тревоги. Умолчал про неисправности на «Салют-12» и Ксению в роли Пинкертона. Что предстоит выход в открытый космос с их сыном дочери неприятного Гусакова, а девица едва-едва оправилась от адаптации к невесомости. Что «Колумбия» идёт к Земле, и астронавты, осмотрев её перед стартом с Луны, заявили, что им не нравятся несколько плиток теплозащиты на днище ракетоплана, Госкосмос предложил стыковку с «сапсаном» на околоземной орбите и спуск шаттла в беспилотном режиме, в NASA отказались…
В той реальности «Колумбии» было суждено прожить ещё много лет и совершить десятки полётов, но не на Луну. Сейчас челнок переделан, послезнание бесполезно. И график пусков «Челленджера» совсем иной. В одной из загранпоездок Гагарин отправил анонимное письмо в NASA с подробнейшим описанием технических проблем, из-за которых этот шаттл, да и не только он, рискует сделать большое «бабах» сразу после старта, но прислушаются ли американцы? Наверняка к ним приходит масса писем, в том числе самых дурацких, нужное затеряется в ворохе чепухи.
Сами Гагарины тоже получали много всего. Юрий Алексеевич был буквально атакован после первого полёта, взрыв популярности пережил и после прилунения. Алла блистала в амплуа первой леди. Затем подобное пришлось пережить Андрею после фото в «Известиях» с Жулькой на руках. Ещё бы, завидный вариант — молодой неженатый парень, уже сделавший карьеру космонавта, сын «того самого Гагарина». Как-то привёз в Серебряный Бор целую пачку эпистолярных шедевров с девичьими фотками и самыми пылкими признаниями от влюблённых в него заочно фемин, вполне себе внешне, куда лучше Гусаковой, к которой сын прилип как назло и не на шутку.
Особенно смеялись над фотографией смазливого пацана с текстом на обратной стороне: «Любимый Андрюша! Настоящего мужчину может понять только другой мужчина, умеющий дарить удовольствие. Прошу тебя, не улетай. Обещаю, во мне тебе будет приятнее, чем в ракете. Шалун Владик». Без обратного адреса. Если так, то и правда — лучше Лариса!
— Который раз наблюдаю ту же картину, — прервала его размышления Алла. Она поднялась с плетёного кресла и принялась составлять пустые чашки и рюмки на поднос. — Человечество поставило себе сложную задачу — полёт на Марс. Казалось бы, надо всё спланировать, подготовить не торопясь, рационально объединить усилия, снизить риски. А вместо этого сплошь конфликты, интриги.
— Помнишь, смотрели с детьми «Международную панораму», ты ещё гнала их от экрана — столько там жестокости? Показывали вьетнамских детей без ручек и ножек, обгоревших от напалма или с оторванными конечностями от американских бомб, Андрюша расплакался, говорит мне: «Папа, ты космонавт, найди в космосе планету, чтоб на ней никогда не было войны».
— Помню, Юра. Ксения ему в ответ: «Знаю такую планету, где нет войн и насилия. Воздуха и жизни тоже нет».
— Плутон. Почти без атмосферы. Ничего, если доберёмся до пояса Койпера, принесём всё это с собой. По-другому пока не получается.
От семейного вечера полегчало, но не намного и ненадолго, потому что в воскресенье раздался телефонный звонок Козлова, тот срывающимся голосом крикнул:
— Включай телевизор! Шаттл разбился!
Эта трагедия, сама по себе страшная, в корне меняла многое.
В понедельник с утра Гагарин прямо из дома поехал в Химки, где находилось НПО имени Лавочкина, и взял в оборот Вячеслава Михайловича Ковтуненко, генерального конструктора объединения, в то время исполнявшего обязанности и генерального директора. Сразу прошли в сборочный цех, где готовились к старту первые два марсохода с бурильными установками — для предварительных испытаний на Луне.
— Вячеслав Михайлович! Сколько лет мы знакомы? — Гагарин начал с излюбленного пассажа, уместного в разговоре с ветеранами космической отрасли.
— Как считать, Юрий Алексеевич. Я вас — с апреля шестьдесят первого, как и вся страна. А пожали руки друг другу только после моего перевода от Янгеля в Химки, это уже в семидесятых, когда вы генсекретарствовали.
— Какой глагол интересный! Значит, ныне просто секретарствую. Всё равно, вы в курсе, что без проблемы за пазухой не приезжаю.
— И проблему эту надо решать, иначе — голова с плеч, жену в Сибирь как члена семьи изменника Родины.
Шутка вышла грустной. Ковтуненко родился несколько раньше Гагарина, сам был ещё мал, чтоб попасть под каток НКВД, но достаточно, чтоб насмотреться.
— Всего лишь почётная пенсия. Давайте о серьёзном. Вы полностью загружены контрактами по автоматическим аппаратам?
— Бюро, занимающиеся марсоходами и их платформами, лучше не трогайте.
— А ракетчиков?
— Заняты носителем, что доставит их к планете.
— Знаю. Вопрос в том, способны ли вы взять ещё один контракт. Ускоритель на базе наших имеющихся, вторая ступень к американской твердотопливной связке.
Они стояли около марсохода с открытым блоком управления, Ковтуненко снял и протирал очки. Услышав о совместном проекте с заокеанскими соперниками, едва не уронил их.
— Но речь ведь шла, что они вытаскивают ускорители на орбиту сами, шаттлом сцепляют четвёрку и только после этого стыкуют её с нашим комплексом?
— Шаттлом? Вы сами подумали, что сказали?
— О, ёшь твою… Как же я не подумал об очевидном! Если «Колумбия» развалилась при входе в атмосферу, полёты шаттлов прекратят до окончания разбирательства?
— С учётом поясной разницы во времени я ещё не звонил Джеймсу Беггсу. В лучшем случае американцы согласятся продолжить пуски твердотопливных, в чём не могу быть уверенным. Шаттлы точно будут на приколе. Месяцы, год… Не знаю. Козлов предлагает ставить к американской четвёрке наш хорошо отработанный и управляемый разгонный блок с ЖРД. После отстрела четырёх СРБ ваш ускоритель должен отбуксировать пятый к верфи у «Союз-12». Никаких шаттлов, никаких рисков манёвра на низкой скорости и малой высоте. Вячеслав! — Гагарин впервые перешёл на «ты». — Возьмёшься?
— Сразу не отвечу. Южмаш?
— Ни одна из наших межконтинентальных МБР не развивает нужной тяги двигателями первой ступени. Модернизировать секцию «Энергии» можете вы или Куйбышев, но там…
— Там полный завал, потому что Козлов обеспечил своих птенцов заданиями на двадцать лет вперёд. Юрий Алексеевич! Озадачу наших и дам знать в течение трёх суток.
— Хорошо. Лучше взвешенный ответ, чем поспешный. В уме держите вариант вывода в космос элементов «Аэлиты» только на «Энергии-5» с Байконура. Но и это не всё.
Ковтуненко вернул очки на место. На почтительном удалении застыли работники, приготовившиеся к демонстрации марсохода высокому визитёру, а Гагарин так и не приступил к осмотру.
— Товарищи! — он говорил громко, чтоб слышали и остальные. — До запусков на опорную орбиту первых элементов комплекса «Аэлита» осталось два года. Очень мало, учитывая
