Форма входа
Читем онлайн Карибский кризис глазами российских подводников (пятьдесят пять лет спустя) - Анатолий Батаршев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
А тут ещё холодильная (фреоновая) установка с продуктами в провизионке не выдержала испытание жарой в Саргассовом море. Она просто не могла обеспечить в холодильных камерах при такой жаре минусовую температуру. Несколько туш свежего мяса и другие скоропортящиеся продукты пришлось выбросить в море на корм акулам. До конца похода личному составу пришлось питаться только крупами и консервами. Да и не было никакого аппетита. Почти ничего, кроме компота не ели. Потеря в весе каждого из нас за две недели пребывания в Бермудском треугольнике была значительной. Некоторые теряли до одной трети от первоначального веса. Вот как рассказывает об этом бывший командир отделения мотористов старшина 2 статьи Колобов:
В раскаленных дизельных отсеках температура поднималась свыше 60 °C. От тепловых ударов падали даже крепкие сибирские парни. Для поддержания сил нам выдавали одну банку компота на четверых. Ничего иного душа не принимала. И ничего вкуснее, чем эти кисловатые вишни в собственном соку, казалось, в мире нет. Цедишь из кружки по капельке и думаешь: «Если вернусь домой живым, куплю ящик таких банок и буду пить каждый день… Нет, еще лучше сделаю – приеду на этот Ейский плодоконсервный комбинат, женюсь там на самой красивой девушке и буду каждый день пить с ней вишневый компот и рассказывать, как умирали мы от жары в этом треклятом Саргассовом море.
После службы Колобов уехал в родной Барнаул. Конечно же, забыл о своих компотных грёзах. Да только как сглазил кто – не заладилась личная жизнь. Невеста не дождалась… Колобов продолжает:
И тут как-то выпала из военного билета этикетка с банки того самого компота, которую прихватил на память… Эх, была, не была! Нарядился в свою дембельскую форму (бушлат, бескозырка) и махнул в г. Ейск. Прихожу к директору комбината и говорю: «Прибыл с Северного Флота, чтобы поблагодарить от имени героев-подводников Ваш трудовой коллектив за отличную продукцию». Собрали всех в клубе – одни женщины. Глаза разбегались. Но все-таки высмотрел одну симпатичную девушку. Выхожу на трибуну и давай рассказывать, как умирали в тропическую жару и спасались вишнёвым компотом: «Спасибо вам, родные наши труженицы!» Тут аплодисменты и всё такое прочее… «Теперь, – говорю, – я должен сказать главное… но сначала прошу поднять руки, кто не замужем». Лес рук. Но я смотрю на ту, которую высмотрел заранее. Подняла руку и она! И вот тут я признался всем о своём зароке жениться на самой красивой девушке комбината. Спускаюсь с трибуны в зал, подхожу к этой черноокой красавице и предлагаю ей руку и сердце, девушка, понятное дело, смущается, молчит. В зале буря восторга… Короче – свадьбу сыграли в столовой комбината на средства профкома. Мне ящик вишнёвого компота подарили. С тех пор мы с Галиной Степановной вот уж серебряную свадьбу отметили. А мне всё компоты дарят… И вправду говорят: любовь – не картошка.
