Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, хорошо, Карл, тогда я подожду, – Краух был явно разочарован. – Но кто знает, вдруг в скором времени вам понадобится моя помощь? Обращайтесь, всегда буду рады оказать вам содействие. Хайль Гитлер!
Краух отсалютовал и вышел из кабинета.
"Хитрая бестия, этот Остерман, – думал он, спускаясь по лестнице, – наверняка затеял какую-то свою игру и нас в нее приглашать не собирается. Что же, это его право. Мы, кстати, в подобном случае потупили бы так же".
Штурмбанфюрер вышел на улицу. До задания на Лубянке, где располагалась контора московское гестапо, было семь минут ходу, и он решил прогуляться, благо, погода стояла хорошая. Знаком он приказал шоферу следовать за собой и медленно пошел по улице.
Надо все обдумать и не спешить, решил Краух. Главный вопрос – что затевает полковник? Если попытаться идти сверху, через начальства, то ничего не получится – официально у гестапо нет причин вмешиваться в его работу. А вот если действовать через Нину… Что, если попробовать самому ее расколоть и заставить работать не себя? Нужно только найти ее слабое место и нажать посильнее.
Таким слабым местом, по мнению Крауха, была дочь Нины. Значит, нужно ее найти и использовать в качестве инструмента давления. В результате может получиться отличная "вилка" (Вильгельм был шахматистом-любителем) – под удар попадет и Нина, и полковник Остерман. Заманчиво, очень заманчиво… Если выйдет, можно будет утереть нос коллегам и получить повышение. Что ж, рискнем.
С этими мыслями Вильгельм Краух вошел в резиденцию гестапо и направился в свой кабинет на третьем этаже.
* * *От советского Информбюро
2 марта 1942 года на Западном фронте в ходе боев части Красной Армии истребили до 600 немецких солдат и офицеров. Разведывательный отряд Н-ского полка атаковал гитлеровцев и после короткого боя выбил их из села Дегтярево. На другом участке фронта противник пытался провести разведку боем, но был отбит. В течение дня советской авиацией уничтожено или повреждено до 20 немецких танков, более 150 автомашин с войсками и грузами, взорван ряд складов, подавлен огонь 40 артиллерийских и минометных батарей, рассеяно до двух батальонов пехоты. Партизанский отряд, действующий в одном из районов Московской области, совершил налет на железнодорожную станцию. Советские патриоты уничтожили 36 немецких солдат и офицеров. Повреждены железнодорожные пути и стрелки.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Москва
4 марта 1942 года
Дом на набережной
Нина собиралась на службу – сидела возле зеркала и подкрашивала губы. В большой трехкомнатной квартире, где она проживала вместе с секретаршей генерала Зеермана, Ингой Никольсон, было тепло и уютно. Серый, тяжелый, многоэтажный дом на набережной Москва-реки напротив Кремля был одним из немногих, куда подвали горячую воду и электричество. До войны здесь жили известные советские военачальники, ученые и крупные партработники, поэтому у здания имелась собственная котельная и генераторная.
В советское время дом считался весьма престижным и в то же время очень опасным – слишком многих вывезли из него в 1937 году. Освободившиеся квартиры, правда, долго не пустовали – в них тут же заселялись другие генералы и аппаратчики. Близость к Кремлю притягивала многих… Сейчас в доме осталось всего несколько жильцов – остальные успели уехать в эвакуацию.
Нина с Ингой занимали квартиру на третьем этаже. Раньше здесь, видимо, жила целая семья – были детская комната с игрушками и маленькой кроватью, спальня с зеркальным трюмо и трехстворчатым шкафом, столовая с изысканной мебелью, сделанной на заказ. Во всем чувствовался достаток и благополучие.
Квартиру покинули в большой спешке, поэтому вся мебель, посуда и даже белье остались на месте. Вместе с Ниной в ней поселилась Инга – красивая, стройная блондинка с великолепной фигурой. Нина, по праву старшей, заняла спальню, Никольсон досталась бывшая детская. Сейчас Инга тоже готовилась к выходу – из ванной доносился шум льющейся воды.
Прошло два дня после того, как Нина встретилась со своим бывшим мужем. Внешне она казалась совершенно спокойной, хладнокровной и уверенной в себе, но внутри у нее бушевал огонь – материнский инстинкт боролся с чувством долга. Нина убеждала себя, что у нее, как офицера абвера, есть определенные обязательства, от которых она не может отказаться, но встреча с дочерью перевернула всю ее душу. Угасшие было материнские чувства вспыхнули с новой силой. Следовало признать, что свидание основательно выбило ее из колеи.
Если бы ей тогда удалось поговорить с девочкой… Она, наверное, нашла бы нужные слова, смогла убедить Настю, что по-прежнему любит ее… Но такой возможности ей не дали, поэтому приходилось выполнять все требования мужа. Конечно, Нина понимала, что Ян ее грубо использует, что он видит в ней только средство для достижения своей цели, но иначе поступить не могла.
