Форма входа
Читем онлайн "Я у себя одна", или Веретено Василисы - Екатерина Михайлова
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
По-настоящему увлеченные люди, будь то мужчины или женщины, часто испытывают, особенно в середине жизни и позднее, самые острые переживания именно в связи с этой сферой. И — да, подумав минутку, нельзя не согласиться с Лидией Гинзбург: "Жить без профессии нельзя. Работа должна быть поднята если не до пафоса, то хотя бы до профессии, иначе она раздавит бездушностью. Можно халтурить попутно, но жить халтурой нестерпимо".
Казалось бы, все к лучшему в этом лучшем из миров: еще одна область реализации, еще один источник счастья. Но и тут существует свой парадокс, своя ловушка. Если работа делается просто так, если в нее не вкладывается душа, если с ней не возникают отношения страстные и напряженные, если это не дело жизни, то и о счастье говорить не приходится. А если работа становится буквально жизнью? Мы все встречали увлеченных, талантливых, замечательных женщин, которые действительно жили работой. Но тут неумолимо вступает в действие такая тяжелая правда, которую мы не всегда хотим помнить: никакие отношения не длятся вечно. Так же, как и с любыми другими отношениями, — гарантий нет. Есть конкуренция, есть необходимость перестать делать то, что ты умеешь делать хорошо, и начинать делать то, что ты пока умеешь делать не очень хорошо, то есть рисковать, бояться, дергаться, переживать, не спать ночами. Очень больно ощущать, что твой опыт и умение сейчас почему-то оказались невостребованными.
И часто отношения с любимой работой, которой отдана жизнь, заканчиваются так же, как и отношения в семье, — горечью, ощущением того, что было столько вложено, и вот я никому не нужна. И точно так же, как в личных отношениях: прекрасно, когда есть этот огонек, эта божья искра, это замечательное ощущение "могу и делаю". И очень опасно, когда ожидается некая "благодарность", фиксированный результат, которому ничто не может повредить и который никто не может отобрать. Почти всегда это ошибка, тяжелые и болезненные чувства за ближайшим поворотом. Даже умнейшие и талантливейшие не избегли такого печального удела. Может быть, в изначальной женской установке на приоритет отношений кроется особое коварство этой ловушки: не слишком ли мы прикипаем к делу и "команде" (ну, коллективу, какая разница)? Не слишком ли выкладываемся — все по той же извечной привычке "отдавать любимым все"? Не надеемся ли тайно на похвалу, на высокую и уважительную оценку тех, кто всего лишь использует наш труд?
Работать, знать свое дело, получать за это достойные деньги, чувствовать свою успешность, свою компетентность — одна из наибольших радостей жизни. Но точно так же, как и в других значимых отношениях, синее перышко и здесь не дается в руки. Более того, именно фантазия о гарантированном обладании им, похоже, и делает нас несчастливыми.
Вот и получается печальная история про "обманутых вкладчиков": кому-то или чему-то приписывается функция постоянного сохранения и умножения вложений. Но если нечто можно "дать" или "не дать", если кто-то может "сделать счастливой", а кто-то — "заслуживать счастья", то выходит сущая ерунда. Кто, собственно, это решает? Муж, начальник? Экзаменационная комиссия? Полный бред...
И, пожалуй, самое главное — как быть с непонятным, но засвидетельствованным многими фактом: острое ощущение счастья может посетить любую из нас в тяжелую и объективно неблагополучную минуту жизни. Когда все из рук вон плохо. Когда тревожно, одиноко, трудно. А может быть, не так уж и плохо, но причин для ликования вроде бы никаких. Или оно не так уж нуждается во внешних причинах? Может быть, способность испытывать счастье сродни способности испытывать искреннюю благодарность?
В зимний вечер, в снег и слякоть
Страж мой верный, ангел мой
Посылает мне троллейбус,
Самый теплый и сухой.
Ночью темной и огромной
С полки сбрасывает мне
Книжку давнюю, родную,
О неведомой стране.
В липкий, душный полдень летний
Он, погоду не кляня,
На скамейке у фонтана
Держит место для меня.
И в толпе, хоть раз в декаду,
Страж мой милый, ангел мой
Для меня организует
Восхищенный взгляд мужской.
Так чего же мне бояться?
И на что же мне роптать?
Что не можно с ним обняться?
Шкурку сжечь? Врасплох застать?
Марина Бородицкая
А СЧАСТЬЕ БЫЛО ТАК ВОЗМОЖНО...
Когда одна дверь счастья закрывается, открывается другая, но мы часто не замечаем ее, уставившись взглядом в запертую дверь.
Хелен Келлер, глухонемая американская писательница
На этом мы исчерпали "музыкальные темы", которые связываются со счастьем традиционно или даже не совсем традиционно. Остальные совсем рядом, мы все их знаем, но почему-то "женское счастье" в своем бытовом, разговорном значении их не включает. Возможно, неспроста.
