Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В коридоре Немой поднялся им навстречу. Андрей взял его за голую мускулистую руку и потянул за собой. Все вместе они вошли в Изину комнату. Окна здесь глядели на другую улицу. За окнами, над низкими крышами уходила ввысь Желтая Стена. Здесь совсем не было смрада, и было почему-то даже прохладно, только вот сесть было негде — весь пол и все сплошняком было завалено бумагой и книгами.
— На пол, на пол садись, — сказал Изя, а сам повалился на свою развороченную грязную постель. — Давай думать, — сказал он. — Я подыхать не собираюсь. У меня здесь еще куча дел.
— А чего думать? — сказал Андрей угрюмо. — Все равно… Воды нет, увезли, а жратва вся сгорела. Дороги назад нет — через пустыню нам не пройти… Даже если мы этих гадов догоним… Да нет — где нам их догнать, несколько дней прошло… — он помолчал. — Если бы воду найти… Далеко до этой твоей водокачки?
— Километров двадцать, — сказал Изя. — Или тридцать.
— Если ночью идти, по холодку…
— Ночью идти нельзя, — сказал Изя. — Темно. И волки.
— Здесь нет волков, — возразил Андрей.
— Откуда ты знаешь?
— Ну, тогда давай стреляться к чертовой матери, — сказал Андрей.
Он уже знал, что не будет стреляться. Он хотел жить. Никогда раньше он не знал, что можно так сильно хотеть жить.
— Ну ладно, — сказал Изя. — А если серьезно?
— А если серьезно, то я хочу жить. И я выживу. Мне теперь на все наплевать. Мы теперь с тобой вдвоем, понял? Мы теперь с тобой должны выжить, и все. И провались они все к чертовой матери. Просто найдем воду и будем около нее жить.
— Правильно, — сказал Изя. Он сел на кровати, запустил руку под рубаху и принялся скрестись. — Днем будем пить воду, а по ночам я буду тебя поя…ть.
Андрей посмотрел на него, не понимая.
— Ты можешь еще что-нибудь предложить? — спросил он.
— Пока нет. Все правильно — сначала надо найти воду. Без воды нам карачун. А что дальше — там посмотрим… Я вот что сейчас думаю. По всему видно, что они драпали отсюда опрометью, сразу после бойни. Страшно стало. Повалились на волокушу и — газу! Надо бы в доме пошарить — наверняка здесь и вода, и жратва найдутся…
Он хотел еще что-то сказать, но остановился с разинутым ртом. Глаза его выкатились.
— Гляди, гляди! — сказал он испуганным шепотом.
Андрей стремительно повернулся к окну.
Сначала он ничего особенного не заметил, он только услышал — какое-то отдаленное громыхание, словно обвал, словно где-то камни сыпались… Потом глаза его уловили некое движение на желтом вертикальном склоне над крышами.
Сверху, из голубоватой белесой мглы, куда уходил мир, быстро катилось острием вниз странное треугольное облако. Оно двигалось с неимоверной высоты и было еще очень далеко от подножья стены, но уже можно было различить, что на острие бешено крутится, налетая на невидимые выступы и подскакивая, какое-то тяжелое тело мучительно знакомых очертаний. При каждом ударе от этого тела отлетали куски и продолжали падать рядом, веером летело каменное крошево, и вспухали клубы светлой пыли, втягиваясь в облако, образуя его, расходясь углом, как бурун за кормой быстроходного катера, а отдаленный громыхающий гул стал громче и распался на отдельные удары, пробный треск обломков о монолит, грозное шуршание гигантского оползня…
— Трактор! — перехваченным голосом произнес Изя.
Андрей понял его только в самую последнюю секунду, когда изувеченная, истерзанная машина стремительно нырнула за крыши, пол под ногами дрогнул от страшного удара, столбом взвилась кирпичная пыль, взлетели на воздух обломки, клочья жести — через мгновение все это скрылось под лавиной желтого обвала.
Они еще долго молчали, прислушиваясь, как там гремит, трещит, хрустит, перекатывается, и пол под ногами все вздрагивал, а над крышами уже ничего не было видно за неподвижным желтым облаком.
— Ничего себе! — сказал Изя. — Как их туда занесло?
— Кого? — тупо спросил Андрей.
— Это же наш трактор, балда!
— Какой наш трактор? Который удрал?
Изя помолчал, изо всех сил сандаля нос грязными пальцами.
— Не знаю, — сказал он. — Не понимаю ничего… А ты понимаешь? — спросил он вдруг, повернувшись к Немому.
Тот равнодушно кивнул. Изя с досадой ударил себя по коленям, но тут Немой сделал странный жест: протянул перед собой указательный палец, круто опустил его к полу, а затем поднял выше головы, описавши в воздухе вытянутое кольцо.
— Ну? — жадно сказал Изя. — Ну?
Немой пожал плечами и повторил тот же жест. И Андрей вдруг вспомнил — вспомнил и сразу все понял.
— «Падающие Звезды»! — сказал он. — Это ж надо же!… — Он горько рассмеялся. — Надо же, когда я это понял!…
— Что ты понял? — заорал Изя. — Какие звезды?
Андрей, все еще смеясь, махнул рукой.
— Плевать, — сказал он. — Плевать, плевать и плевать! Какое нам теперь до этого дело? Хватит болтать, Кацман! Нам выжить надо, понимаешь ты? Выжить! В этом гнусном неправдоподобном мире! Нам вода нужна, Кацман!…
— Подожди, подожди… — пробормотал Изя.
