никуда не делась. Поэтому я и сейчас прекрасно видел, кто ко мне идет, откуда, с какой аурой и в каком настроении.
И, как оказалось, не зря. Потому что если раньше Айрд стойко меня игнорировал, то сегодня при виде моей сидящей на подоконнике персоны у него словно щелкнуло что-то в мозгах, и он резко остановился.
— Ты…
Я вопросительно приподнял брови.
Ну я. И что с того?
— Вот скажи, Гурто, — процедил крепыш, буравя меня напряженным взглядом. — Почему, куда я ни пойду, как обязательно на моем пути нарисуется твоя наглая морда?
О. Мы снова на «ты» и опять нарываемся, как в школе?
Интересно, что у него стряслось, что вся его напускная вежливость моментально испарилась? Кто его укусил, что именно сегодня у него вдруг в заднице взыграло?
— Откуда ж мне знать, — демонстративно погасив браслет, пожал плечами я. — Столовая в академии общая, коридоры тем более, про актовый зал и общественные мероприятия тем более не говорю… так что даже ума не приложу, почему же мы с тобой регулярно где-то пересекаемся.
— Ты мне еще подерзи, — чуть не сплюнул на пол Босхо. — Что, самый умный нашелся?
— Я такого не говорил. А ты вроде куда-то шел?
— Тебе-то какое дело, куда и зачем я шел⁈
— Да никакого, — хмыкнул я, все еще сидя на подоконнике и пока не думая оттуда слезать. — Ни твои дела, ни ты сам, если ты еще не понял, мне абсолютно неинтересны. От слова совсем. Сечешь?
У Айрда нехорошо сузились глаза.
— Гурто, ты что, совсем нюх потерял? Думаешь, покровителя заимел и все сразу забылось?
— Что именно я должен был забыть? — не понял я. — Как ты Сирса полгода по сортирам гнобил? Как твои друзья подставить меня хотели? Или как вас всех вместе взятых, включая твоего брата, с какого-то перепугу покрывал прежний директор?
— Не смей говорить о моем брате! — вдруг не на шутку взъярился Босхо, у которого после упоминания об Эдди, кажется, еще больше что-то перемкнуло в мозгах. — Ты понял⁈ Не смей!
Ух ты ж е-мое, до чего же здорово его торкнуло!
Я на всякий случай спустил ноги на пол и неуловимым движением выудил из кармана свое безотказное стило. А то мало ли, бешеные псы, говорят, кусачие.
Босхо же тем временем окончательно закусил удила и, подойдя ближе, свирепо раздул ноздри.
— Перейдешь мне дорогу — пеняй на себя. И твои дружки тебя уже не спасут!
— Угу. Я понял — ты круче, чем яйца. Я уже услышал, внял, прямо дрожу и писаюсь от страха… все сказал?
У Босхо совсем нехорошо загорелись глаза.
— Ну так иди куда шел, — вежливо послал его я, вставая во весь рост и глядя взбешенному крепышу прямо в глаза.
Какое-то время мы просто стояли, смотрели друг на друга, как заклятые враги, которым вдруг дали волю. Но я при этом был спокоен как удав. Я знал, что сильнее. Знал, что уделаю этого мажора на раз-два. Собственно, я мог убить его даже сейчас, одним ударом, без всякой магии, всего лишь выпустив найниитовую спицу и воткнув ему в глаз, так что он даже мявкнуть бы не успел…
И он, похоже, это почувствовал.
Ему вдруг кровь бросилась в лицо. И без того темные глаза практически почернели от еле сдерживаемого бешенства.
«Откорректировать эмоциональный фон субъекта „Босхо“»? — неожиданно поинтересовалась дотоле молчавшая Эмма.
Я нехорошо улыбнулся.
«Нет. Не надо».
«У субъекта „Босхо“ отмечается повышение активности магического дара», — на всякий случай предупредила она.
Да уж вижу, во что превратилась его аура: она сейчас буквально горит. Того и гляди, жахнет. И в то же время сам Босхо стоит, не шелохнется. Помнит, говнюк, что в академии драки и дуэли вне полигонов строго запрещены. Так что все разборки — только там. Официально. В присутствии целителей и секундантов.
— Я тебя вызываю! — вдруг выдохнул Айрд, сделав именно то, что мог бы сделать человек его склада ума в подобной ситуации. — Малый полигон! Сегодня вечером!
Я улыбнулся чуть шире.
— Как вызываемая сторона, сроки поединка выбираю именно я, а не ты. Правила сначала читай, прежде чем лезть в дуэльный клуб со своим уставом. Так что нет, Босхо. Сегодня у меня тренировка, и пропускать ее из-за тебя я не собираюсь. А вот после обеда в шан-рэ, на твое счастье, я совершенно свободен. В шесть. Приходи, буду ждать. Если, конечно, не струсишь.
— Я тебя убью, — тихо-тихо пообещал крепыш, так и продолжая прожигать меня взглядом.
Я в ответ только усмехнулся.
Айрд после этого сцедил сквозь зубы какое-то проклятие, качнулся в мою сторону, будто надеялся спровоцировать драку здесь и сейчас, но я в этот момент выпустил наружу острое лезвие, спрятал его между сомкнутыми пальцами и, прекрасно зная, что камер поблизости нет, одним быстрым движением скользнул вперед и в сторону, а затем прижал острие к его горлу.
— Ну что? Рискнешь? — тихо шепнул ему на ухо я, одновременно надавив на стило так, чтобы то вошло ему под кожу.
Крепыш аж вздрогнул, не ожидая от меня такого подвоха. Еще бы, так быстро двигаться он пока не умел. Его глаза расширились. Аура пугливо дернулась. Сердце на мгновение дало сбой. А потом он медленно-медленно повернул голову и, наткнувшись на мой холодный взгляд, инстинктивно замер.
* * *
— Кхм! — как-то очень некстати прервал наш чрезвычайно интересный диалог кто-то стороны. — Лэны, а что это вы здесь делаете?
Мы с Босхо, не сговариваясь, отпрянули в стороны.
Крепыш, буквально шарахнувшись от меня вправо, оказался почти у окна, одновременно разворачиваясь к источнику шума. Ну а я опустил руку, снова спрятал стило в ладони и, выпрямившись, быстро взглянул на того, кто рискнул нам помешать.
Как ни странно, это оказался… ребенок. А точнее, двое совершенно одинаковых пацанов в белоснежных мундирах с золотыми пуговицами, в таких же белых брюках с золотыми лампасами. С белоснежными манжетами. Без каких-либо сумок, рюкзаков, портфелей и прочих вещей, которые могли бы быть у обычных школьников. Зато с выражением крайней подозрительности на одинаково настороженно взирающих на нас детских физиономиях.
Годиков им было ну максимум десять. Один пацан оказался чуть пониже, поизящнее, с густыми вьющимися золотистыми кудряшками на голове, тогда как второй, напротив, выглядел покрепче, ростом был слегка повыше, да