На одной из женских групп молодая мама двоих симпатичных детей и жена весьма достойного мужа Ксения поставила вопрос так:
— Все, что принято считать женским счастьем, у меня есть. Только здесь могу признаться, что отчаянно не хватает другого. Какого-то состояния души, которое мне знакомо по прошлой жизни, но уже много лет меня не посещало. Без него я превращаюсь в бытовую технику, и это пугает.
— Ксения, давай попробуем заглянуть в это состояние души. Где оно могло бы тебя посетить?
— У моего рабочего стола. Я раньше, до детей, занималась дизайном. Мой материал — кожа. Я прямо вижу эти разноцветные лоскутки, инструменты... Это было такое счастье!
— Давай посидим за твоим рабочим столом (тут мы быстренько его обозначаем) и послушаем, что происходит внутри: мысли, чувства...
— Первое, что приходит, — это физическое ощущение. Я на своем месте, мне легко дышится, мои глаза широко открыты, руки пока просто перебирают материал, но в любую секунду готовы заработать. Как будто сами, по наитию. Внутри все готово к движению, маленький импульс — и вперед. Я живая. Вся, целиком. Это место... Здесь не просто хорошо, это больше.
"Особое состояние души", которое прозвучало в монологе Ксении, показалось настолько важным, что мы задумались о том, где для разных участниц группы это место, где "не просто хорошо", где чувствуешь себя настолько живой и настоящей. Мы понимали, что речь может идти и не о конкретном месте — наша условная выгородка уже приобрела символический смысл особого, не бытового пространства. И разные женщины — молодые и не очень — садились на этот стул и вспоминали вслух те занятия, которые для них связаны с этим особым переживанием. Там было то, что посторонний назвал бы "увлечениями", — и то, что посторонний вообще бы не потрудился назвать, но мы-то посторонними не были, мы были допущены к "особому состоянию души", и душа оказывала нам честь, облекая свои переживания в слова. И конечно, было понятно, что словами все не выразить. "Входов" в особое пространство оказалось множество, "партнерами" в этом состоянии были самые разные дела, предметы и существа.
Компьютер. Мольберт. Белый лист бумаги. Лошадь. Кухонный стол с набирающим силу тестом. Двое внуков, четырех и шести лет, ступающих по лыжне перед своей бабушкой. Горная тропа. Флейта. Охапка цветов, которые могут стать букетом, композицией. Письма, которые пишутся далекому другу. Черная влажная земля, ожидающая посева. Танец-импровизация босиком в пустой квартире. Сказка для маленькой дочери, рождающаяся тут же, из головы.
Очень просто. Ничего выдающегося — среди них не было ни балерин, ни поэтесс, ни впадающих в транс духовидиц. Они говорили об этих простых делах, как будто выдавали секрет. Секрет известен, но секретом быть от того не перестает. Вход в иное царство, в Страну чудес, так уж повелось, лежит совсем близко: коровье ухо и кроличья нора. Вход в особое состояние души не охраняется, за него не конкурируют, его не пристало связывать со счастьем, — а между тем оно именно здесь ближе, чем где-либо. "Двери" оказались совершенно разными, само же состояние — узнаваемо всеми и не нуждается в том, чтобы его "пробовали на зуб". Настоящее, настоящее — как удар сердца.
И без него в самом деле ни любовь, ни семья, ни работа не обладают тем смыслом, той радостью, которые делают их действительно важными частями нашей жизни. Некоторые называют его "творчеством", хотя слово это опасное — почти как "любовь" или "счастье". Импульс, огонек, движение, которое заставляет создавать — или не заставляет, потому что если эта пружинка есть, она найдет, к чему приложиться.
Воспитание детей для многих женщин становится настоящим приключением, воистину делом творческим, со всеми страстями, разочарованиями, догадками, озарениями, которые свойственны любому творчеству. И тогда происходит нечто важное: сама мама меняется, перерастает простую — и такую понятную — потребность "быть нужной"; в ней зреют зерна мудрости и интуиции, которые дадут ей силы и для следующего жизненного цикла. Работа может быть точно таким же полем для творчества: умение придумать, реализовать, вовремя увлечься и вовремя остыть, опыт завершения и "отпускания" готового результата остаются внутри, что бы ни стряслось с самой работой как "местом", организацией.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу "Я у себя одна", или Веретено Василисы - Екатерина Михайлова бесплатно.
Похожие на "Я у себя одна", или Веретено Василисы - Екатерина Михайлова книги
- Бог в твоей жизни. Аналитическая психология. Сэлф-маркетинг - Оксана Покатаева - Психология
- Золотые навыки психотерапии. Практическое руководство психолога-консультанта - Елена Улитова - Психология
- Интегративная психотерапия - Артур Александров - Психология
- Лечение от любви и другие психотерапевтические новеллы - Ирвин Ялом - Психология
- 10 шагов к совершенству - Александр Лах - Психология
- Фокусирование. Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями - Юджин Джендлин - Психология
- Преодоление трудностей учения: нейропсихологический подход - Наталия Пылаева - Психология
- Гештальт: искусство контакта. Новый оптимистический подход к человеческим отношениям - Серж Гингер - Психология
- Работа собой - Полина Гавердовская - Психология
- Психология биэтнических семейных отношений - Заграт Айгумова - Психология
