— Явитесь сюда с настоящими карточками. Но если вы еще раз предъявите мне женскую или детскую фотокарточку, то вряд ли отсюда выйдете, поскольку у меня мелькают подозрения, что вы хотите скрыться под чужой наружностью.

Целую неделю я провел как в тумане. Хлопотал, где бы сняться. На восьмой день, беседуя с фотографом, я почувствовал себя худо. И тогда они вынесли меня в сад и положили на траву, чтоб там меня овеял свежий воздух. Придя в себя, я пошел в отделение. Положил на стол свои первые фотокарточки без щек и сказал сержанту:

— Вот все, что я имею, товарищ начальник. И больше ничего не предвидится.

Сержант поглядел на карточки, потом на меня и говорит:

— Вот теперь ничего себе получилось. Похожи.

Я хотел сказать, что я и не переснимался вовсе. После взглянул на себя в зеркало — действительно, вижу, есть теперь некоторое сходство. Получилось.

Сержант говорит:

— И хотя на карточке вы немного более облезлый, чем на самом деле, но, говорит, я так думаю, что через год вы сравняетесь.

Я говорю:

— Я раньше сравняюсь, поскольку мне нужно еще сниматься для проездного документа, для членского билета и для посылки фотокарточек моим родственникам.

Тут сержант наклеил мою фотокарточку и горячо поздравил меня с получением пропуска.

Затемнение в Ново-Анненском

О загсах у нас писали немало. Пожалуй, нет фельетониста, который не пробовал своих сил на загсовскую тему. На эту тему и с моего грешного пера сошло в свое время не менее шести фельетонов.

Понятно. Естественно. Всем желательно, чтобы немаловажные акты гражданского состояния (и в особенности бракосочетание) проходили по-человечески, хорошо. И чтобы в помещении было чистенько. И чтобы к жениху отнеслись культурно. И чтобы невеста осталась довольна происходящим.

А поскольку иной раз оного не случается, то вот и понятна та горечь, которая возникала, когда речь заходила о загсах.

Надо сказать, однако, что фельетонисты в особенности почему-то налегали на будничную обстановку в загсах, на унылый канцелярский стиль и на отсутствие торжественности при записи браков.

Конечно, некоторая торжественность тут желательна, но придумывать что-нибудь такое исключительное, по-моему, не приходится. По-моему, лишнее, если при регистрации будет греметь духовой оркестр или если невесте будут преподносить коробку конфет. Кушать конфеты и слушать музыку можно, вообще говоря, и потом.

В общем, немало горьких слов было произнесено по адресу загсов. И слова эти, как теперь выясняется, находили живейший отклик в душе тов. Ильина, инструктора рай-бюро загса Ново-Анненского района (Сталинградская область).

Ему тоже казалось, что записи совершаются слишком уж буднично, заурядно и ничего не оставляют в сердцах жениха и невесты.

И вот пришла ему простая, в сущности, мысль, — устраивать торжественные митинги перед записью. Такая простая, как мычание, мысль взволновала инструктора. Ему вдруг показалось, что именно этого и не хватает при регистрации браков.

Сам он, конечно, не посмел на свой страх и риск вводить такое начинание. Он сходил в райисполком и там тщательно проконсультировался.

В райисполкоме уважительно отнеслись к идее инструктора. Зам. предисполкома тов. Чернышев несколько даже развил идею, уточнив ее в некоторых деталях. Он сказал: такой торжественности не будет, если митинги устраивать вдвоем в полутемном загсе. Нет, уж лучше жениха и невесту подводить прямо к зданию райисполкома, и тогда в ненастную погоду я буду сам произносить речь из окна, а когда сухо, я буду влезать на грузовик с тем, чтобы, стоя, произнести то, что нужно.

Воодушевленный горячей поддержкой, инструктор Ильин вернулся в свой загс и стал хлопотать, чтобы поскорее что-нибудь было.

Нет, мы, конечно, не знаем, какие мысли посещали инструктора в те дни, решающие судьбу загса. Но можно допустить, что ему уже мерещилась какая-нибудь медаль, отлитая в честь его изобретения, какая-нибудь хотя бы цинковая медаль со скромной, но выразительной надписью: «За усердие не по разуму». В общем, скоро состоялась первая и, так сказать, показательная свадьба.

По центральной улице поселка с грохотом промчалось несколько подвод и автомобилей, разукрашенных ленточками и цветами.

У здания райисполкома свадебный поезд остановился.

На крыльцо вышел тов. Чернышев. (Заметьте — дождя не было.) Он влез на грузовик и произнес краткую речь, в которой, между прочим, сказал:

— Торжественный митинг по случаю бракосочетания гражданина Н. и гражданки НН. считаю открытым.

Грянул духовой оркестр. И тут один за другим стали выступать ораторы, произнося соответствующие речи.

Нет, мы не знаем, как чувствовали себя жених и невеста. И не знаем, участвовал ли жених в словопрениях. Или он стыдливо сидел в грузовике, утешая свою невесту тем, что вся «эта музыка», вероятно, скоро кончится. Нет у нас сведений также и о мальчишках. Надо полагать, что они тоже поналезли в грузовик и своим поведением внесли в торжество свою долю шума и грохота.

