Принимая из рук слуги камзол, он подумал: «Багаж из Дувра сразу к миссис Марте повезли.
Уж чего я только не купил, — Джон почувствовал, что улыбается, — и для сына, и для дочери — любому по душе придется».
Мужчина оглядел себя в зеркале и подумал: «Три года до сорока. Ну, ничего, папа долго прожил, и я — столько же собираюсь». Он погладил эфес шпаги — черненого серебра, украшенный алмазами, и, проведя рукой волосам, — темным, побитым сединой, — оглянулся на свой кабинет.
— Даже и не поверишь, что во дворце, — он посмотрел на простое, сосновое, закрытое на замок бюро, на деревянный табурет и медную чернильницу, что стояла на нем. «Ну да впрочем, — Джон улыбнулся, — это все от папы осталось, эта мебель еще короля Генриха помнит, а сделано на совесть, крепко, менять незачем».
Яков сидел за шахматной доской.
— Поиграл с Чарли, — король улыбнулся. «Врач твой был, и уехал, в деревню, к жене твоей.
Отличный лекарь, так что, — Яков погладил золотистую бороду, — ты там мне говорил о его соплеменниках тут, у нас, в Лондоне?»
Джон опустился в кресло напротив и спокойно сказал: «Вы же знаете, ваше величество, покойная королева Елизавета разрешала, — за особые заслуги, — оставаться кое-кому из них на нашей земле постоянно. А остальные живут временно, проездом, так сказать».
— Проездом, — хмыкнул Яков. «У тех, кто здесь проездом, слышал я, уже внуки рождаются. Все же указа короля Эдуарда никто не отменял».
Джон сомкнул кончики пальцев и спокойно ответил: «Триста лет прошло, ваше величество.
Нижние Земли…
— Штатгальтер пусть что хочет, то и делает, — отмахнулся Яков, — евреи — как крысы на корабле, — сначала заселяют трюмы, а потом, в случае опасности, первыми покидают судно.
Так что он с ними еще наплачется, помяни мое слово. Нет, нет, — Яков раздраженно повертел в руках пустой бокал и спросил: «И что мне теперь пить, раз вина нельзя?»
— Ячменную воду, ваше величество, — чуть улыбнулся Джон.
— Ржаной хлеб, ячменная вода, овощи, — сварливо отозвался Яков. «Скоро мне останется только отправиться в деревню и выращивать там капусту, как император Диоклетиан. Эти дармоеды из Парламента будут только рады».
— Ваше величество, — Джон потер подбородок, — не стоит ссориться с Парламентом. Хотя бы сейчас, когда нам предстоит обсуждение испанского сватовства. Сами знаете, инфанта католичка, это многим не понравится…
— Если бы ты нашел для Чарли протестантскую принцессу, которая бы принесла в приданое полмиллиона фунтов, все были бы рады, — буркнул король. «Однако таких нет. Они там все мало того, что похожи на лошадей, так еще и бедны, как церковные крысы. Ты сам видел эту немецкую родню Фридриха, на венчании моей дочери. Клянусь, они приехали в дырявых платьях. Так что, — король сладко потянулся, — Испания не будет вмешиваться в наши ирландские планы, инфанта привезет с собой золото, а мы…
— Наведем порядок в Карибском море, — тихо сказал Джон. «Они там, в Мадриде недовольны тем, что мы делаем в Новом Свете, ваше величество».
— Вы делаете, — холодно сказал король. «Перемирие заключено, вот и следи за его выполнением».
— Нам нужен остров там, на Карибах, — Джон махнул рукой на запад. «Колония, на юге, поблизости от испанских владений, откуда мы могли бы посылать корабли на охоту за этими, — мужчина поискал нужное слово, — пиратами. Я посижу с картой и потом доложу вам свои мысли».
— Очень хорошо, — Яков потянулся за дубовой, с ручкой слонового дерева, тростью, и Джон тут же поднялся. «Времена Ворона и его дружков прошли, — усмехнулся король, — мне нужен мир с Испанией, а не постоянные склоки. Светленькая эта девочка, ну, будущая невеста Чарли?
Джон достал из кармана камзола медальон и протянул королю. «В общем, ничего особенного, — хмыкнул Яков, рассматривая миниатюру, — хотя ей только шесть, может, и похорошеет еще. Главное, чтобы не подурнела, — он рассмеялся и добавил: «У нее плодовитая мать, эта австриячка, еще нет тридцати, а восьмерых родила. Ну и славно, — он похлопал Джона по плечу, и, уже у двери, сказал:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эдикт короля Эдуарда я отменять не буду, не пришло еще время. Но трогать их — тоже не буду, в конце концов, — Яков обнажил красивые, ровные зубы, — один из них меня лечит, и хорошо лечит.
