Форма входа
Читем онлайн Свои и чужие - интриги разведки - Александр Зданович
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Орлов этим опытом обладал, однако статус переводчика не давал ему возможности проводить какие-либо следственные действия на законных основаниях, а посему он зачастую ограничивался консультациями, рекомендациями, советами, если не считать участия в делах Сухомлинова и Мясоедова. Но экспрессивная, деятельная натура прапорщика артиллерии подталкивала его к более активным шагам. Ему казалось, что многие расследования ведутся не в том направлении, в котором нужно, без должной интенсивности и решительности. И свое мнение он не скрывал ни от сослуживцев, ни от высшего начальства. Нравилось, естественно, это далеко не всем. Излишняя ретивость Орлова, особенно когда она затрагивала личные интересы, личное благополучие некоторых армейских чинов и могла отрицательно повлиять на продвижение по службе, затормозить получение чинов и наград, порождала недоброжелательность, а порой и ненависть.
Вполне вероятно, что без ошибок и преувеличений у самого Орлова также не обходилось. Нельзя отрицать наличие и честолюбивых мотивов в его поведении — роль переводчика явно не соответствовала довоенному положению следователя по особо важным делам.
Короче говоря, явных и скрытых противников в войсках Орлов себе нажил достаточно, что отражалось на его благополучии даже в период эмиграции.
В середине марта 1916 года Орлов решил обратиться к начальнику штаба Верховного Главнокомандующего генералу от инфантерии Михаилу Васильевичу Алексееву с докладной запиской. В ней указывалось, что он должен именоваться не переводчиком, а судебным следователем по особо важным делам, так как это соответствует его деятельности и «поставит его следственный материал в надлежащее положение для судов».
Только генерал Алексеев, исходя из своих полномочий, мог внести необходимые изменения в штатное расписание и произвести соответствующее назначение. Орлов надеялся, что сможет убедить генерала в своей правоте и добивался личной встречи с ним.
Надо отметить, что Михаил Васильевич со школьной скамьи приятельствовал с отцом Орлова, не раз встречался с ним на русско-турецкой войне, видел, что детей своих тот воспитывал в патриотическом духе — «за веру, царя и Отечество». Утверждать, что именно это обстоятельство способствовало разрешению возникших у Орлова проблем, мы не можем, но уже 2 апреля его назначили на вновь образованную должность военного следователя по особо важным делам при штабе ВГК, то есть при самом Алексееве. И Орлов стал действовать непосредственно по его указаниям. Долго ждать их не пришлось.
Владимир Григорьевич узнал о своем назначении еще до официального приказа. В срочную командировку на Юго-Западный фронт он уже ехал с соответствующим предписанием для проведения очередного расследования.
В полосе действий фронта удалось вскрыть крупную нелегальную организацию австрийской разведки, состоявшую из почти 50 человек. Большинство ее членов оказались в тюрьме благодаря квалифицированно проведенным следственным действиям Орлова.
Кроме того, он провел расследование по факту бегства к врагу коменданта одного из корпусов штабс-капитана Янсена. Оказалось, что Янсен сразу после объявления войны возвратился из Германии на родину, при попустительстве начальника штаба корпуса был принят на ответственную должность и получил доступ к важным секретным документам, которые и прихватил с собой.
Пикантность ситуации состояла в том, что начальником штаба являлся не кто иной, как бывший начальник разведки и контрразведки российского генштаба в довоенный период Николай Монкевиц. Решением высшего командования генерала сняли с должности и отправили с большим понижением в заграничную командировку. Монкевиц надолго запомнил работавшего с ним следователя по особо важным делам и предпринял в первые годы эмиграции ряд шагов по дискредитации Орлова, сыграв на руку чекистам.
Будучи уже руководителем Берлинского центра врангелевской разведки он оказался подчиненным пострадавшего генерала. Высокопоставленный военный из близкого окружения П. Н. Врангеля (скорее всего, генерал Везмятинов) писал А. Н. Кутепову: «Для меня лично никогда не было секретом, что яркая личность Владимира Григорьевича создала ему некоторое число недоброжелателей, кои, как это я вполне допускаю, не зная в точности работы Владимира Григорьевича, могли в оценке последней вполне добросовестно заблуждаться, считая Владимира Григорьевича не то очковтирателем, не то политическим хамелеоном. В числе таковых достаточно откровенных недоброжелателей Владимира Григорьевича считается и генерал Монкевиц, ныне Ваш помощник».
Но увещевания не помогли. С 1925 года Орлову прекратили присылать деньги на разведработу и тем самым фактически подтолкнули к изготовлению фальшивок. Но все это будет позже, а пока продолжим рассказ о деятельности следователя на войне.
