не такой беззаботный, как обычно.
— Ты чем-то расстроен? — спрашивает Дея. — Если что-то случилось, может, проще уйти?
Задорная музыка мешает расслышать ответ.
— Что, прости?
Он повторяет громче. С ужасающей отчетливостью.
— Я говорю, нам пора. Через полчаса твоя свадьба.
— Какая свадьба? Ты что, делаешь мне предложение? Вот с таким лицом?
— Боги, причем тут я? Твоя, а не наша. С завтрашнего дня ты работаешь на госпожу Вельб, ей нужна гадалка, и еще твой дар подойдет, чтобы усилить ее род. Она тебя отдаст за своего племянника, не знаю точно, за которого именно, у нее их с десяток, но это не так важно. В любом случае распоряжаться тобой будет не муж, а сама госпожа Вельб как глава рода.
— Ты чушь какую-то несешь. Какая госпожа Вельб, какие племянники?! С какой стати она что-то без меня обо мне решает?! И почему мне ты об этом говоришь?!
— Потому что я тоже на нее работаю. И мой отец, и мой дед. Вассальный род, слышала о таком?
— То есть ты…
— Порекомендовал тебя как сильную магичку и хорошую гадалку.
— Продал!
— Глупышка, это твой счастливый билет! Войти в древний род, с твоей отсутствующей даже в зародыше родословной. Ты же понимаешь, что для любой старой семьи ты никто?
— Ты никогда не говорил, что из старой семьи.
— Я и не обязан. Разве я что-то тебе обещал?
Не обещал. Боги, второй раз на те же грабли. Не обещал… Она сама придумала и сама поверила.
Сияющий огнями зал заволакивается тьмой.
— Дышите спокойно. Это всего лишь воспоминания. Что бы ни было, оно уже в прошлом. Тише. Выпейте. Нам не нужен ещё один срыв, правда?
— Эвакуацию объявляйте. У магички срыв!
Крепкие руки, чужая магия, заслонившая тьму, укутавшая, словно коконом.
— Тише, тише, все хорошо. Успокойся, не реви.
Она и не ревела. Кажется. Да нет, точно. Не было слез. Только отчаянно жгло в груди, а вокруг разливалась всепоглощающая пустота.
Менталист поил ее горячим сладким чаем с отчетливым привкусом успокоительного. Объяснял прибежавшему инспектору, что больше никаких воспоминаний, что от полномасштабного срыва и так спасли только его присмотр и двойная доза зелья. А она была здесь и не здесь. Слышала голоса, а смысл разговора ускользал. Так же, как ускользал, не вмещаясь в голове, смысл слов Романа. «Не знаю, за которого именно, но это не важно». «Распоряжаться тобой будет сама госпожа Вельб». «Ты никто». «Никто, никто, никто…» Единственное слово билось в голове, как муха о стекло, не в силах вырваться.
Дея пыталась уйти от этого воспоминания, подумать о чем-то другом, потому что все это было абсолютно, адски невыносимо. Лучше бы она вспомнила, как они с Гаяром оказались на той базе! Гаяр… О срыве и эвакуации — это же был его голос?
Но мысли путались, и снова, рывком, возвращалось острые, как битое стекло: «Разве я что-то тебе обещал? Ты никто… никто…»
«Он меня продал!»
«Вассальный род, слышала о таком?»
Нет, она не слышала. До таких глубин даже ректор Корчев не дошел в своих предостережениях. Но и тех скудных знаний, которые все-таки у нее были, хватило, чтобы понять, чего она избежала. Чудом. Благодаря своему срыву, реакции Гаяра и вмешательству Кайлера. И еще вопрос, точно ли избежала?
— Простите, вы… — на нее уставились оба, менталист и инспектор. — Можете проверить? На мне нет чего-нибудь… не знаю, подчиняющего? Каких-то связей?
— Вас ведь осматривали, — серьезно ответил инспектор. — Такого наши эксперты не пропустили бы.
— Но срыв такой силы, — быстро сказал менталист. — Мог сорвать, если оно было только что наложено.
— Да, наверное, — Дея одним глотком допила остывший чай. Ей все ещё казалось, что она не здесь. Что задает вопросы и кивает ответам — не она.
Как вообще она собирается жить дальше?!
ГЛАВА 8. Акации Сигидалы
— Ностальгия не накрывает? — спросил Кай, когда был подписан последний протокол и они, все трое, вышли из кабинета полицейского инспектора. Вчерашний допрос был не то чтобы совсем формальным, но достаточно спокойным для случая с нарушением кучи правил дорожного движения, применением боевой магии и немагического оружия и несколькими серьезно ранеными. Сегодня же их окончательно записали в жертвы, не без влияния послужного списка Гаяра и финансовых влияний Отрелио — и, возможно, невинного обаяния Деи, которая уж точно была пострадавшей, без всяких натяжек.
В общем и целом, Гаяра это все не удивляло. В Сигидале с представителями семьи Отрелио и не могло быть иначе. А частности… о них стоило подумать позже.
— Ностальгия? Нет, — соврал он.
— Почему ностальгия? — спросила Дея. — Ты в полиции работал?
Когда они успели перейти на «ты», Гаяр не заметил, но ему нравилось.
— Пару лет, — неохотно ответил он.
— Пять, — поправил Кай.
— Ну ладно, пять. Какая разница?
— А потом?
Неужели ей и в самом деле интересно?
— Потом стало окончательно ясно, что я и служебная дисциплина существуем в разных плоскостях. Непересекающихся.
— Это он так объясняет, что его выперли, когда с начальством схлестнулся. — Кай легко увернулся от братского тумака, отошел к автомату с напитками и взял по бутылке лимонада каждому. А потом как ни в чем не бывало продолжил: — И ведь по делу схлестнулся. Начальство попалось, как бы сказать помягче, не вполне компетентное.
— Но умнее было бы написать рапорт, — самокритично признал Гаяр. Чего уж, погорячился он тогда.
— Гаяр Отрелио пишет рапорт с жалобой на начальство? Спасите нас боги от такого позора. Лучше продолжай морды бить, — хохотнул Кай и присосался к бутылке. — Пейте, пока холодный.
— Морды бить? — весело переспросила Дея. — Начальству? Научи, я тоже так хочу!
— Зови лучше меня, — Гаяр придержал перед ней тяжелую дверь участка. — Всегда к твоим услугам.
И наконец-то вдохнул полной грудью напоенный йодистой свежестью моря и сладостью цветущих акаций южный воздух. Здесь хорошо дышалось. Всегда. И, если быть с собой честным, ему всегда хотелось вернуться. Не в семью — в Сигидалу. Но жить в Сигидале и совсем не пересекаться с интересами Отрелио — невозможно. Они охватывали и город, и весь край, словно жадные щупальца спрута. Правда, теперь, поднабравшись жизненного опыта, Гаяр оценивал дела семьи не так, как в молодости. Если не Отрелио — появится кто-то другой, настолько вкусные кормушки не бывают бесхозными. Но не все, добравшись до кормушки, объявляют зоной своей ответственности не только предприятия и инвестиции семьи, а всю территорию, на которой действуют. Не все вкладывают прибыль в больницы и парки, закупают мебель для школ и технику для полиции, доплачивают пенсионерам и
