Разъярённое лицо почти вплотную приблизилось к нему. Противник даже не запыхался. Замахнувшись правой рукой — точнее, её обрубком, — он с огромным грохотом сделал вмятину возле головы Марка. Что это было? Затем его отпустили. Марк хватал ртом воздух и откашливался от попавшей не в то горло воды. Каменная крошка и пыль прилипли к левой щеке.
— Думал, я способен убить ребёнка? — Ли присел рядом скрестив ноги. Вся окружающая влага расступалась, оставляя сухими ноги и задницу.
Чего не скажешь про Марка: намокшие носки, штаны, трусы, рубашка. Лишь кожаная жилетка не впитала воду. Кажется, наследник немного протрезвел.
— Хорошо дерёшься.
— Ты тоже. — Правая рука Марка всё ещё болела. У Праста что, стальные яйца?
В наступившей тишине он услышал, как с потолка осыпалось немного крошки. Похоже, это последний день в знатном доме. Он сделал всё что мог. Марк встал и, хлюпая ботинками, направился к выходу. Ли хотел что-то сказать, но лишь отключил эф-слой, когда остался один посреди разрушенной комнаты, и откинулся на мокром ковре, положив руку под голову. Влага мгновенно сошлась на одежде.
Глава 23
Конфликт с Прастом замяли. Марк всерьёз думал отказаться от больного, но он дал слово семейству Куско. К тому же нервный срыв Ли позволил немного узнать и о себе. Неужели он производил такое впечатление? Но если посмотреть со стороны — такое поведение не характерно для детей. Иногда доктора бывают чересчур категоричными, но это, скорее, издержки профессии. Если сюсюкаться с каждым в большом потоке больных, то ничего не успеешь и любые возражения непрофессионалов воспринимаются резко. В такой парадигме есть только одна точка зрения — врача.
Медицина — это поле фактов, анализа данных, а не клуб словесности. Плохо, когда этот поведенческий паттерн выходит за пределы больницы. Заносчивость, высокомерие, культурная ксенофобия[37] — вот что видят окружающие. Чёрт. Неужели он такой ублюдок, что довёл курируемого больного до срыва? Другое дело — домашние: они уже давно привыкли к его выкрутасам. Тем не менее, это не оправдывало поведение Ли.
Марк понимал, что с ним тогда играли и в серьёзном поединке он не прожил бы и пары секунд. Проблема была одна: что со всем этим делать? Хаген лично извинился за сына и просил дать последний шанс отпрыску. Главное правило в любой ситуации — никогда не спешить. Даже неудачи можно обернуть в свою пользу. Полученный в драке опыт показал несостоятельность Марка как бойца. Да, благодаря хорошей физической подготовке он затянул бой, но какая разница? Если ты не можешь выиграть, то рано или поздно умрёшь.
Марк ночевал у Прастов. После объяснений с главой семейства он направился к Ли. Тот сидел за письменным столом, но сразу встал, как только вошёл Марк. В глаза бросилось отсутствие растительности на лице.
— Побрился? — не знал как начать Марк. — Тебе так лучше идёт.
— Да, вот решил привести свои дела в порядок. — Отсутствие наглого тона даже непривычно. — Гург, я хотел извиниться. Это было недостойное поведение.
Что это с ним? Вспомнились пошлые шутки про бухло и совесть, но он не иронизировать сюда пришёл.
— Я тоже виноват. Ещё я хочу, чтобы ты знал, что у меня никогда не было намерений тебя унизить. Я всегда так вёл себя дома и не думал, как это выглядит со стороны.
— У тебя крайне терпеливая семья, — не смог сдержаться Ли.
— Скоро ты с ней познакомишься, — ухмыльнулся Марк.
Они устроили круглый стол втроём. Единственный выход, который видел Марк, — это тотальная смена обстановки, но он не хотел, чтобы это выглядело как принуждение.
— Вы хотите предложить что-то конкретное? — Хаген погладил треугольную бородку.
— Я приглашаю Ли пожить с моей семьёй. Без денег, без возможности на два месяца вернуться домой. За питание и кров он рассчитается работой на меня.
Марк смотрел в ошарашенное лицо наследника и едко добавил:
— Это мои условия. Если замечу, что ты пьян — мы разойдёмся окончательно, но даю слово: если ты сдержишься, то я вылечу тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ли вынул пачку сигарет из нагрудного кармана. Медленно вложил одну в рот и затянулся. Хаген молчал.
