Форма входа
Читем онлайн Призраки Дарвина - Ариэль Дорфман
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
больше никогда не пришлось так свободно разгуливать. Это внушало оптимизм, лишь пока мы выпрашивали конфеты, и я рассказывал каждому встречному и поперечному, что нарядился в костюм Мешка, жадного до конфет, а сам тем временем изголодался по компании и нормальности, мечтал об анонимной свободе играть с другими мальчиками, фантазировать, что похож на них, что завтра я пойду в школу, как они, и буду целовать девочек, как они, и играть в бейсбол, как они, и ходить на танцы, пикники и пляжные вечеринки, как они, как они. Вот только я не был таким, как они. Я вернулся домой, и дом показался мне тюрьмой. Мой мир был на самом деле ограничен стенами и окнами. Тем горше был вкус свободы. Кратковременный опыт, даже не позволивший хоть одним глазком увидеть Камиллу, разве что она скрыла горе под собственной маской, не был достаточно захватывающим, чтобы компенсировать следующие триста шестьдесят четыре дня страданий и притворства.
Но лучше признаться, что настоящим заключенным не положено ни дня на свободе. Все остальные дети могли играть в чудищ один вечер, потому что они не были похожи на меня, для них это лишь параноидальная тень, каждое появление которой на фотопленке связано с Вальпургиевой ночью, священным вечером, когда мертвые поднимаются из могилы, — а меня каждый день и каждую из моих ночей преследовал мертвец, разрушающий мое существование.
Я много лет думал, что он появился именно для этого. Разумеется, я бросил школу. Такое решение родители приняли в первые же выходные, даже не позволив мне проститься с друзьями, учителями, тренерами, в последний раз взглянуть на бассейн и бейсбольное поле. Отныне и пока не станет лучше, меня ждет домашнее обучение, объяснила мама. Мне запретили не только появляться в школе, но и вообще высовывать нос на улицу, где бродили вездесущие камеры и каждый до единого житель этой планеты — потенциальный хищник. Вся планета. Словно я куда-то мог сбежать сам по себе без водительских прав или паспорта. Я сидел взаперти, отгородившись от мира, как будто чумной. Родители систематически отказывали друзьям, которые приходили проверить, что могло случиться, почему самый популярный и смелый мальчик в классе внезапно стал изгоем.
Камилла не заглядывала, поскольку понимала, что получит от ворот поворот, зато притащился ее папаша, чтобы допросить, как прошли исследования в Нью-Йорке. Наши отцы, не будучи друзьями, уважали друг друга и хорошо ладили. Кэмерон Вуд специализировался на зрительном восприятии архитектуры на дальнем расстоянии и на том, как проект можно спроецировать на бумагу, а Джерри Фостер попытался сделать так, чтобы глаза миллионов потребителей мгновенно влюбились в изображения на этих листах бумаги. Во время своего визита доктор Вуд сообщил родителям, что его дочь, хоть у нее и разбито сердце, просит передать им, что готова при необходимости примчаться им на помощь.
Я не спустился поговорить с ним и не передал никакого сообщения для Кэм. Я допустил ошибку, доверив ей свой секрет, и больше на эту дорожку не сверну. Но даже если бы я захотел воссоединиться, каждый день, пока я заперт в клетке, а она порхает на воле, отдалял ее от меня. Да, она спрашивала, как там я, разумеется спрашивала, как иначе успокоить совесть, когда Кэм вкусила жизнь, свободу и стремление к счастью, но скоро, как кто-то, сосланный в ледяное изгнание, я исчезну из ее памяти, перестану быть даже силуэтом на горизонте ее жизни. Она найдет другого партнера по плаванию, ее будут целовать другие губы под другими деревьями и теми же звездами, а другие руки будут расслаблять ее мускулы и исследовать ее тело.
