меня на дальний край дивана.
– Если захочешь бить тарелки, то они – на кухне! – любезно предложил он, прикладывая к наливающейся на лбу шишке прохладную плоскость своего креста. – Но умоляю, пощади мою голову, она нам еще пригодится!
– Зачем пригодится? – с издевкой прошипела я. – Такую башку, как твоя, можно смело называть никчемной конечностью!
Конрад обиженно скривился.
– Плевать мне на твою любовь! – продолжала истерично орать я, особо даже и не вдумываясь в смысл произносимых несправедливых слов. – Ты лишил меня невинности, а ее можно отдавать лишь ангелу-хранителю! У меня что, теперь завелся оборотень-хранитель? Да это же нонсенс, курам на смех! Ты вверг меня в грех, оставил без Господней защиты и благосклонности. Да меня теперь любой стригой убить способен…
– Не убьет! – горячо запротестовал вервольф. – Я не позволю!
– Тоже мне, защитничек нашелся! – пренебрежительно фыркнула я. – А то, что все произошло без моего согласия, тебя не беспокоит? Тебя совесть не мучает?
– Ну, со своей совестью я как-нибудь договорюсь! – небрежно отмахнулся Конрад. – Она у меня гибкая.
– Да уж, она у тебя настолько чистая и прозрачная, что ее практически не видно! – я продолжала изощряться в подколах.
– Ты же меня совсем не знаешь! – защищался вервольф.
– Это я-то не знаю? Между прочим, я тебя сразу раскусила, ты – негодяй и сволочь! – брезгливо заклеймила я. – Ты, поди, уже с не одной сотней женщин переспал и немало народу загубил?
– И что? – побледнел Майер. – А ты прибавь к ним еще графа Деверо, который хотел тебя убить.
– А я и не просила меня спасать! – запальчиво выкрикнула я. – Кстати, такой напарник, как ты, мне совсем не нужен, без тебя обойдусь, убирайся…
– Любимая, опомнись! – воззвал к моему благоразумию вервольф. – Мы ведь теперь на всю оставшуюся жизнь связаны. Думается мне, нас с тобой сам Господь друг для друга предназначил!
Но я не могла так быстро простить произведенного надо мной акта насилия. В глубине души я четко осознавала, что и сама страстно влюблена в Конрада – живу лишь им одним и мечтаю только о нем. Но проклятая гордость оказалась сильнее меня!
– Я тебя ненавижу! – холодно отчеканила я, пристально глядя в его печальные глаза. – Ты мне отвратителен. Никакого удовольствия с тобой я не испытала. Да я лягу под кого угодно, лишь бы причинить тебе боль и не принадлежать такому подонку!
По лицу Конрада прошла судорога страдания. Он взбешенно сжал зубы, из последних сил стараясь не вспылить.
– Ой, что-то мне не верится! Я отчетливо слышал сладострастный девичий стон, быстро переходящий в женский крик. Немецкое порно отдыхало! Тебе явно было приятно!
– Я кричала от отвращения к тебе! – заявила я, стараясь, чтобы мое вранье как можно больше походило на правду. – Я – ангел, избранная Дочь Господня. Да я просто звезда по сравнению с тобой. А ты – волчара поганый, зверюга блохастая…
Конрад гневно сжал кулаки. Он спешно поднялся на ноги, прикрываясь полотенцем:
– Да уж, про звезду ты точно подметила. В постели ты настоящая звезда – ляжешь, руки ноги раскинешь и… спишь! Может, ты вообще – фригидная?
Я зашипела и выставила острые ногти. Вервольф обидно заржал.
– Все бабы – неисправимые дуры! – припечатал он. – Черт бы побрал и вас, и эту проклятую любовь!
– Все, ухожу! – я вскочила, стягивая с дивана замурзанную простыню и заворачиваясь в нее наподобие сари. – Глаза бы мои тебя не видели…
– Тебе их выколоть? – мило предложил свою помощь вервольф.
Я высокомерно задрала подбородок, величественно развернулась, демонстрируя полное пренебрежение к его идиотским шуточкам, наступила на край простыни и нелепо шлепнулась на пол.
– Куда ты пойдешь, растяпа? – хмыкнул Конрад. – Уйду я. А ты, – он посмотрел на меня просительно, – не глупи уж совсем-то. На улицах небезопасно. Я схожу, разведаю обстановку, да спокойно подумаю, что нам делать дальше. Нас, наверное, сейчас все стригои ищут. Так что сиди здесь тихо как мышка и даже носа наружу не высовывай!
Вервольф спешно оделся и жалобно взглянул на меня, надеясь, что я успокоюсь и одумаюсь. Но я оставалась непреклонной. Широкие плечи Конрада уныло обвисли. Он бросил в мою сторону прощальный взгляд и вышел из квартиры.
Между тем Конрад и не собирался уходить излишне далеко. Всего-то до ближайшей пиццерии. Он пребывал в самом пасмурном расположении духа. Время обеда уже миновало, и он, справедливо рассудив, что голодный желудок – плохой советчик для разбитого сердца, заказал бутылку темного рома и мясную лазанью. Объективная реальность есть не что иное, как бред, вызванный недостатком алкоголя в крови. Поэтому, дожидаясь горячего, он бессмысленно таращился в окно, опрокидывая в рот рюмку за рюмкой. Доказано, все события в судьбе среднестатистического мужчины закономерно взаимосвязаны между собой: живешь – хочется выпить, выпьешь – хочется жить. Но сегодня этот принцип дал сбой. Или, что более вероятно, Конрад оказался не такой уж стандартной личностью.
Унылая погода полностью соответствовала царящему в душе унынию. Снегопад, изрядно смешанный с дождем, возобновился. Серое, какое-то мокрое небо, сильно смахивающее на куски рыхлого, безнадежно отсыревшего картона, без устали сыпало крупными холодными каплями, ассоциировавшимися в воображении Майера с унизительными плевками проклятых стригоев. «Будто все хляби небесные разверзлись, ополчившись на бренную землю! – выспренно подумал вервольф, скатываясь в пьяную философию. – Или, может, это Бог нас оплакивает…» Залитое в пустой желудок спиртное подействовало на него, точно удар обухом по голове, замечательно прояснив мысли, но полностью обездвижив ноги. Раньше алкоголь влиял на Майера совсем по-другому. Обычно опьянение приносило с собой безудержную тягу к авантюрам и самым разухабистым выходкам, начисто отключая способность к любым, даже примитивным мыслительным процессам. О пикантных подробностях часто затягивающейся на несколько дней гулянки вервольф нередко узнавал лишь после ее окончания, выслушивая воспевающие его безбашенность комментарии друзей, да замечая явную панику в глазах барменов и официантов. Но сегодня все сложилось иначе.
- Штурм Белого Гнома (СИ) - Изотов Александр - Юмористическая фантастика
- Я – дочь Кощея, или Женихи, вы попали! (СИ) - Дорских Лоя - Юмористическая фантастика
- Я – дочь Кощея, или Женихи, вы попали! (СИ) - Лоя Дорских - Любовно-фантастические романы / Юмористическая фантастика
- Народ - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Дело трезвых скоморохов - Андрей Белянин - Юмористическая фантастика
- Шуттовские деньги - Роберт Асприн - Юмористическая фантастика
- Планета вампиров, или Секреты суперуспеха - Ирина Бйорно - Юмористическая фантастика
- Волшебный секретарь. Книга 10 (СИ) - Шах Лия - Юмористическая фантастика
- Казак в раю - Андрей Белянин - Юмористическая фантастика
- Я напишу тебе, Крошка - Алекс Орлов - Юмористическая фантастика