Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Но случай, в который Твардовская пытается вплести эту историю, - не совсем обычный, - ворчливо возразил Кручинин. - Нельзя ли откинуть ее вранье и повернуть дело в сторону отравления Ванды.
- По-вашему у нее тут рыльце в пушку?
- А ты сам не чувствуешь?.. - и, закинув голову, Кручинин потянул носом воздух.
- Сразу почуял, - сознался Грачик. - Только боялся сказать. Думаете так приятно, когда вы издеваетесь над моим "чутьем"?
А Кручикин, не обращая внимания на реплики Грачика, продолжал таким тоном, словно говорил для себя одного:
- Она понимает: раз попала к нам с этим делом - мы его расковыряем. Ей не миновать ответственности по делу Ванды. И все-таки пришла. Вот в чем загадка? А у тебя есть сомнение в том, что она тут не ангел?
- Мрачноватый ангел, джан, - усмехнулся Грачик. - С нею за одним столом сидеть и то противно.
- Чистоплюй ты, вот кто... - начал было Кручинин, но тут же перебил сам себя: - Мотивы, мотивы! За каким лешим она явилась, ежели понимала, что мы уличим ее во лжи по двум линиям - ее непричастности к делу Круминьша и ее причастности к делу Ванды? Мотивы!
- Опять-таки спасение Квэпа, - решительно сказал Грачик. - Я думаю...
Кручинин прервал его с таким видом, будто Грачик ему мешал:
- Мотивы!.. Она обязана спасать Квэпа? Это приказ хозяев? Или она так любит это животное, что предпочитает сама заработать срок, лишь бы он еще погулял?
- А ревность?! - сказал Грачик.
- Ах, брось пожалуйста! - отмахнулся Кручинин. - Какая у этих типов ревность!.. Тьфу!..
- Разве они редко пускают в ход ножи?
- Совсем другое дело!.. Но из ревности они не идут на жертвы.
- Может быть, вы и правы, - поразмыслив согласился Грачик. - Однако, что бы ни руководило Твардовской, она испортила мне обедню с поимкой Квэпа. Я очень рассчитывал, что когда мы его хорошенько обложим, он бросится именно к ней. Да так оно и случилось. Я сам виноват в том, что он ушел.
- Не достает только, чтобы ты предложил выпустить ее на свободу, чтобы выловить Квэпа.
- Я отлично понимаю: стоит только показать Квэпу, что мы не пошли на ее удочку, он насторожится. Может быть, даже бросит намеченные планы и уйдет на глубину. - Грачик исподлобья посмотрел на Кручинина, отыскивая наиболее убедительный поворот, ради которого и затеял эту беседу, проверяя свое решение: - Линда должна вообразить, будто я поверил ее вранью. Пусть в душе посмеется надо мною, не слиняю. Охотно подсадил бы ей в камеру соседку из выходящих на волю. Пусть бы Линда передала с ней, кому хочет, известие о глупости следователя, попавшего в ловушку.
- Ну, ну, ну! - Кручинин протестующе замахал руками. - Никуда, никуда не годится! Оставляя процессуальную сомнительность такого приема, ты, видимо, считаешь Линду глупее, чем следует. Сколько раз тебе твердить: всегда считай, что подследственный не совершит глупости, которой не совершил бы ты сам. Из того, что ты предложил, я одобряю одно: Линде дать понять, что ты дуралей. Пусть знает правду! - Грачик молча поклонился. Полный дуралей! - со смаком повторил Кручинин. - А пока оставь ее в покое, не допрашивай. Ни Квэп, ни его агентура, если она у него есть, не должны пронюхать, что ты трясешь Линду.
- Я именно так и думал, - обрадовано подхватил Грачик.
- А разве я сомневаюсь? - сердечно проговорил Кручинин. - Настолько-то я в тебя верю! Не зря же я тебе твержу: вникай, вникай. Однако... спохватился он вдруг - ... о чем же мы говорили?..
- Опять же о пограничниках, - со смехом сказал Грачик.
- Конечно, о пограничниках, - повторил Кручинин с таким видом, будто отлично это помнил, - считаю, что пограничники должны быть полностью в курсе дела твоего любимчика.
Грачик не спорил. Подсев к столу, кратко подытожил все, что мог сказать пограничникам о Силсе. Через четверть часа он ушел, захватив бумаги.
Кручинин взял было книгу, но ему не читалось. Надел шляпу и вышел на улицу. Вышгородский холм высился зеленой громадой, манящей в свою тенистую тишину. По дороге к парку Кручинин купил газету и стал на ходу ее проглядывать. Как всегда в последнее время, первым долгом заглянул на четвертую полосу. Взгляд скользнул по заголовкам, и Кручинин остановился посреди дорожки, поднимавшейся в гору: наверху последнего столбца он прочел, что берлинский "Комитет возвращения на родину" отправляет в СССР первую партию репатриантов. В их числе прибалты из "перемещенных" лиц. Приводились имена эстонцев и латышей. Взгляд Кручинина сразу выловил имя Инги Селга.
Кручинин забыл о Вышгороде и поспешно вернулся в гостиницу. Грачик был уже там. Кручинин показал ему газету:
- Боюсь, что сообщение пришло слишком поздно, - с разочарованием проговорил Грачик.