А вот выдержки из статьи «Письма с… того света» моего помощника, капитан-лейтенанта Андреева (ныне капитан 1 ранга в отставке, проживает в Санкт-Петербурге). Это короткие записки, которые он как бы посылал своей молодой жене, делясь с ней своими душевными переживаниями [1, с. 19]:
В лодке страшная жара, в самом «прохладном» – носовом отсеке – +35 °C. Изнываем от жары, пота и грязи. У всех пошли гнойники, доктор смазывает их зелёнкой. Ходим раскрашенные как индейцы. Я перешел на тропический рацион: в обед только стакан долгожданной влаги. Никакая еда в рот не лезет. Сейчас ночь, стали под РДП. Чуть повеяло свежим воздухом. Люди хватают его как рыбы в зимний мор – широко открытыми ртами. Бедный доктор Буйневич! Он даже не может измерить температуру больного. В отсеках нет места, где температура была бы ниже +38 °C. Термометры зашкаливают. Глаза «лезут из орбит». Стать под РДП ночью удается все реже и реже. От духоты раскалывается голова. Прошёл по отсекам – никого кроме вахтенных, которые еще держатся. Все в первом или последнем, где чуть прохладнее. Но и в этих отсеках надышали так, что углекислоты выше всяких норм. Никто не уходит. Лег и я в обнимку с торпедой. Её железо чуть холодит. Свободные от вахт сидят, не шевелясь, уставившись в одну точку. На вахту уже не идут, а ползут. Температура в концевых отсеках превысила +50 °C, а в дизельном, электромоторном и двух аккумуляторных отсеках – за + 60 °C. Вахтенные падают в обморок …
Пошёл второй месяц нашего похода. Сегодня упали в обморок от перегрева трое матросов. Многие покрываются пятнами и струпьями … Трудно писать. На бумагу постоянно и обильно падают капли пота, вытирать пот совсем нечем – использованы все полотенца, рубашки, простыни и даже, пардон, … кальсоны.
Находясь в экстремальных условиях выживания, личный состав нашего экипажа ощущал отеческую заботу к каждому со стороны заместителя командира лодки по политической части капитана З ранга В. Г. Сапарова. Он вместе с доктором лодки В. И. Буйневичем обходил все отсеки каждые полтора – два часа, оказывая моральную и медицинскую помощь нуждающимся. А ведь, и тому и другому также было трудно, и требовалась обоюдная поддержка. Высокое чувство ответственности, любовь к сынам Отечества – молодым подводникам, беззаветная преданность Родине, делу, которому они служат, сплачивали их обоих, придавали силу и уверенность им самим. И эта уверенность в успехе выполнения боевой задачи передавалась личному со-ставу экипажа лодки.
Иногда ночью мы применили тактику «зависания» без хода на глубине 60−70 м, намереваясь оставаться в таком положении 35–40 минут. В один из таких эпизодов мы вынуждены были прервать зависание из-за взрывов гранат, сбрасываемых с американского корабля. Взрывы гранат были весьма чувствительны, мигали лампочки освещения, сыпалась крошка пробковой изоляции. Как только дали ход, взрывы прекратились.
Прошло три недели нашего пребывания в различных позициях в центре Бермудского треугольника. Используя выявленные преимущества в дальностях обнаружения надводных кораблей и авиации, особенности гидрологии этого района, мы успешно уклонялись от противолодочных сил, находились в полной готовности к выполнению боевой задачи. Американцы, наконец-то, сообразили, что мы выявили их слабые места и изучили особенности района патрулирования. Определив, что зарядку аккумуляторных батарей мы делаем ночью в режиме РДП при скорости хода 5–7 узлов, они заранее в предполагаемом районе нахождения нашей лодки расставляли несколько противолодочных кораблей, которые находились в дрейфе без включенных огней и без работы радиолокационных станций в активном режиме. Вели поиск подводных лодок только в режиме шумопеленгования.
На один из кораблей ПЛО во втором часу ночи 29 октября мы и вышли, подзаряжая аккумуляторные батареи в режиме РДП. Противолодочный корабль, обнаружив нас в режиме шумопеленгования, подпустил достаточно близко и только тогда включил свою радиолокационную станцию. Работа этой станции засветилась очень ярко на всех четырех диапазонах нашей станции «Накат». Это свидетельствовало о близком расстоянии до корабля, однако при полном штиле и отличной видимости ходовых огней мы не обнаружили. Я скомандовал: «Срочное погружение», и только тогда акустик обнаружил шум винтов противолодочного корабля. Через несколько секунд на глубине лодки 15–20 м доклад акустика: «Шум раздваивается! Один шум быстро идет в корму!»
