Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 19
ИРИНАЗвонок Насти Каменской застал ее врасплох. В этот субботний полдень она, отправив Стасова с Татьяной и маленьким Гришенькой на долгую, до вечера, прогулку, готовилась к свиданию с Мишей Доценко.
После визита к фелинологу Саше Казакову вопрос о свадьбе обсуждался ими как дело давно решенное, Михаил вполне серьезно прикидывал, когда лучше идти в загс, чтобы бракосочетание попало на удобный день, ни в коем случае не на период Великого поста, а лучше всего – на Красную горку. Ира со всем соглашалась, но окончательно поверить не решалась, хотя и чувствовала, что влюблена в Доценко как юная девочка. Они уже были близки, но сегодняшнее свидание, помимо интимных радостей, было запланировано Мишей как очередной этап в обсуждении даты свадьбы и, что самое главное, для психологической подготовки Ирины к знакомству с будущей свекровью. Это знакомство Доценко хотел приурочить ко дню рождения своей мамы, которое будет иметь место в начале декабря.
Разумеется, Ира не отнеслась к Насте как к помехе своей личной жизни, они были слишком давно и хорошо знакомы, чтобы стесняться друг друга, но все-таки неожиданное желание Насти заехать поговорить вызвало легкое недоумение. В субботу? В отсутствие Татьяны? Странно.
Вид Насти поразил ее до глубины души, Ира, как ни силилась, не могла припомнить, чтобы Настя так одевалась не по случаю торжественного выхода.
– Ты в гости собралась? – спросила она – Или в театр?
– Нет, просто экспериментирую над собой, – уклончиво ответила Настя. – Когда Мишка придет?
– Мы договаривались – к обеду, часам к двум. А что, он тебе нужен?
– Пока не знаю, может быть, и нет. Ирочка, у меня к тебе вопрос, который может показаться странным, но поверь мне, это очень важно. Так что ты уж постарайся не отмахиваться, ладно?
– Господи, ты меня пугаешь! – всплеснула руками Ирина. – О чем таком страшном ты собираешься спросить? Погоди, прежде чем мы начнем разговаривать, скажи-ка, кофе тебе сварить?
– Сварить, – кивнула Настя, – и покрепче, а то я засыпаю на ходу. Всю ночь глаз не сомкнула.
Ира сварила кофе и, подав его в красивой изящной чашечке, уселась за стол напротив Насти, подперев рукой подбородок.
– Ну, теперь задавай свой страшный вопрос.
– Откуда ты так хорошо знаешь творчество Босха?
Ира оторопела. Она ожидала любого вопроса, только не этого.
– А при чем тут Босх?
– Ты сначала ответь, потом я тебе объясню.
– Ну… – Она замялась, но не от смущения, а от попытки сформулировать ответ как можно точнее и без лишних слов. – Я вообще люблю живопись, но традиционную: портреты, натюрморты. Всегда альбомы собирала, мне нравилось рассматривать репродукции. Когда в Питере жили, я постоянно в Русский музей бегала, в Эрмитаж. А тут мы с соседом разговорились, с Андреем Тимофеевичем, ты должна его помнить…
Настя молча кивнула.
– Заговорили о живописи, – продолжала Ирина, – он надо мной посмеялся, но так необидно, по-дружески, сказал, что у меня вкус неразвитый, и стал про Босха рассказывать. Знаешь, он так интересно рассказывал, я прямо заслушалась! И показал мне два альбома, подробно все объяснял по каждой картине. А недавно подарил мне альбом Босха.
– В связи с чем?
– Ни с чем. Просто так, взял и подарил. А что в этом такого? Это же альбом живописи, а не бриллианты.
– И давно это случилось?
– Нет, где-то в середине октября.
– То есть после телемоста?
Ира задумалась. Да, кажется, это было после той передачи. Точно, это произошло на следующий день после истории с рынком. Котофеич зашел к ней днем, принес завернутый в подарочную упаковку альбом и сказал, что живопись – лучшее лекарство от стрессов.
– Да, – уверенно ответила она, – после телемоста.
– Теперь второй вопрос. Ты помнишь моего брата Сашу Каменского?
– Конечно, – удивилась Ира. – А какая связь между Босхом и твоим братом?
Я что-то не улавливаю.
– Погоди, Ириша, дай мне сначала задать все свои вопросы, потом я буду отвечать на твои. Ты много общаешься со своим соседом?
– Можно сказать, что много. Особенно в последнее время, после того как случилась эта история с телемостом. Он очень озаботился моей безопасностью и настаивал на том, чтобы я была осторожной и при любой возможности пользовалась его помощью.
Настя нахмурилась:
– Помощью какого рода?
– Например, не открывала дверь посторонним. Он хотел, чтобы каждый раз, когда в дверь звонит кто-то чужой, я предварительно звонила ему по телефону.
Ну и вообще… Настя, я не понимаю, что мы тут с тобой обсуждаем. Ты можешь говорить открытым текстом?
– Могу, только сначала еще один вопрос, последний. В разговорах с соседом никогда не всплывал намек на то, что он знаком с моим братом?
– Нет, – твердо ответила Ира. – Я бы обратила внимание. Это был последний вопрос, теперь объясняй, в чем дело.
Она очень старалась казаться спокойной и ничего не понимающей, но беспокойство, которое периодически грызло ее на протяжении последнего времени, становилось все сильнее. Вот теперь и Настя заговорила о Котофеиче.
Неужели подозрения ее не беспочвенны?