Днем Нина, разумеется, старалась не показывать свои чувства, но вот ночью… И вчера, и сегодня она пролежала в кровати без сна. Воспоминания, которые, казалось, были запрятаны глубоко внутрь, вырвались наружу.
Вот она с Настенькой гуляет по их двору, и малышка, только недавно начавшая ходить, бежит за голубями. Птицы с шумом взлетают из-под ее ножек, а она весело смеется…
Вот они идут в магазин, чтобы купить папе подарок на день рождения. Кстати, универмаг находился прямо в этом доме, на первом этаже, его большие стеклянные витрины освещались вечерами, и многие москвичи приезжали, чтобы полюбоваться на иллюминацию. Нина решила подарить Яну настоящую немецкую бритву, весьма дорогую. Настя, которой тогда исполнилось только пять лет, затащила ее в отдел игрушек. Маленькая хитрюшка сказала: "Мама, давай посмотрим, что подарить Ларочке".
Лара, дочка их соседей, была ровесницей Насти и самой близкой ее подругой. Через две недели у нее действительно был день рождения, и Настя прожужжала маме все уши – нужно подарить самую красивую куклу. И вот теперь она тащила Нину в отдел игрушек, чтобы самой выбрать презент. Куклу, разумеется, купили, но точно такую же пришлось приобрести и для Настеньки. Девочка была счастлива и не расставалась с игрушкой ни на минуту – брала с собой и за стол, и в постель. Яну даже пришлось предупредить ее, что, если она будет так таскать свою Лялю во двор, то та быстро сломается и придется ее выкинуть. После чего дочка посадила куклу на кровать и стала играть с нею только вечерами.
Нина вздохнула. Она не раз задавала себе вопрос: любила ли она мужа? Он был старше ее и иногда казался совершенно чужим человеком. Ян не выражал открыто свои чувства (сказывалась прибалтийская сдержанность), но Нина точно знала, что он очень дорожит ею. А когда родилась дочь, то муж просто светился от радости. Он сам кормил и одевал девочку, спешил после работы домой, чтобы поиграть с ней перед сном, а по воскресеньям гулял с ней в парке. Конечно, Ян проявлял внимание и заботу и по отношению к Нине, покупал ей хорошие вещи, водил в театр и на концерты, и это, наверное, можно было считать проявлением любви, по крайней мере, с его стороны.
Но вот в своих чувствах Нина не была так уверена. Страсти между ними, конечно, никогда не было, но уважение и понимание присутствовали всегда. Для семейно жизни, наверное, это было важнее, чем пылкие признания…
Нина знала, какую растерянность и обиду испытал Ян, когда ему сообщили о ее решении остаться в Германии. Он, наверное, имел теперь все основания ненавидеть ее, но даже это не оправдывало его нынешнего поведения. Она бы, например, никогда не позволила втянуть дочь во взрослые игры, сделать ее предметом торга.
Нина еще раз вздохнула и убрала помаду. Оставалось лишь слегка подкрасить глаза, напудриться – и готово. Инга все еще находилась в ванной – ей можно не спешить, до места службы – две минуты ходу: спуститься во двор и войти в соседний подъезд. Штаб генерала Зеермана располагался в этом же здании, только с другой стороны, а вот Нине предстояло ехать на Старую площадь, согласовывать с Остерманом детали предстоящей операции.
Как он ее назвал? "Двуликий Янус", кажется… Что же, суть передана верно. Хотя она предпочла бы другое название – "Немезида". Грозная богиня возмездия всегда находила свои жертвы и карала их… Теперь, видимо, пришла и ее черед.
Нина вышла в коридор и вызвала по телефону служебную машину, потом подошла к ванной и громко сказала по-немецки:
– Инга, я ухожу, не забудь запереть дверь.
В принципе, в этом не было большой необходимости – дом тщательно охранялся, но немецкая аккуратность требовала запирать двери даже в этом случае.
Нина вызвала лифт, кабина медленно приползла откуда-то снизу. Спустившись на первый этаж, Нина прошла мимо охранников во двор – автомобиля еще не было. Она достала из сумочки женский портсигар и закурила. Курить Нина начала в Германии, дома, в Москве, этой привычки у нее не было.
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- Блокада. Книга 1. Охота на монстра - Кирилл Бенедиктов - Альтернативная история
- Термокварковый фюрер - Олег Рыбаченко - Альтернативная история
- Смарагд - Сергей Бойко - Альтернативная история
- Дети Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Под солнцем остается победитель - Алексей Михайлович Махров - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Мы погибнем вчера - Ивакин Геннадьевич - Альтернативная история
- Если вчера война... - Олег Таругин - Альтернативная история
- Принуждение к миру - Дмитрий Абрамов - Альтернативная история / Попаданцы / О войне
- Война в Арктике. 1942 год. Операция "Вундерланд" - Ольга Тонина - Альтернативная история