У меня мелькнула мысль: «Это торпеда!» Стопорю ход, продолжая погружаться по инерции. Погружение происходило быстро, так как при срочном погружении все три мотора несколько минут работали средним ходом. Когда подводная лодка была на глубине 25–30 м, шум, идущий в корму, пропал. Через несколько секунд, уже на глубине 35–40 м, второй шум накатился на боевую рубку лодки и прошёл над нею. Грохот работающих машин проходящего над нами противолодочного корабля слышат во всех отсеках лодки, начинает работать его гидроакустическая станция в активном режиме. Об этом идут доклады в центральный пост. Ожидаю серию глубинных бомб. Нет, не последовало. Эти томительные ожидания в несколько секунд стоило мне седых волос в 35 лет. Я всё думал, когда же поседел. Наконец, спустя 40 лет, звонит мне бывший помощник, ныне тоже капитан 1 ранга в отставке, опытный подводник-профессионал Анатолий Петрович Андреев из Санкт-Петербурга и между прочим сообщает: «Алексей, а ведь, ты поседел как раз в то время, когда над нами прошёл тот злополучный противолодочный корабль. Я в это время стоял за тобой в центральном посту и смотрел на тебя в затылок». Вот в тот момент и сыграло роковую роль то обстоятельство, что мы не знали истинного положения с лодкой Б-130. По версии Главного штаба Б-130 находилась якобы на позиции патрулирования южнее нас. То есть, с той стороны, где и появился этот корабль. Я полагал: «Раз бомб на нас не сбросили, то вероятно противолодочный корабль ведёт слежение за Б-130, это она шумела и прошла у меня по корме, а не торпеда, как я полагал первоначально. Но вот американец обнаруживает вторую, т. е. нашу подводную лодку, и начинает слежение уже за ней и в удобный момент идёт с нами на таран». Так и записал в журнал боевых действий. Меня успокаивало то обстоятельство, что час тому назад на сеансе связи Главный штаб подтвердил четырехчасовую готовность к использованию оружия. То есть обстановка пока мирная. Моя аккумуляторная батарея полностью заряжена. «На подводной лодке же Б-130, – думал я, – аккумуляторная батарея на 85 % израсходовала свою мощность, о чём командир Н. А. Шумков неоднократно докладывал командованию и просил ускорить её замену, но так ничего и не добился». Имея это обстоятельство в виду, принял решение помочь своему товарищу, то есть отвлечь противолодочный корабль на себя. О своем решении записал в вахтенный журнал. Как помочь? Очень просто – не проявлять активности для отрыва, идти одним курсом некоторое время, пока Б-130 отойдет подальше. И действительно, американский противолодочный корабль крепко держал нас своей гидроакустикой. А в это время Б-130 от нас была на расстоянии свыше тысячи миль, следуя на буксире СС-20 в базу! Во время разбора этого эпизода по возвращении нашей лодки в базу я попросил специалистов прослушать плёнку записи шума, прошедшего в корму нашей подводной лодки. Они подтвердили: действительно, записан шум винтов торпеды. Я понял – торпеда не навелась на лодку, благодаря тому, что было сыграно срочное погружение, и своевременно застопорены моторы.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Карибский кризис глазами российских подводников (пятьдесят пять лет спустя) - Анатолий Батаршев бесплатно.
Похожие на Карибский кризис глазами российских подводников (пятьдесят пять лет спустя) - Анатолий Батаршев книги
- Новые годы - Иван Савин - Очерки
- «Перестала!» (Из деревенских заметок) - Глеб Успенский - Очерки
- Маленькие картинки - Федор Достоевский - Очерки
- Основные понятия и методы - Александр Богданов - Очерки
- Закрытая школа магии - Екатерина Елизарова - Очерки
- Собрание сочинений. Том 1. Странствователь по суше и морям - Егор Ковалевский - Очерки
- «Пока что» - Глеб Успенский - Очерки
- Провинциальный хлыщ - Иван Панаев - Очерки
- Как рукой сняло! - Глеб Успенский - Очерки
- Валаамские скиты - Иван Савин - Очерки