Известно только, что сам председатель райисполкома на улицу не вышел. Стоя у открытого окна, он со снисходительной улыбкой взирал на происходящее, аплодируя по временам тому или иному оратору.

Наконец, утомленного жениха и не менее утомленную невесту повезли в загс.

Было бы крайне обидно инструктору, если бы торжественная часть произошла только у здания райисполкома. Поэтому, привезя жениха и невесту в загс, инструктор открыл тут второй торжественный митинг, что ему вполне удалось, так как при записи присутствовали представители различных организаций.

Сам инструктор взял слово только лишь в самом конце. Он произнес прочувствованную речь, которую заключил словами:

— Именем закона объявляю брак вступившим в силу.

Засим все вышли на улицу. И тут состоялся уже, так сказать, летучий митинг, на который подоспел и сам тов. Чернышев. Причем, заключая торжество, он сказал:

— От своего имени, а также имени местной советской власти приветствую новообрученных. Пожелаем же им счастливой жизни.

Тут снова грянул духовой оркестр и новообрученных повезли куда-то, я не знаю, еще.

Нет, все это, пожалуй, даже трогательно, и во всем этом есть сердечное желание сделать все получше, покрасивее. Но получилось все, к сожалению, наоборот.

Мы не против того, чтобы браки совершались торжественно. Но такое торжество, какое предложил инструктор, это уж, знаете ли, слишком. Это уж ни к чему…

Золотая корова

Весьма сожалею, что наш маленький фельетон приходится озаглавить столь скромно и невыразительно: «Золотая корова». Более яркие заглавия, как, например, «Золотой осел» и «Золотой теленок», были уже использованы нашими предшественниками.

А впрочем, и такое заглавие годится, тем паче, что речь пойдет главным образом о коровах и только лишь частично о телятах.

Жизнь коров, как известно, страхуют. И владелец коровы получает от Госстраха премию, если корова его погибнет преждевременно. Я не знаю, какова премия, которую выплачивали в Киргизии. Во всяком случае, начальник джалалабадской конторы Киргизстраха тов. Марты-щенко не был доволен ее размерами. Говорят, он сетовал на то, что на премию нельзя купить корову по рыночной цене.

Тов. Мартыщенко самовольно определил новый размер премии — в двадцать тысяч. И в районах стали заново страховать коров, мотивируя их высокую цену особой молочной продуктивностью и племенными качествами. Узнав об этом новаторстве, Киргизстрах сделал тов. Мартыщенко выговор. Вмешались и другие организации, кои указали: не делать сего впредь.

Неизвестно, как на тов. Мартыщенко подействовали указания. Известно только, что семена, брошенные его щедрой рукой, дали изумительные всходы. Встрепенулись любители легкой наживы. Едва только человек застрахует свою корову, а она уже, как говорится, дышит на ладан и вскоре околевает, к великой радости своего владельца.

В Базар-Курганском районе, выполняя установки своего начальника, страховой инспектор довел премию чуть ли не до тридцати тысяч. Сумма эта оказалась роковой для многих коров. У Искандарова Мамыкая корова, как означено в акте, «отравилась неизвестным ядом». На поверку же вышло, что корова жива, а погиб во цвете лет ее невинный теленок. За оного теленка Искандаров и собирался получить свои двадцать-тридцать тысяч.

Некто Рахимов Хаджимат почему-то решил, что Госстрах выплачивает буквально за каждую зарезанную корову. И с этими мыслями Рахимов в один прекрасный день прирезал свою буренку. Мясо он продал на базаре, а шкуру приложил к заявлению о выплате ему означенной суммы. И заявление вручил райстрахинспектору!

В общем, за короткое время областная контора Госстраха выплатила страховых премий за коров свыше четверти миллиона рублей.

1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 91

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Том 4. Личная жизнь - Михаил Зощенко бесплатно.

Похожие на Том 4. Личная жизнь - Михаил Зощенко книги

Где-то возле Гринвича - Олег Куваев - Советская классическая проза
Трудный поиск. Глухое дело - Марк Ланской - Советская классическая проза
«Как мало изменилась Расея» (Из записок о Достоевском) - Варлам Шаламов - Советская классическая проза
Том 3. Товарищи по оружию. Повести. Пьесы - Константин Михайлович Симонов - Советская классическая проза
Собрание сочинений в 4 томах. Том 1 - Николай Погодин - Советская классическая проза
Собрание сочинений в трех томах. Том 3. - Гавриил Троепольский - Советская классическая проза
День тревоги - Петр Краснов - Советская классическая проза
Собрание сочинений в девяти томах. Том 1. Рассказы и сказки. - Валентин Катаев - Советская классическая проза
Девчата. Полное собрание сочинений - Борис Васильевич Бедный - Советская классическая проза
Собрание сочинений. Том 1 - Петр Павленко - Советская классическая проза

Оставить комментарий