– Видишь ли, – неуверенно начала Настя, – мы с этим Шутником совсем запутались, и в голову стали лезть всякие бредовые идеи. Мне ни в коем случае не хотелось бы бросать тень на уважаемого человека, поэтому я просто поделюсь с тобой некоторыми своими соображениями. Не принимай их за окончательное решение, хорошо?
– Хорошо.
– Так вот, в результате долгих размышлений я пришла к выводу, что преступник должен быть знаком одновременно и с тобой, и с моим братом. Или с его женой. Поэтому я пытаюсь найти такого человека. Что ты вообще знаешь о своем соседе?
– Он пенсионер, – быстро начала Ира, – вдовец, жена умерла два года назад, у него есть сын…
И запнулась. Собственно говоря, на этом ее информация о соседе была исчерпана. Только сейчас она сообразила, что даже фамилии его не знает.
– А чем он занимался до того, как вышел на пенсию?
– Я не знаю. Он сам не рассказывал, а я не спрашивала. Настя, я… мне…
Ты не смейся надо мной, пожалуйста, я тебе кое-что расскажу.
– Да почему же я должна смеяться?
– Потому что ты уже смеялась, помнишь? Тогда, зимой, когда я вас всех переполошила насчет криков и крови. Вы все надо мной смеялись. Я давно хотела поговорить с Таней об этом, но мне казалось, что я полная дура и делаю из мухи слона. Но раз уж ты заговорила о Котофеиче, то я тоже скажу.
Она набралась храбрости и подробно рассказала обо всем, что ее тревожило.
О странных отлучках соседа и явном вранье насчет рыбалки и охоты. О постоянно запертых дверях. О том, что он частенько не открывает дверь, хотя находится у себя в квартире. О том, что, бывало, недвусмысленно выпроваживал ее, когда ему кто-то звонил по телефону. О его непонятном, но назойливом стремлении быть в курсе всего, что связано с расследованием преступлений Шутника, о том, как он ловит каждое слово, сказанное Татьяной или Стасовыми этой связи, и ничего не упускает и не забывает. О том, как часто употребляет он обращение «дорогая». И даже о том, как он дважды солгал, сказав, что видел ту телепередачу, хотя Ира точно помнила, что его в этот момент не было дома.
– Ты уверена, что его не было дома? – строго спросила Настя. – Ира, я прошу тебя, не спеши с голословными утверждениями, это очень важно.
– Я уверена, – нетерпеливо повторила Ирочка, – потому что я тогда так разнервничалась, что мне необходимо было с кем-то поговорить об этом. Стасов на работе, Таня на телевидении, ты тоже там, тебе не позвонить, вот я и кинулась к соседу, хоть какая-то живая душа. Я звонила и в дверь, и по телефону. Не было его дома, это точно.
– Но ведь ты сама сказала, что он иногда сидит дома, а дверь не открывает, – возразила Настя.
– Дверь не открывает, но к телефону всегда подходит. А в тот раз он и к телефону не подходил. И потом, я слышала, как он вернулся. Это всегда слышно, потому что его собака громко лает от радости, когда хозяин возвращается. Она его слышит, когда Котофеич еще только в подъезд входит, и начинает лаять. Потом лифт подъезжает, а потом уж дверь хлопает. Настя, ты думаешь, что Котофеич – это тот убийца? – напрямик спросила она. – Скажи мне честно, ведь ты так думаешь?
Ира сама не знала, какой ответ хотела бы услышать. С одной стороны, ей неприятно было думать, что она опять выглядит сверхподозрительной идиоткой, готовой в самых невинных поступках видеть проявления преступных намерений.
Но, с другой стороны, признавать, что ее милый, такой славный, всегда готовый прийти на помощь сосед Котофеич – жестокий убийца…
Настя отодвинула чашку и устало оперлась лбом о руки.
– Я уже не знаю, что думать, Ириша. Я тыкаюсь в разных направлениях, как слепой котенок, я пытаюсь что-то сделать, но у меня ничего не получается, а люди гибнут один за другим. И я все время чувствую, что виновата в их смерти, потому что не могу поймать этого Шутника. А поймать я его не могу, потому что не могу его понять. Я бессильна перед его логикой, я не понимаю, чего он хочет. Сегодня с утра я была у психолога, которому показала все материалы о преступлениях Шутника. Знаешь, что он мне сказал? Что Шутник хочет, чтобы я его поймала. Но как я могу его поймать, если не понимаю смысла его действий? Мне приходится искать его традиционным способом, искать так, как все ищут убийц, – отрабатывать связи, отслеживать движение информации. И я это делаю, а сама все время чувствую, что делаю не то. Не то! Не так его надо искать. Впрочем, извини, я тебя гружу своими служебными проблемами, а ты в них вникать не обязана.
- Игра на чужом поле - Александра Маринина - Полицейский детектив
- Точка невозврата. Из трилогии «И калитку открыли…» - Михаил Ильич Хесин - Полицейский детектив / Русская классическая проза
- На глазах у сорока миллионов - Эд Макбейн - Полицейский детектив
- ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ - Элизабет Джордж - Полицейский детектив
- Роковая сделка - Григорий Башкиров - Полицейский детектив
- До третьего выстрела - Ольга Лаврова - Полицейский детектив
- Ребус. Расшифровка - Андрей Константинов - Полицейский детектив
- Оперские байки - Анатолий Казаков - Полицейский детектив
- Подставной киллер - Алексей Макеев - Полицейский детектив
- Елка в подарок - Фредерик Дар - Полицейский детектив