— Ты. — Ли несколько раз без слов ткнул сигаретой в Марка. — Ладно. Хорошо. Я согласен. Да пошло оно всё.
Они пожали друг другу руки, собрали вещи и двинулись в путь. Без кареты, пешком. Ли нёс всё самое тяжёлое. Ему быстро достали простенькую одежду — Праст обменялся гардеробом с одним из слуг, легко одарив того с барского плеча последними модными новинками. Марк подозревал, что всё это полетит в ломбард. Такие-то деньжищи упускать. Так он обзавёлся собственным слугой и первым наёмным работником.
Марк ввёл родных в курс дела. Официально Праст считался нанятым учителем фехтования и магии. Про его болезнь строго-настрого запрещалось распространяться. Живший по соседству дедушка Мио, любезно предоставил свой домик новому жильцу.
— Не хоромы, конечно, — извиняющимся тоном сказал Марк.
— Ничего, переживу. — Ли оказался неприхотлив.
С другой стороны, он выделялся на фоне своего семейства: слегка простоват, нет привычной холодности в обращении, вспыльчив. Правда, неуважение к простому народу никуда не делось. Прасты были низшим дворянством, но уровень финансов говорил Марку об обратном. Спрашивать о деньгах напрямую было невежливо, и он решил подождать подходящего момента.
Ли с интересом осматривал нововведения малолетнего хозяина. Турники и брусья не вызвали особого восторга. С одной рукой сильно не разгуляешься — так он сказал. Но Марк думал переубедить его. А вот сигаретная машинка привлекла внимание Праста — он был частым покупателем сигарет с фильтром и одним из первых, кто оценил прелесть бумажной упаковки. Марк позволил ему самому скрутить себе одну, и теперь он засыпал табак между валиков, держа конструкцию между ног.
— Что ты делаешь, Гург? — В амбарную пристройку зашёл Беф. — Зачем ты это показываешь чужим?
— Помнится, ты мне сам всучивал этот товар. — Ли повертел готовой сигаретой перед носом Бефальта.
— Одно дело продавать, другое — внутренние секреты. Гург, что за дерьмо? — вспылил Беф.
— А ты мне не доверяешь? — Ли встал и смотрел на низкорослого торговца сверху вниз. — И куда делась твоя манера говорить?
— Я разделяю личное и торговлю. Для покупателя я всегда вежлив, но ты теперь — слуга Гурга и да, я тебе не доверяю. С чего бы? — Беф ткнул пальцем в живот Прасту.
— Беф… — Марк хотел прервать разгорячённого братца, но не тут-то было.
— Зачем ты вообще его привёл? Он же не платит тебе за лечение, устроил драку с тобой. Здесь тебе не таверна, дворянчик.
— Так в этом дело? Тебе не нравится мой титул? Моим предкам пришлось поработать, чтобы его получить…
— Вижу, как ты заработался, вылизывая бутылки. Гордость предков, — сплюнул Беф.
Ли сжал зубы от злости.
— Тронешь Гурга хоть пальцем…
— Так, Беф, прекрати, — не выдержал Марк. — Мне приятно, что ты беспокоишься, но с этим я разберусь сам, хорошо?
Какое-то время они сверлили друг друга глазами. Беф опустил голову первым и подошёл к Марку. Ли бросил не начатую сигарету на стол:
— Обойдусь, — и мрачно сел, отвернувшись от стола.
Как же с ними сложно, но вроде обошлось, подумал Марк.
— Может, обсудим это в другом месте? — скосив глаза на Праста, спросил Беф.
— Нет, я доверяю Ли, говори.
Беф вывалил на стол мешочек с деньгами.
— Наша прибыль с последнего оборота.
Они быстро пересчитали наличные. Вышло почти шестьсот фалеров. Сигаретный бизнес двигался в гору. Марк уже видел, как они переезжают из этой деревни в Ваабис всей семьёй. Как же тепло денежки греют руки. Самый приятный звук — это не капли дождя или стон любимой, а хруст банкнот.
— Что, опять всё пустим на закупку? — Беф, похоже, разделял восторги Марка и с азартом смотрел на кучу заработанных фалеров.