У меня началась депрессия. В течение первых полутора месяцев я хоть как-то сдерживал ее, с готовностью участвуя в медицинских и фотографических сеансах, так же как и мои родители, жаждущие некоторой отсрочки, воодушевленные чахнущей надеждой на то, что на рассвете следующего дня дикарь исчезнет так же внезапно, как и появился. Возможно, это усталость прервала преходящий восторг, или всему виной удручающие последствия прогулки на Хеллоуин, заставившие признать, что привычное, угасающее «я» не собиралось возвращаться ни к чему похожему на эту фотографию, приколотую над моим столом.
Я взбунтовался, чтобы спастись от непрекращающихся сожалений, жаливших острым жалом.
Нет, я не требовал выпустить меня наружу. Родители убедили меня, что подобная дерзость может привести к куда более строгому заключению, чем горько-сладкая безопасность нашего дома. Нет, я настаивал на том, чтобы в этих фотографиях был порядок, разумный график.
— Я чувствую себя, как зверь в зоопарке! — протестовал я, действительно употребив подобное сравнение. — Всегда готов по первому сигналу, а вы пялитесь на меня в видоискатель, когда захотите, делаете снимки, превращая их в сувенир. Я ненавижу тот момент, когда мы задерживаем дыхание, чтобы увидеть, выиграем ли на этот раз, — мы никогда не выигрываем!
Раз в неделю, только раз в неделю и не более.
Родители умоляли: зачем упрощать жизнь этому вурдалаку, зачем составлять расписание, на которое он может рассчитывать? Что, если мы упустим возможность застать его врасплох, усыпить его бдительность, подловить странный момент, когда он задремал или отвлекся?
Я оставался глух к их мольбам. К тому времени я был уверен, что посетитель не спит. Он был скрыт внутри, непоправимо внедрился под кожу или нависал надо мной, как зловредный туман. Я не делился этим тревожным предположением с родителями, вместо этого талдыча, что мне нужно управлять хоть чем-то в своей жизни, ограничить влияние чужака одним часом в неделю, притвориться, что в остальное время у него нет ко мне доступа. Наверное, это иллюзия, но, по крайней мере, это дало бы ему дар существования только в кратком временном промежутке, когда он вставлял свой лик между мной и камерой.
Это почти напоминало пакт о ненападении.
Он точно знал, когда ему нужно появиться, а я знал, что он будет приходить в условленное время, и больше не разрабатывал хитрых планов, как обдурить его. Каждый играл назначенную роль: он — призрак, которого нельзя успокоить, бедняга Фицрой Фостер — жертва, которая не может убежать.
Хотя про «не может убежать» не совсем правда.
Я, как оборотень, полюбил ночь, хотя предпочитал ночи безлунные и темные. Мои родители этого не знали, но я часто ускользал, крался по заброшенным переулкам, осваивая искусство бесконечной скрытности, стараясь не ступать на улицы, патрулируемые полицией. Разразилась бы катастрофа, если бы меня скрутили и сфотографировали на участке, хотя я насладился бы удивлением, ведь я предупреждал офицера не фотографировать меня, говорил, что он не понимает,
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Призраки Дарвина - Ариэль Дорфман бесплатно.
Похожие на Призраки Дарвина - Ариэль Дорфман книги
- Приключения Ариэля, рыцаря двух миров. Том I - Сергей Юрьевич Катканов - Героическая фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- «Розовая горилла» и другие рассказы - Роман Кветный - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Единственная - Ольга Трифонова - Русская классическая проза
- Том 14. За рубежом. Письма к тетеньке - Михаил Салтыков-Щедрин - Русская классическая проза
- Простая милость - Уильям Кент Крюгер - Русская классическая проза
- Михoля - Александр Игоревич Грянко - Путешествия и география / Русская классическая проза
- Только роза - Мюриель Барбери - Русская классическая проза
- Весёлый зоопарк - Надежда Митрофановна Середина - Детская образовательная литература / Природа и животные / Русская классическая проза
- Споткнуться, упасть, подняться - Джон Макгрегор - Русская классическая проза
- Изнанка - Вика Туманова - Русская классическая проза