— Я ничего больше не хочу! — заорал Андрей, тряся сжатыми кулаками. — Я не желаю больше ничего понимать! Не желаю ничего узнавать!… Ведь там трупы валяются, Кацман! Трупы!… Они ведь тоже жить хотели, Кацман! А теперь просто вздулись и гниют!
Изя, выпятив бороду, слез с кровати, схватил Андрея за куртку и с силой посадил на пол.
— Тихо! — сказал он, страшно сопя. — По морде тебе дать? Сейчас дам. Баба!
Андрей скрипнул зубами и замолчал. Изя отдуваясь вернулся на койку и снова принялся скрестись.
— Трупов он не видал… — ворчал он. — Мира этого он не видал… Баба.
Андрей, уткнувшись лицом в ладони, давил и затаптывал в себе бессмысленный отвратительный вой. Но краем сознания он уже понимал, что с ним сейчас происходит, и это помогало. Очень страшно было: быть здесь, среди мертвецов, еще вроде бы живым, но на самом-то деле уже мертвым… Изя говорил что-то, но он не слушал. Потом его отпустило.
— Что ты говоришь? — спросил он, отнимая руки от лица.
— Я говорю, что пойду пошарю у солдатни, а ты пошарь у интеллигенции. И в комнате у Кехады пошарь — у него там где-то геологический эн-зэ должен храниться… Не дрейфь, перезимуем…
В этот момент погасло солнце.
— М-мать! Вот некстати! — сказал Изя. — Теперь фонарь надо искать… Подожди-ка, ведь твой фонарь у меня должен быть…
— Часы, — сказал Андрей с трудом. — Часы надо поставить…
Он поднес запястье к глазам, разглядел фосфоресцирующие стрелки и поставил их на двенадцать ноль-ноль. Изя, ругаясь сквозь зубы, возился в темноте, двигал зачем-то койку, шуршал бумагой. Потом чиркнула и разгорелась спичка. Изя стоял посредине комнаты на карачках и водил спичкой из стороны в сторону.
— Ну чего вы расселись, мать вашу!… — заорал он. — Фонарь ищите! Живее, а то у меня спичек всего три штуки!…
Андрей нехотя поднялся, но Немой уже нашел фонарь, поднял стекло и передал Изе. Стало светлее. Изя, сосредоточенно шевеля бородой, регулировал горелку. Руки у него были крюки, горелка не желала регулироваться. Немой, весь лоснящийся от пота, вернулся в угол, сел на корточки и оттуда жалобно и преданно глядел на Андрея распахнутыми глазами ребенка. Воинство. Огрызки битой армии…
— Дай сюда фонарь, — сказал Андрей.
Он отобрал у Изи фонарь, наладил горелку и приказал:
— Пошли.
Он толкнул дверь в комнату полковника. Окна здесь были плотно закрыты, стекла целы, и поэтому смрада совсем не чувствовалось. Пахло табаком и одеколоном. Полковником.
Все было аккуратно прибрано, два упакованных чемодана отсвечивали добротной кожей, походная раскладная койка застелена была без единой морщинки, в головах на гвозде висела портупея с кобурой и фуражка с громадным козырьком. На громоздком комоде в углу стоял на войлочном кружке газовый фонарь, рядом — коробок спичек, стопка книг, футляр с биноклем…
Андрей поставил свой фонарь на стол и еще раз огляделся. Поднос с флягой и перевернутыми стаканчиками оказался на полке пустого стеллажа.
— Подай, — сказал он Немому.
Немой кинулся, схватил и поставил поднос на стол, рядом с фонарем. Андрей разлил коньяк по стаканчикам. Стаканчиков было всего два, и для себя он наполнил колпачок фляжки.
— Берите, — сказал он. — За жизнь.
Изя одобрительно посмотрел на него, взял стаканчик, понюхал с видом знатока.
— Это вещь! — сказал он. — За жизнь, значит?… Да разве это жизнь? — он хихикнул, чокнулся с Немым и выпил. Глаза его увлажнились. — Хорошо-о… — слегка осипшим голосом проговорил он.
Немой тоже выпил — как воду, без всякого интереса. А Андрей все еще стоял с полным колпачком и пить не торопился. Что-то ему еще хотелось сказать, он и сам не знал толком — что. Какой-то очередной большой этап заканчивался и начинался новый. И хотя ничего хорошего от завтрашнего дня ожидать не приходилось, завтрашний день все-таки был реальностью — особенно ощутимой потому, что это будет, может быть, один из очень и очень немногих оставшихся дней. Это было совсем не знакомое Андрею и очень острое ощущение.
- Картофельная яблоня (сборник) - Алена Дашук - Социально-психологическая
- Ржавые цветы (социальная фантастика, постапокалипсис) - Анастасия Титаренко - Социально-психологическая
- Собрание сочинений в 10 т. Т. 2. Хищные вещи века. - Аркадий Стругацкий - Социально-психологическая
- Собрание сочинений в 10 т. Т. 9. Бессильные мира сего. - Аркадий Стругацкий - Социально-психологическая
- Апокалипсис. 20**год - Мария Эльф - Русская классическая проза / Социально-психологическая
- Хищные вещи века - Аркадий Натанович Стругацкий - Социально-психологическая
- Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. Хромая судьба. - Аркадий Стругацкий - Социально-психологическая
- Песчаная горячка - Аркадий Стругацкий - Социально-психологическая
- Реставраторы миров (сборник) - Сергей Трищенко - Социально-психологическая
- Нас почитают умершими - Роман Казимирский - Социально-психологическая