Форма входа
Читем онлайн Яконур - Давид Константиновский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Не о том речь, мадам…
Валера распахнул дверцу сейфа.
То, что было ему нужно сейчас, находилось на отдельной полке, на верхней, возлежало там на персональном своем месте, не надо было искать — само в глаза лезло… Ну что ж! Делай, как решил!.. Или передумал? Засомневался? Тогда отмени свое решение или, по крайней мере, отложи; никто ничего не узнает; Герасиму и в голову не придет, что с тобой творится; возьмешь с нижней полки, что обычно, он ведь так и думает, будто за этим ты в сейф полез… Нет уж! Приказал себе. Поднял руку, протянул ее к верхней полке. Взял. Повернулся, пошел к Герасиму. Нес перед собой.
Увидел, — Герасим сообразил: что-то не то происходит, чего он ожидал, чего мог ожидать… Увидел, как Герасим вглядывается, как морщит лоб, щурится, пытаясь рассмотреть, понять… Увидел: Герасим напрягся…
Да и сам Валера был напряжен. Волновался. Он-то знал, что происходило, он обдумал это, он принял свое решение и заранее знал, как реализует его; и все-таки волновался… Еще бы!
Ну вот, всего-то несколько шагов от сейфа до стола…
Подошел. Сел.
Протянул Герасиму.
На стол не положил, держал перед собой, в вытянутой руке.
Увидел: понял Герасим, что это такое… Понял, что происходит.
Кажется, — облегчение. Наконец-то! Впервые за месяцы…
Я вижу его.
Я вижу, как сидит Валера у стола, перед Герасимом, и держит, тянет руку.
Его рука… С кожей сухой, белой… Рука его не дрожит, нет, до этого не дошло еще; но как-то пальцы, я смотрю на них… не остаются ни на миг спокойными… они странно подвижны… вот большой, палец — он сгибается в суставе, разгибается, одновременно его поводит из стороны в сторону… другие внизу, я не вижу их, но по тыльной стороне ладони, по тому, как напрягается кожа и расслабляется, заметно, что и остальные — также…
Что мы знаем о нем?
Валера был одним из ведущих сотрудников Элэл. Пожалуй, он по своим возможностям и результатам занимал до сих пор место сразу после Якова Фомича и Назарова; впрочем, его самого это никогда не интересовало. Он относится не к тем, кто осознает свое положение и свои качества — достоинства и недостатки, а к тем, кто искренне их не замечает. Другим же его достоинства и недостатки хорошо известны: он упрям, не всегда уравновешен, часто резок; обычно уверен в себе; талантлив, умом обладает оригинальным, чрезвычайно трудоспособен, работы его, как правило, незаурядны; честен, независим; в том, что лежит за границами собственно исследований, особой энергии и напористости ни разу не проявлял, от выполнения каких-либо административных функций в лаборатории неизменно отказывался, совместных работ избегал.
Вот он сидит перед Герасимом, рука его над столом.
— Бери! — говорит.
И смотрит в глаза Герасиму.
Еще волнуется. Кажется, столько размышлял обо всем этом… И — снова! Вот ведь как. Вот куда повернула кривая…
История его отношений с Герасимом была давняя! Началась еще с той случайности, когда Герасим попал к нему на собеседование — и провалился, Валера отослал его обратно; разумеется, в обычной своей манере… Потом было время безразличия; да другой отдел, почти не пересекались. После перевода Герасима — абсолютное неприятие, основанное на сходстве поведения Герасима и Вдовина. Когда Герасим показал, что защищает интересы Элэл, Валера не смягчился; он считал, что к тактикам следует относиться однозначно, вне зависимости от того, на чьей они стороне, — тактики не входят в число людей, которым можно подавать руку.
Зато позже, едва лишь проявились первые признаки нового Герасима, — главной его поддержкой стал Валера. Герасим, Герасим… Носился с Герасимом, как с писаной торбой! Михалыча сагитировал ему помогать!
Но когда последовала затем его обратная резкая трансформация…
Валера не участвовал в то и дело возникавших обсуждениях этого загадочного явления. Он чувствовал себя оскорбленным настолько, что полностью замкнулся в себе. Решил: ничем не выкажет своего отношения к происходящему… Оно было за пределами его понимания и, пожалуй, его душевных сил.
Работал.
То, что работа его обнаруживала все новые связи с деятельностью Герасима, не было, конечно, приятно. Но что было делать? Герасим, со своей моделью, придвигался тематически к нему ближе и ближе; Валера мог отступиться от своих иллюзий в отношении Герасима, но не в силах был оставить тему; порвав с Герасимом, он с каждым днем все сильнее оказывался завязан на его злополучную модель.
Развязаться им было невозможно!
