Форма входа
Читем онлайн Наше преступление - Иван Родионов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
А на следующее утро, несмотря на понедельник, да еще и 13 марта, случилось чудо. Моим очередным гидом оказался русский, земляк, москвич, к тому же и наш кунцевский парень по имени Павел, волею судеб ставший студентом цюрихского университета. Мандраж как рукой сняло, и я почувствовала себя как у Христа за пазухой. И мы оба смело и решительно двинулись на поиски, в надежде на скорую встречу с Владыкой Серафимом.
ЖИВОЙ СВИДЕТЕЛЬ...Швейцарские пейзажи за окном казались сказкой и еще больше создавали ощущение нереальности всего происходящего. Воспользовавшись пересадкой, четверть часа походили по Фрибургу, университетскому городу одноименного кантона, и двинулись дальше. Вот и Пайерн. Мне он напомнил тихие, степные крымские пригороды Феодосии и Евпатории. Казалось, что за прозрачными заборами шумит море. Но его, как известно, в Швейцарии нет.
С французским у Павла, проживающего в немецком кантоне Швейцарии, почти такие же проблемы, как у меня с английским. Поэтому мы довольно долго кружили вокруг да около, несмотря на попытки аборигенов объяснить нам что к чему. И вот, наконец, искомая калитка. Жму на кнопку. Павел стоит в стороне, ибо хорошо знает, что не принято в Швейцарии сваливаться как снег на голову, без звонка и без предупреждения. Но таково было мое решение: отказа в приеме или даже его отсрочки я бы не перенесла. И потому с замиранием сердца ждала выхода хозяев.
Появилась женщина, которой мы с трудом объяснили, что я приехала из Москвы и очень хочу встретиться с Владыкой Серафимом. Женщина приятно улыбнулась и ушла, попросив немного обождать. Вскоре из дома, расположенного внутри двора, вышел молодой человек в черной рясе и приветливо пригласил нас в его жилище.
«Нахальство все-таки – второе счастье», – подумала я и перешагнула заветный порог. За большим длинным столом с каким-то красиво оформленным блюдом со съестным сидел светлый, беловолосый (не седой!) старик в белоснежной рубашке, словно приготовившись к очередной киносъемке. Не веря своему счастью, я хотела встать перед ним на колени, поцеловать руки не только как Владыке, но и как сыну героя моих многолетних поисков. Но, слава Богу, сдержалась. Ведь кто я и откуда, Владыка Серафим не имел ни малейшего представления и мог принять меня за обыкновенную фанатичку. И, подавляя страсти, я попыталась по возможности спокойно рассказать ему, отчего меня так интересует судьба его отца. А главное, – что сам он думает о «Тихом Доне»?
– Так ведь в Союзе писателей все об этом знают, – уверенно говорит мне Владыка. – Брат Ярослав – журналист и поэт, рассказывал нам о том, как хлопотал за отца, отстаивая его авторство. Но ОГПУ быстро закрыло ему рот.
– И вы уверены, что именно ваш батюшка написал «Тихий Дон», во всяком случае первые две его книги?
– Да, конечно, – отвечает Владыка, – мне говорила об этом мать, первая жена моего отца, Нина Владимировна Анзимирова. Сам я мало жил с отцом. Но мы всегда, особенно после угрозы брату, старались много об этом не говорить.
– А есть ли какие-нибудь архивные материалы отца, ведь ваши петербургские племянники утверждают, что именно к вам пришли бумаги Ивана Александровича из Америки после смерти брата Святослава?
– Архива отца у меня, к сожалению, нет. Но вам все расскажут и подтвердят в Союзе писателей, ведь они разбирали этот вопрос, – снова очень убежденно говорит Владыка, не понимая, что в России до сих пор еще многое тайное не стало явным. И убежденный, что этих сведений мне вполне достаточно, Владыка перешел на темы православия, активным приверженцем которого он был и остается, демонстрируя при этом знание многих европейских языков. С особой теплотой говорил он о своем благодетеле – хозяине дома протоиерее Мартине Кафлише, который забрал его из пансиона и создал такие прекрасные условия.
Настала пора прощаться. Мы сфотографировались на память и, получив благословление Владыки, вместе с Павлом двинулись в обратный путь.
...Что же делать? Надежды на архив, о котором столько твердили молодые Родионовы, не оправдались. «Нет, все-таки никуда не уйти от этого 13-го числа, да еще и в понедельник, – твердила я по дороге. – Ничего не поделаешь, и не все коту масленица». И на неожиданно оставшиеся свободные дни по договоренности со спонсорами я решила «с горя» махнуть в Париж. Благо, с помощью Павла приобрести билет и сесть в поезд уже ничего не стоило.
Покидая гостиницу, я составила письмо Владыке и Мартину. Но письмо последнему нуждалось в переводе на английский язык. «Давайте сократим время и позвоним ему в Пайерн», – предложил Павел. Уверенная, что с этой задачей мой гид справится самостоятельно, я продолжила свои сборы и вдруг увидела его удивленные глаза.
– Вы не поверите, но архив все-таки существует, – сказал Павел, положив трубку.
– Так что же они нам не признались? – с отчаянием говорю я, чувствуя, что Париж снова оказывается не причем.
– Виной всему, пожалуй, наш (мой и Мартина) не очень хороший английский, который и сыграл со всеми нами злую шутку, – заключает Павел. – Слово «архив» он понял буквально как ящик с карточками. А сейчас Мартин сказал мне по телефону: архива нет, но есть мешки с бумагами, еще не разобранными после переезда Владыки.
