Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проще было спросить самого художника или его собрата – коменданта. Но ни я, ни даже более бойкий и отчаянный Мишка Авдеев не решались задать этот вопрос пришельцам, считая, что это их тайна, которую они, естественно, не хотят выдавать, имея на то свои причины.
Подумав и обсудив с Мишкой сложное и запутанное положение, мы решили наблюдать за художником и комендантом, рассчитывая, что рано или поздно они посвятят нас в свою тайну.
Картины же все еще продолжали нам нравиться.
С каждым днем они нравились нам с Мишкой все больше и больше, и мы долго простаивали перед ними. И когда мы возвращались каждый к себе, все нам казалось другим, более красивым и значительным, чем раньше. Эти картины хотя и не умели говорить, висели молча, но, по-видимому, что-то открывали в мире и в нас самих, помогая нам острее чувствовать и понимать все, что нас окружало.
Когда мы приходили, художник Левитан обычно работал. Работал молча и только изредка бросал два идя три слова. Был он по-прежнему ласков и внимателен. И нам очень хотелось спросить его, каким образом оя попал в наш кооперативный дом, родившись на другой планете или в другом веке, но мы все еще не решались.
А потом знаменитый русский художник простудился, схватив воспаление легких, и его увезли в больницу, что недалеко от реки Карповки.
Мишка Авдеев был почему-то этим очень смущен. Ему казалось, что пришелец из будущего, а тем более с другой планеты, не должен болеть, и особенно воспалением легких. Правда, он точно не знал, какими болезнями болеют пришельцы, но был убежден, что у них Совсем другие болезни, чем у нас. Помню, как мы с Мишкой купили килограмм яблок и два маленьких апельсинчика (на третий не хватило денег) и понесли в больницу свою передачу.
Строгая сестра или нянечка переспросила:
– Какому это еще Левитану?
– Тому самому, – ответили мы, – выдающемуся русскому художнику.
Левитан болел-болел, а потом вдруг поправился.
И снова принялся за работу.
Однажды я прихожу к нему один, без Мишки, а у него уже сидит комендант, такой любезный и снисходительный.
Комендант задал мне вопрос:
– Скажи, мальчик, а ты хотел бы побывать на другой планете?
– Хотел бы, – ответил я. – Разве кто-нибудь откажется?
Потом комендант перевел разговор на другую тему, и я так и не узнал, почему он мне задал такой необычный вопрос. Комендант стал жаловаться Левитану на проводку и плохую изоляцию в доме и на то, что у него много забот и у некоторых жильцов плохой характер. А затем комендант посмотрел на меня и спросил:
– Как ты думаешь, мальчик, у разумных существ с других планет тоже дурной характер?
Я ответил:
– Думаю, что не у всех. У некоторых хороший.
И комендант рассмеялся и сказал:
– Точно.
И сказал таким тоном, словно это ему было хорошо известно.
Потом комендант сказал Левитану:
– Ты бы, Исаак, изобразил этого мальчика. Он своим скромным поведением, вероятно, этого вполне заслуживает.
Левитан покачал головой:
– Я изображаю только березы, реки и облака, а также озера. А мальчик, к сожалению, не облако и не река.
Комендант достал из кармана кожаную штучку, и я подумал, что он сейчас даст мне свою визитную карточку, но он карточку не дал, а штучку положил обратно в карман.
Затем комендант спросил меня:
– Как ты представляешь, мальчик, свое будущее?
– Близкое или далекое?
– И близкое и далекое.
– А как вы представляете свое будущее?
– Далекого будущего, мальчик, у меня нет, – сказал комендант.
– Почему?
– Потому что я старик.
– А как вы представляете близкое будущее?
– Близкое будущее я рисую себе так. Я иду по улице и нахожу кем-то оброненный чертеж. Вместо того чтобы сдать его в стол находок, я присваиваю его и совершаю крупное научное открытие. Ну вот и все, мальчик. Далекого будущего у меня нет. Я старик. И в жизни мне не посчастливилось: я не сделал ни одного великого открытия. И вероятно, никогда уже не сделаю.
Мне стало немножко жалко нашего коменданта, и я сказал:
– Почему? Может, еще совершите.
– Нет, мальчик. Я упустил свое время. У меня было его уйма, так же как у тебя. Но я его упустил. А теперь я старик. И с грустью смотрю на свое прошлое, с которым я поступил так легкомысленно.
Комендант вынул карманные часы, открыл крышку и посмотрел. Затем он любезно раскланялся и ушел. Мы остались вдвоем с художником.
– Вы тоже смотрите с грустью на свое прошлое? – – спросил я художника.
– Нет, мальчик, я никогда не грущу о прошлом. Я думаю только о будущем. И для этого я пишу свои картины.
– Но вы же не будущее изображаете в своих картинах.
– Я изображаю, мальчик, природу. А природа – это нетолько прошлое, это и будущее.
– Чье будущее, ваше?
– Нет, твое, мальчик.
13
Мама пришла с рынка очень чем-то взволнованная и довольная.
– Могу сообщить тебе, – сказала ояа дяде Васе, – приятную новость. Вчера уволили коменданта, и на его месте уже сидит другой.
– А за что уволили?
– За эту ужасную привычку совать всем визитные карточки и выдавать себя за тех, кого уже давным-давно нет.
– Только за это?
– А разве этого мало? От такого человека можно ожидать всего.
Мама не сказала, чего можно ждать от коменданта, а скорей ушла в булочную. А дядя Вася стал выражать беспокойство, что комендант не зашел за своей рукописью и теперь, наверно, переехал, не оставив даже адреса.
Меня стала волновать судьба не столько коменданта, сколько того, другого, который был с ним связан. Может, и Левитана тоже попросят уехать из нашего дома на том основании, что он лишний. Ведь в прошлом веке был уже Левитан, а в нашем должен быть кто-то другой, совсем на того непохожий. Наш же Левитан очень походил на того, который когда-то жил, и на этом основании его могли попросить вернуться в свою эпоху.
Я забежал к Мишке Авдееву и рассказал ему о судьбе коменданта и о своих опасениях, но Мишка сказал, дожевывая морковку:
– Левитан никуда не уедет. Он тут обосновался. И ему у нас нравится.
– Откуда ты знаешь?
– Откуда? А я был у него вчера, как раз когда заходил прощаться комендант. Комендант сказал, что он уже стар и ему пора на покой, что ему надоели вечные жалобы на водопровод и на отопление.
– А что сказал Левитан?
– Ничего. Он как раз работал. Писал новую картину.
– Дядя Вася говорит, что он новые не пишет, а повторяет только старые.
– Ну и что? Мне старые нравятся даже больше, чем новые.
По правде говоря, мне старые тоже нравились больше, чем новые, но я этого не сказал Мишке, боясь прослыть консерватором и невеждой.
Выходя от Мишки, я взглянул на соседнюю дверь – висит ли еще там медная дощечка с фамилией. Все было в порядке. Дощечка висела на том же месте, извещая всех, что в этой квартире живет знаменитый художник. А уж тот или не тот это Левитан, подумал я, пусть решают специалисты. Мне казалось, что это был именно тот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Циклы 'Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Ундервельт. Западня (СИ) - Бард Олег - Научная Фантастика
- Приносящий Дары - Александр Абердин - Научная Фантастика
- Аниськин и шантажист - Максим Курочкин - Научная Фантастика
- Скелет - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Волшебный берет - Геннадий Гор - Научная Фантастика
- Комитет Правды - О. Палёк - Научная Фантастика
- Корабль Древних - Пол Макоули - Научная Фантастика