Валера продолжал заниматься своим делом независимо от того, над чем работал Герасим, и, казалось бы, вне всякой связи вообще с моделью; но их работы были связаны и взаимозависимы в принципе, чья-нибудь инициатива, Валеры или Герасима, была тут ни при чем, они могли сжигать сколько угодно нервной энергии, но оставались совершенно бессильны: не ими определялась эта связь, ее заложила сама природа, — а они всего лишь столкнулись, исследуя эффекты, которые оказались взаимообусловленными свойствами тесно опутанной такими зависимостями материи.
Ситуация развивалась…
Поневоле задумаешься.
Исследуя складывающееся положение, Валера размышлял о перспективах этих работ в институте. В частности, он произвел некоторые расчеты на основе своих данных. Это было, собственно, не что иное, как прикидка варианта модели. Итог получился неожиданный: значительное расхождение с результатами Герасима!
Проверил, пересчитал: да, всё так…
Предстояло обнародовать.
Тщательно изучив герасимовский препринт, Валера убедился, что в этой конкретной работе нет ни следа какой-либо недобросовестности или неквалифицированности. Дело было иного, в то же время вполне обыкновенного родаг сложились вместе отдельные расхождения в методических подходах, экспериментальных данных и статистических расчетах.
Бывает! И не то еще бывает. Банальности в исследованиях.
И вот предстояло обнародовать. Начать можно было хотя бы с институтского семинара.
Да что там, вполне будничное дело! О чем тут?..
И вдруг оказалось, что все стало совсем не просто… Это вполне будничное дело обернулось черт знает чем… „Бывает“ относилось к прошлому, теперь правильнее сделалось говорить — „бывало“…
Ведь вроде ничего особенного! Раньше бы Валера спокойно выступил на семинаре, а там бы уж видно было: публиковать, или, может, сначала вместе пришли бы к чему-то новому, выяснив, где же истина, — хоть в первом приближении, или… Ну, как обычно.
А теперь — оказалось — все включено в длинную сложную цепь общих взаимосвязей и взаимозависимостей. Валера понял это, прогнозируя развитие событий на один шаг дальше.
Если в концентрированный раствор новой ситуации в институте добавить расхождения между ним и Герасимом по модели, — что-то должно произойти. Нейтральность окажется невозможной. Одно из двух: либо Вдовин использует Валеру, чтобы смять Герасима; либо Герасим обратится к содействию Вдовина, чтобы устранить осложнения, исходящие от него, Валеры.
Расчеты — это наука, это для науки. А то, как их используют… Вот тебе и проблема использования научных результатов в практике! Для Вдовина тут проблемы нет… И для Герасима…
Так-то! Оказалось, что расхождение в методиках и математических расчетах включено в цепь иных взаимосвязей и взаимозависимостей. И здесь опять-таки связи и зависимости, в данном случае — этого частного расхождения и других событий и отношений, были обусловлены принципиально, самими свойствами событий и отношений, воля Валеры была тут ни при чем, он мог бы сжигать сколько угодно нервной энергии, но оставался абсолютно бессилен; не им определялись эти связи и зависимости, а принадлежали природе, и здесь природе, но в данном случае общественной; точнее — преобразованной природе, преобразованной так быстро, что Валера не сразу смог это заметить.
Что же теперь?
Обдумывать, рассчитывать: делать или не делать; если делать, то как; и сейчас или подождать; и тому подобное?..
Оба варианта развития событий — давление на него либо на Герасима — были вполне равноценны для Валеры. Опасения за себя были ему не свойственны; от сочувствия Герасиму он был теперь избавлен; о модели беспокоиться нечего — ею занимаются и в других местах: Снегирев, например. Таким образом, любой из вариантов оказывался для Валеры вполне безразличен, вполне приемлем.
И оба вместе — неприемлемы совершенно. То, что варианты эти существовали, самый факт наличия в жизни, в его жизни, этих возможностей, и то, что он знал об их существовании, плюс то, что он их обдумывал непроизвольно, — они влезли в его жизнь, вобрались в его голову и торчали там колом, нельзя от них избавиться, — все это было оскорбительно, непереносимо.
Такова была новая ситуация, в которой оказался Валера, таковы были новые правила игры в команде, которой он принадлежал; таков был момент, когда он осознал их.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Яконур - Давид Константиновский бесплатно.
Похожие на Яконур - Давид Константиновский книги
- На войне как на войне - Виктор Курочкин - Советская классическая проза
- Слово о Родине (сборник) - Михаил Шолохов - Советская классическая проза
- О теории прозы - Виктор Шкловский - Советская классическая проза
- Рай в шалаше - Галина Башкирова - Советская классическая проза
- Повести и рассказы - Олесь Гончар - Советская классическая проза
- Том 6. Созревание плодов. Соляной амбар - Борис Пильняк - Советская классическая проза
- Том 3. Товарищи по оружию. Повести. Пьесы - Константин Михайлович Симонов - Советская классическая проза
- Любостай - Владимир Личутин - Советская классическая проза
- Лесная свадьба - Александр Степанович Мичурин-Азмекей - Советская классическая проза
- Батальоны просят огня (редакция №2) - Юрий Бондарев - Советская классическая проза