Вот оно что! Мешки с бумагами – это же то, ради чего ношусь я галопом по Европам и чуть не уехала не солоно хлебавши. Но и оставаться уже было нельзя: билет в Париж на руках, и виза тоже не резиновая.
– Павел, – говорю я решительно, – придется вам принять эстафету. В свободное от учебы время (слава Богу, в марте были каникулы) поезжайте в Пайерн и разберитесь что к чему. Век буду вам обязана.
ПАРИЖ СТОИТ МЕССЫ...Когда едешь по железной дороге из Цюриха в столицу Франции, постепенно начинаешь привыкать к красивым пейзажам, заснеженным вершинам гор, альпийским лугам, овечкам, опрятным домикам и большим, как в городах, монастырским строениям. Как вдруг убаюканные прекрасным однообразием глаза широко раскрываются, и поражает какая-то новая своеобразная красота: изящные железные решетки, затейливые ворота, яркие занавески, чистенькие и все в цветах дворики. Конечно, это уже Франция, которая сама дает знать о себе. Но дело идет к вечеру, и последние два часа пути (между Цюрихом и Парижем шесть часов езды) приходится ехать в сплошной темноте.
...Еле выбираюсь из вагона со своими непонятно отчего тяжелыми чемоданами, боясь встречи с носильщиками по той же причине безъязычия. С трудом нахожу стоянку такси. Век бы стоять мне, пребывающей в немоте, на этой стоянке, если бы не любезные французы. «Силь ву плэ, мадам, силь ву плэ». Водитель берет у меня чемодан, а я по привычке рву ручку передней дверцы. На сидении что-то вроде шоферской телогрейки, но я все-таки пытаюсь на нее взгромоздиться. Тогда таксист выразительным жестом указывает мне на заднее сидение. Наконец, догадываюсь: в Париже клиентам не разрешают садиться рядом с шофером.
Несмотря на безграмотно написанный (со слов по телефону) адрес гостиницы, водитель быстро соображает маршрут, и я, о Боже, еду по этому прекрасному городу. Из надписей на указателях разбираю только одну – площадь Сталинграда. Время позднее, но в гостинице меня ждут, и, еле втиснувшись в лифт (по-моему, здесь все лифты в старых зданиях ужасно тесные), буквально вваливаюсь вместе с багажом в номер. Еще раз перед сном выглядываю из окна и, не веря своим глазам, засыпаю в самoм Париже...
На следующий день, в пятницу 17 марта, с утра пытаюсь дозвониться моим парижским помощникам (в основном незнакомым) и выясняю, что первые возможные встречи с ними состоятся только завтра, в субботу, 18 числа. А пока – целый день свободы и вынужденного безделья. Казалось бы, ходи себе и гуляй по городу – мечта! Но меня снова охватывает страх: ни ступить, ни молвить. После завтрака я осторожно высовываю нос из гостиницы и стараюсь четко запомнить ее приметы. Дойдя до угла улицы Daunou (Дан в русском произношении) я вижу впереди широкую площадь с высоким памятником-колонной. «end me», – читаю я на табличке. «Господи, так это же Вандомская площадь и Вандомская колонна!», – ворошу я свои школьные знания и, ущипнув себя, осторожно приближаюсь к ее подножию. На вершине колонны, в голубом небе, парит знаменитая статуя Наполеона. Но, несмотря на величие и огромную высоту (43,5м), Наполеон на колонне такой же зеленый, как и наш Пушкин, что впрочем сближает все старинные памятники мира.
Прохожу по площади; меня поражают не столько великолепные ювелирные изделия в витринах нижних этажей зданий, опоясывающих это историческое место, сколько потерянный кем-то из прохожих красивый шарф, валяющийся на брусчатке. Его спокойно обходят, не придавая этому (в отличие от меня) никакого значения.
В субботу 18 марта я должна была, уже по договоренности, выйти на своих русских знакомых. Но опять-таки, как добраться до, казалось бы, такого простого пункта, как Пушкинский центр на улице Буассьер в районе площади Виктора Гюго? Проще всего, конечно же, с помощью метро, и стоит всего семь франков. Но это для парижан и грамотных, к тому же еще и смелых гостей столицы. Я же, опустившись в подземку в районе Гранд Опера и увидев перед собой черные железные двери, закрывающиеся как бы непроизвольно (ну чистая гильотина!), с ужасом выскочила наверх, Но и с такси, кроме, разумеется, финансовой стороны, тоже была проблема. Машину можно взять только на стоянке. А где она? И я вынуждена была вернуться в гостиницу и заказать такси по телефону. В результате вместо семи франков я отдала все семьдесят. Это была плата за страх и, конечно же, за невежество.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Наше преступление - Иван Родионов бесплатно.
Похожие на Наше преступление - Иван Родионов книги
- Нет пророка в своем отечестве - Александр Иванович Алтунин - Менеджмент и кадры / Публицистика / Науки: разное
- Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола] - Дмитрий Калюжный - Публицистика
- Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки - Сергей Семанов - Публицистика
- В этой сказке… Сборник статей - Александр Александрович Шевцов - Культурология / Публицистика / Языкознание
- Двинские дали - Виктор Страхов - Публицистика
- Индийское притяжение: Бизнес в стране возможностей и контрастов - Павел Селезнев - Публицистика
- Бывший разведчик разоблачает махинации БНД - Норберт Юрецко - Публицистика
- Забытый Геноцид. «Волынская резня» 1943–1944 годов - Александр Дюков - Публицистика
- «Тонкая настройка» Путина - Юрий Мухин - Публицистика
- Москва мистическая, Москва загадочная - Борис Соколов - Публицистика