Оказалось, что данные Грачика о Силсе не были для пограничников новостью: Силс был у них на примете. Они знали о его приготовлениях и следили за каждым его шагом. Тайник с припасами был давно открыт, байдарка осмотрена. Но Силса не трогают, предпочитая застать на месте преступления, потому что он может оказаться не один.
- Полагают, что не дальше как сегодня ночью он должен отплыть, - уныло рассказывал Грачик, - иначе истечет срок выданного ему разрешения на выход в море - раз; наступил перелом в погоде - два; начнется новолуние - три. Если он решил бежать, то должен сделать это сегодня. - Грачик не скрывал огорчения: убежден, что это бегство не имеет под собой никакой иной почвы, кроме желания пробраться к Инге... А она тут. И снова они - врозь. Застанут ли его у швербота, при отплытии, или изловят в море - он пройдет как нарушитель... Для Инги он будет потерян... А Инга для него...
- Жаль, что человек, добровольно к нам пришедший, нами принятый и прощенный, уходит. - Кручинин покачал головой. - Вот что достойно сожаления. А лирика... - Он пренебрежительно пожал плечами.
- Человек же он! - воскликнул Грачик. - Тот самый человек, о котором вы только что сказали столько хороших слов.
- Ты неисправим, Сурен!
- Да, да, я неисправимо верю в людей, - повышая голос, ответил Грачик, - и верю в Силса.
- Все еще? - рассмеялся Кручинин. - Ну и верь на здоровье.
- Разве она незаконна, эта вера? - воскликнул Грачик. - Что же мне теперь с нею делать?
- Так и найди ей достойное применение... - Кручинин похлопал по плечу понурившегося Грачика и взглянул на часы: - Не прозевай время свидания с пограничниками на берегу.
- Они пригласили и вас! - без особого радушия заметил Грачик.
- Предоставляю тебе любоваться пойманным Силсом и сценой его раскаяния. А пограничники - люди реальности: на них лирика не подействует.
- Не узнаю вас, Нил Платонович... - огорченно прошептал Грачик.
Хотя Кручинин и делал вид, будто его все это мало занимает, он исподтишка с беспокойством поглядывал на Грачика. Эпизод с Силсом, играющий теперь в деле Круминьша второстепенную роль и даже выпавший за рамки этого дела, приобрел для молодого человека важное значение. Решалась судьба человека, прошедшего короткую, но сложную и трудную жизнь. Грачик всей душой сочувствовал горю, какое ждет Силса и Ингу.
Наконец, раздался телефонный звонок. Через минуту Грачик был в пальто и шляпе. К удивлению Грачика, Кручинин тоже оделся и сел в машину, - всё в полном молчании.
Засада на берегу была организована так, что ни Силс, ни тот, кто пришел бы с ним, не мог ничего заметить. Сторожевой катер, назначенный в эту операцию, вышел в море загодя и тоже не мог привлечь внимания беглецов.
Время шло, миновала полночь, настала ранняя летняя заря, а ни Силса, ни его предполагаемого спутника не было ни на берегу, ни в море. Очевидно, Силс отложил побег или ушел другим путем. Грачик взял у пограничников домашний адрес Силса и отправился по нему вместе с Кручининым. Найти его оказалось нетрудно. Привратник сказал, что Силс со вчерашнего утра не был дома. Кручинин, тихонько насвистывая, вернулся к машине. Грачик в раздумье постоял у ворот и нехотя занял свое место в машине. Опять они ехали молча, молча сошли у гостиницы. Грачик в задумчивости стоял перед запертой дверью, забыв позвонить. Кручинин насмешливо спросил:
- Разрешишь позвонить? Все размышляешь: что делать с верой в человека.
Грачик сердито отвернулся и переступил порог.
- Тут вас ожидают, - пробормотал портье, прикрывая рукою зевок.
Грачик и на него посмотрел таким же отсутствующим взглядом, каким только что глядел на Кручинина. Потом перевел взгляд на темневшую в углу вестибюля фигуру, погруженную в глубокое кресло. Голова человека лежала на вытянутых на подлокотниках руках. Ровное дыхание говорило, что он безмятежно спит. Грачик приподнял его голову - с кресла испуганно вскочил Силс.
Грачик обернулся к Кручинину. Тот медленно поднимался по лестнице, делая вид, будто ничего не заметил. До слуха Грачика донеслось напеваемое под сурдинку:
Душа убийц черна, как сажа,
Коротким был их приговор:
И с тридцать пятого этажа
Ее бросают под мотор.
А поутру она вновь улыбалась
- Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
- Старая тетрадь (рассказы) - Николай Шпанов - История
- Отпадение Малороссии от Польши. Том 3 - Пантелеймон Кулиш - История
- Правда Грозного царя - Вячеслав Манягин - История
- Холгол (Край земли - 2) - Николай Шпанов - История
- Льды и крылья - Николай Шпанов - История
- 1941. Пропущенный удар. Почему Красную Армию застали врасплох? - Руслан Иринархов - История
- Северная Корея: вчера и сегодня - Андрей Ланьков - История
- «Отречемся от старого мира!» Самоубийство Европы и России - Андрей Буровский - История
- Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения - Владимир Орлов - История