же выводу. Но при этом контроль за ситуацией отпускать явно не хотела. Поэтому опутала руки-ноги своей избавительницы продвинутой версией останавливающей лозы. Это, определенно, был мастерский уровень владения. Дополнительное свойство — невозможность снятия дебаффа дланью очищения.
Сама Хэйт, при всей любви к этому стартовому умению и частоте его использования, подняла уровень владения до 2.88. Старательно подтягивала его, чтобы поскорее апнуть троечку и усилить скилл. Впрочем, она все скиллы, кроме тех, что достались сразу в мастерском владении, старалась прокачивать. Просто некоторые стояли выше и чаще в ротации умений.
Словом, эльфийка показала, что главе Ненависти есть, к чему стремится. Спеленала ту зелеными лозами, а затем сняла паралич.
— Отвечай, — гордо вскинула подбородок недавняя пленница. — Темная…
— С чего бы начать? — прикинула Хэйт. — С того, что я бессмертная? Или с того, что я тебе не враг, что — даже тупому полену ясно — уже доказано действием?
— Ты! — светлоухая выхватила откуда-то (из инвентаря, вестимо) занятное серповидное оружие с полупрозрачной кромкой. — Бессмертие не означает отсутствие боли. Я знаю о ней многое теперь… И тебя познакомлю. О, и умереть я тебе не позволю, пока не пожелаю того сама. Мой свет не даст.
— Угомонись ты, сияющей истерички кусок, — Хэйт по-своему оценила искры света, окутавшего Буревестницу. — Для начала: ты пытаешься командовать внутри дома, принадлежащего моему клану. У дома есть настройки доступа. На вход и выход. Вошла ты вместе со мной, в гостевом режиме. Но списке выходящих сейчас отсутствует строка «гость».
Вообще, это скорее недоработка была. Когда ремонт в здании закончили, случился эпизод с нападением Прайда неподалеку от Бэнтпасса. После этого права и доступы были усложнены. Простаивающее строение получило параметры по умолчанию.
Менять возможность свободного выхода для гостей художница не стала. Ведь мелькала у нее мысль, что бывшая пленница может что-нибудь учудить. И не дождаться возвращения Хэйт с младшей (и куда более вменяемой) сестричкой. Кто ж знал, что эту пострадавшую заклинит даже раньше?
— Значит, ты заперта тут со мной, — эльфийка обновила зеленые путы, а также призвала рой насекомых. — Живо! Говори, где Иллирэль! Или эти малыши помогут тебе разговориться.
— Тебя там часто били головой? — вздохнула глава Ненависти. — Твоя сестра в моем маноре. В безопасности. О чем тебе уже несколько раз сказано, недоверчивая повелительница мух.
— Это осы, — оскорбилась Ильсилль. — Где твой манор?
— Да хоть веселящие шмели, — Хэйт закатила глаза. — Речь не о них. А о том, что я уже привела бы к тебе сестру. Нет, знаешь, в чем-то я могу тебя понять. У самой проблемы с доверием. И не мне заверять других в бескорыстии и доброте всех вокруг. Смотри: показываю один раз. Жест доброй воли — и я могла сделать так с самого начала.
Алые высверки выжгли разом половину здоровья художницы и «веревки» из лозы. Восстанавливать здоровье Хэйт не стала. Смысл? Если эта непись совсем до невменяемости дошла, то проще будет умереть, реснуться и дождаться дознавателя Гройда. Пусть он ей мозги вправляет и объясняет, кто — друг, а кто — враг.
Впрочем, глава Ненависти не была целиком уверена, что стены будущей кофейни с ограниченным допуском удержат местную в порыве буйства. Окна хоть и зачарованы на неразбиваемость, но кто ее знает, эту нервическую.
И свеженький ремонт будет жаль. Он так-то денег стоил. Больших. Посему лучше всего будет договориться с Ильсилль, не отходя, что называется, от кассы. Точнее, от незаурядной стойки, покрытой наборным вулканическим стеклом. Черная мозаика крайне эффектно смотрелась.
Эльфийка же от демонстрации освобождения от пут стушевалась. И вроде как задумалась. Хэйт тоже задумалась: не переоценила ли она договороспособность Ильсилль. Но та вроде как нормально себя вела возле Багровой Лилии. Это потом «накрыло» светлоухую. Значит, есть шанс, что не всё потеряно.
— Кофе будешь? — предложила хозяйка. — Мастеру-травнику, который со мной работает, прислали на пробу. И отзови, будь добра, своих жужжалок. Слишком громкие.
Осы издавали изрядный шум, хоть и не нападали.
На лице Буревестницы отразилась целая буря эмоций.
— Я. Тебе. Не доверяю, — раздельно проговорила Ильсилль. — Темная.
И покачала головой. Но призванных насекомых развеяла.
— Значит, мне больше кофе достанется, — не стала спорить Хэйт. — Давай так. Мне ты не веришь — твое право. Вещи твои я действительно трогала. После того, как мы с друзьями уничтожили банду Гултака Кровавого.
— Нет, — скривилась пресветлая. — Смерть для него — не конец. Даже если ты не лжешь, темная, ваша победа над Гултаком ничего не изменила.
И это оспаривать художница не стала. Вместо этого активировала призыв почтовой феи. Прямо над ступкой и пестиком — каменными, тяжеленькими. Их Хель где-то раздобыла, сказала — самое правильное, чтобы совместить экстаратонкий ручной помол кофейных зерен с прокачкой характеристик.
Действие почти медитативное и полезное. Жерновую кофемолку та же Маська при желании соорудила бы. Но в ступке потолочь — как-то оно душевнее, что ли. Тем более, если кофе надо всего одну-две чашечки приготовить.
— Мелочь, покажи, что ты сделала в пещере с блестюшкой того гадского гада, — Хэйт подкинула вверх одно кофейное зернышко, уповая на смекалку вредной феи. — Который маленьких обижал.
И крылатая мелочь не подвела. Сверкнула коса, разделяя зерно по продольному желобку на две дольки.
— После раскола реликвии Последний шанс этой малышкой, — кивнула фее художница. — Мы разобрались с Гултаком. Место, где он и его банда держала рабов, получило благословение Балеона. Теперь там — долина Умиротворения. Это и есть мой манор. И там сейчас твоя сестра.
Хэйт закончила с усилием разминать обжаренные зерна. Развела огонь в устроенной тут же, возле стойки, жаровне. Взгромоздила медную посудину с мелким вулканическим песком на огонь. Способ предложила Барби, когда услыхала о грядущем открытии кофейни. В одном из путешествий она такое приготовление видела. Вроде как в Турции. Правда, там использовали кварцевый песок.
Но, раз Бэнтпасс стоит в окружении вулканов, то будет хорошим ходом использовать всё тематическое. Пекарский вулканический камень — к кофе ведь хороша вкусная выпечка. Черный песок, черное вулканическое стекло: не только стойка им покрыта, еще и плафоны настенных светильников, и — гордость кофейни — несколько шикарнейших люстр из черного вулканического стекла.
Идея с люстрой пришла в голову Хэйт после второго посещения Дома Сумасшедшего Стеклодува. Дом — и люстра в холле — восстановились, и вновь поражали эстетикой и детализацией.
Тогда художница озадачила босса весьма необычного данжа весьма особенной идеей. Мастер-стеклодув загорелся — то был вызов, новая грань для его мастерства. И вместо одной люстры создал — пять. Пять — это очень особенное число в Тионэе.