Количество расследуемых дел не уменьшалось, но материалы статистики свидетельствовали теперь о возрастании количества преступлений, связанных с хищениями военного имущества, растратой государственных денег, превышением полномочий либо бездействием, приведшим к серьезным потерям и поражениям в боях.
Занимаясь одним из таких дел, Орлов стал объектом покушения. В комнату, где он временно расположился для проведения допросов, неизвестный бросил гранату. С контузией и расколотым в двух местах черепом Орлова доставили в лазарет, а затем срочно перевели в Киевский госпиталь. Два с половиной месяца понадобилось, чтобы он относительно пришел в себя.
В госпитале Орлов встретил внимательную медсестру Елену. Любовь, казалась, была взаимной. О существовании сына, названного в честь отца тоже Владимиром, Орлов узнает уже находясь в эмиграции, в Берлине, и сделает все возможное, чтобы они оказались вместе. К сожалению, годы разлуки не прошли даром. Приехав в Германию, Елена вышла замуж за помощника Орлова. Эта личная трагедия самым непосредственным образом скажется на его тайной деятельности.
В июне 1916 года, на основе докладов военной контрразведки о подозрительной деятельности банкира Дмитрия Рубинштейна и некоторых других финансовых воротил, подрывавших своими аферами устойчивость снабжения фронта и тыла продовольствием, генерал Алексеев добился разрешения Николая II на создание специальной оперативно-следственной комиссии. Возглавил ее генерал-майор Генерального штаба Николай Степанович Батюшин, о котором мы уже не раз упоминали. В состав комиссии вошли квалифицированные офицеры контрразведки и юристы, служившие до войны в Варшавском военном округе и поэтому хорошо знакомые Батюшину.
Работа этой комиссии требует отдельного рассмотрения, поскольку в исторической литературе мы найдем лишь краткие упоминания о ней, а верить газетным публикациям того времени, авторы которых явно отрабатывали полученные от заказчиков-банкиров деньги, совершенно не стоит. Их лживость убедительно доказал еще в 1917 году «революционный сыщик» и общественный деятель Владимир Бурцев. Однако удалось-таки заказным журналистам приклеить к комиссии Батюшина ярлык «пресловутая», закрепить в сознании многих людей, что ее руководитель и члены якобы поимели огромные деньги, необоснованно арестовывая одних и освобождая других банкиров и предпринимателей.
Комиссия генерала БатюшинаВ статье, появившейся, как уже отмечалось, в 1917 году, известный публицист Владимир Львович Бурцев писал: «Тяжелое наследие досталось нам от старого режима… Власть в России была в руках кучки проходимцев. Прикрываемые Царским Селом, они хозяйничали в России, как в завоеванном крае, отданном им на поток и разграбление. Мародерство, предательство, немецкое шпионство, вот что безраздельно процветало в России… Была только одна комиссия, которая изобличала — хотя и не в тех размерах, как это было желательно, — царивших мародеров и предателей. Это была так называемая комиссия генерала Батюшина».
Прошло много десятков лет с тех пор, когда Бурцев писал эти строки. И сейчас только немногие историки спецслужб ответят на вопрос, в чем состояла суть работы людей, подчиненных Батюшину. А ведь его комиссию можно считать прообразом наиболее активно развиваемого сейчас направления работы органов ФСБ — по обеспечению экономической безопасности страны.
Так же, как и в наши дни, лица, уличенные в совершении преступления или обоснованно подозреваемые в противоправных деяниях, особенно в экономической сфере, где речь идет о жесткости возможного судебного решения, а также о больших капиталах, старались опорочить оперативные и следственные подразделения. Выдвигаемый и закрепляемый через средства массовой информации тезис прост — розыскная и следственная работа велась с грубыми нарушениями закона, а конкретные представители власти — сами мздоимцы, готовые за очередную звезду на погонах упрятать за решетку кого угодно, хоть бы и собственную мать.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Свои и чужие - интриги разведки - Александр Зданович бесплатно.
Похожие на Свои и чужие - интриги разведки - Александр Зданович книги
- Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг. - Ян Геббс - Политика
- Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг. - И. Рисмухамедова - Политика
- 1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - Александр Папчинский - Политика
- Генетическая бомба. Тайные сценарии наукоёмкого биотерроризма - Юрий Бобылов - Политика
- Вершина Крыма. Крым в русской истории и крымская самоидентификация России. От античности до наших дней - Юлия Черняховская - Политика
- Как санкции ударят по России - Владислав Иноземцев - Политика
- Чистка Владимира Путина. Кто выбывает, а кто остается? - Владимир Прибыловский - Политика
- Кооператив «Озеро» и другие проекты Владимира Путина - Владимир Прибыловский - Политика
- Христианская демократия в современной Франции - Дмитрий Викторович Шмелев - Политика
- Навстречу людям. Шаг за шагом[практические механизмы участия общественности в процессах принятия решений на местном уровне] - Вадим Георгиенко - Политика