— А ведь тот, кто отменит этот проклятый эдикт, — подумал Джон, проходя в распахнутые перед ними двери столовой, — окажет Англии огромную услугу. Ну да не в наше время, конечно, — он чуть вздохнул и услышал веселый голос короля:
— Пообедаешь со мной, и езжай к жене, разрешаю. И чтобы мальчик родился, — Яков погрозил ему пальцем и с отвращением спросил, глядя на серебряную миску: «Это еще что такое?»
— Тушеная капуста с ягодами можжевельника, ваше величество, — прошелестел слуга. «Вы же сами велели…
— Боже, какая гадость, — Яков взглянул на Джона. Тот отодвинул жареную куропатку и улыбнулся: «Я с удовольствием разделю вашу трапезу, государь».
— Умен, — одобрительно сказал Яков. «Ну да твой отец — такой же был. Уберите со стола вино, — велел король, — и принесите нам ячменной воды».
Миссис Стэнли ласково погладила Беллу по распущенным, темным волосам. «Совершенно ничего страшного, милая. А что больно было — так это просто схватка, тело готовится к родам. Видишь, крови больше нет, можешь и не лежать. Вставай, ходи, жди пока воды отойдут».
Белла недоверчиво посмотрела на акушерку и шмыгнула носом: «Даже когда меня стрелой ранили, так больно не было. Бабушка, и как вы пятерых детей родили?»
— Просто, — хмыкнула Марфа, поднимаясь с кровати. «И у тебя так же случится».
— Тут неубрано, — вдруг сказала Белла, оглядывая блистающую чистотой опочивальню. «И окна помыть надо».
Женщины рассмеялись, и Марфа нежно взяла внучку за руку: «Мистрис Мак-Дугал перед Пасхой мыла, неделю назад. Ну, значит точно — скоро родишь, раз убираться тянет».
Белла вдруг всхлипнула и жалобно сказала: «А если Джон не успеет? Я не хочу, не хочу без него рожать, бабушка! И вдруг там не мальчики, он на меня разозлится тогда!»
Девушка разрыдалась, и Марфа смешливо сказала: «Ну вот, и голова набекрень. Еще чего придумала, разозлится, — Марфа покачала головой, — он же тебе написал, из Мадрида, что подарки и для мальчика и для девочки везет. Так что ему все равно».
— А я попрошу Мирьям тебе одежду для младенцев принести, — сказала миссис Стэнли, поднимаясь, — хоть руки будут заняты, раз тебя так работать тянет.
Белла посмотрела вслед прямой, совсем не старческой спине акушерки, и, вздохнув, найдя руку бабушки, положила ее на свой живот.
— Все будет хорошо, — улыбнулась Марфа и, охнув, заметила: «А говорила, что тихие.
Толкаются, и еще как».
Она обняла внучку, и, прижав к себе, твердо сказала: «Ты не бойся. Я тут, я с тобой, и сестра твоя рядом, и Хосе скоро приедет. Все вместе и родим».
Белла вдохнула запах жасмина, и, положив голову на стройное, крепкое плечо, шепнула:
«Спасибо вам, бабушка».
Хосе спешился и адмирал сказал: «Вон, жена твоя, рукой машет. Ты иди, мальчик, я сам лошадей на конюшню поставлю».
Мужчина взглянул на озабоченное лицо Мирьям, что стояла на каменных ступенях крыльца, и подумал: «Господи, как я ее люблю. Уже к осени, и второе дитя родится, и Авраам — здоровый, крепкий мальчик. Думал ли я, что все так сложится?».
— Авраам с двойняшками в усадьбу к твоему папе поехал, — Мирьям наклонилась и поцеловала мужа в висок. «Ты пойди, руки помой и поднимись к Белле, — у нее схватки начались».
— Ну да, — Хосе на мгновение приостановился, — с близнецами так часто бывает. Ну, ничего, волноваться нет причин, неделя большого значения не имеет. Хорошие схватки?
Мирьям помялась и вздохнула: «Хорошие. Только она боится очень, мы уж в самую дальнюю опочивальню ее отправили, а то так кричит, что страшно становится. Там тетя с ней, пытается образумить. И вроде сильная девочка, а вот…, - жена развела руками.
Хосе вздохнул. «Муж бы ее приехал, вот кто сейчас нужен. Ну да ладно, и так справимся, — он скинул камзол и засучил рукава рубашки. «Иди, я сейчас».
