он сдержался, с усилием успокаивая бушующие внутри эмоции.
“Нужно бы стереть записи гало-камер в этом отсеке. Срочно”, — решил шпион, отходя к стене и сливаясь с обстановкой медицинского отсека, чтобы не вызывать еще больше подозрений у сослуживца.
В помещении появился медицинский андроид. Робот отогнал икеланца от лежанки отца и вколол умирающему что-то в руку.
— Что на тебя нашло, Лори? — зашипел младший господин Горн своему спутнику.
— Прости. Это было... слишком, — притворно покаялся тирианец, хлопнув приятеля по плечу. — Пойдем, выпьем по колбе "икеланского взрыва" в нижнем баре, да? Тебе нужно успокоиться после всего этого и переварить то, что мы тут услышали. Твой отец не в себе, Шо. Все что он сказал, похоже на бред.
— Ты прав, — согласился его сослуживец. — Все это слишком странно. Отец не мог... Он не мог...
"Баны не воняют, приятель", — проворчал Лайн мысленно.
Тирианский шпион практически под руки вывел икеланца из медицинского отсека, напоследок бросив хмурый взгляд на неподвижно лежащего там старика.
Господин Зонко осознавал, что из всех участников той давней истории мотивы и действия старого Горна проанализировать и понять было проще всего и злиться на него не стоит. А вот те, кто провернул все это в Тирии... Интересно, как спится по ночам спустя столько оборотов тем, кто обрек беззащитную нею и ее нерожденное детя на гибель вдали от связи с энергоцентром системы и законным мужем или мужьями этой бедняжки?
Андроид отчитался, что ввел умирающего в глубокий сон, из которого мужчине, вероятнее всего, уже не выкарабкаться. Слишком много сил ушло на этот предсмертный рассказ.
Тирианец пообещал себе для начала решить вопрос с сослуживцем, а затем заняться записями с гало-камер и подготовкой к встрече с экспедиционным кораблем Содружества.
“Вот тебе и скучная тайная миссия в технических отсеках станции,” — воодушевился шпион, окончательно успокаиваясь и таща за собой молодого икеланца, который следующим утром после посещения бара уже не будет помнить о том, что вообще заходил накануне к умирающему отцу. Тогда же его застигнет новость, что старший господин Горн скончался во сне, не приходя в сознание.
Глава 31: Эмоциональные качели
Тирианский флагер "Пламя"
Лайла Боянова
— Грегор Шор не изъявлял желания пообщаться с тобой снова и во второй раз за этот полет испортить тебе настроение? — задал неожиданный вопрос Этис.
В тот момент мы с капитаном Нором как раз по появившейся у нас за следующие несколько суток путешествия в Тирию маленькой традиции принимали пищу в моей, то есть технически в принадлежащей капитану флагера, но временно оккупированной мной с его подачи каюте.
Это совместное мероприятие всегда проходило уютно и приятно для нас обоих, а еще неведомым образом навевало мне теплые воспоминания о доме и времени, когда я еще была счастлива и свободна от гнета прошлого и тревог о будущем.
От неожиданности я закашлялась, и мужчина дернулся ко мне, испугавшись, что я могу подавиться и задохнуться.
“К чему ты клонишь? Будто бы ты, дорогой Этис, не контролируешь этот момент и не фиксируешь тех, кто посещает, точнее, не посещает мою каюту. Ревнуешь, господин Нор? Зря, очень зря. Мне однозначно дали понять, что ты — моя единственная надежда хотя бы на регулярную физическую близость с живым разумным, а не андроидом для утех, а может быть и на какое-то подобие отношений, только неполноценных и бездетных, когда мне придется как-то строить свою жизнь в Тирии.
Не исключаю, правда, что надежда эта не совсем единственная, так как наверняка существуют и другие “заблокированные” тирианцы, нарушившие законы своей системы и теперь безразличные к отсутствию у меня "нея". Вот только их я не знаю и знать не особенно желаю. Они для меня неведомое зло, а к тебе я уже начинаю привыкать”, — захотелось едко произнести мне в ответ на его вопрос.
Ох, кажется меня натурально триггерит от любых упоминаний Грегора Шора.
Невысказанная тирада осела на языке неприятной горечью, которую я благополучно сглотнула вместе с застрявшим в горле куском обеда.
Впрочем, момент, касающийся невозможности продолжения моего славного, почти угасшего древнего рода землян-ром, ведущего свое начало с середины второго тысячелетия нашей эры, уже давно не ввергал меня в уныние и не кромсал мои внутренности тупыми лезвиями.
Как и отсутствие вероятности передачи моим гипотетическим потомкам своих частично сигойнских, а частично неких иных, нечеловеческих и совершенно неопознанных доком Лукисом генов.
Бабуля Нана говорила, что женщины нашей семьи похожи друг на друга, "как ядра из одного стручка сладкого верданского бобса", назависимо от внешности их отцов и братьев. Я - копия мамы, Роза Боянова - копия бабушки в молодости.
Жаль, что на мне эта традиция, похоже, все-таки прервется.
"Как могла бы выглядеть моя дочь? Загляни в зеркало и узнаешь, Лали!".
Вопрос детей, можно сказать, отболевшая рана, которая еще в браке заросла и покрылась толстой коркой, сотканной из потерянных надежд и унылого пищания коммуникатора со словами: “Беременность не наступила”.
Но вслух я выдавила из себя совершенно иные слова, осознавая, что Этис не заслужил настолько издевательской, почти равной оглушительной пощечине отповеди, вызванной скрытым в глубине моей сущности, хаотично смешанным ядреным коктейлем из страхов, переживаний и пугающего ощущения жестокости и насправедливости высших сил к моей персоне.
Со стороны господина Нора я увидела только заботу и искренний, благожелательный и бесконечно трепетный и деликатный интерес.
Ну и однозначную мужскую, абсолютно недружескую симпатию, само собой, тоже.
И это было ценно.
Это помогало мне не захлебнуться в пучине накрывшего меня эмоционального отката после пережитого плена и чувств, которых я не желала, к тому разумному, который этого, похоже, просто не заслужил.
— Нет. Я не видела нигана Шора с нашей последней и единственной с момента его пробуждения встречи в кают-компании, — пробубнила я, жадно глотнув воды.
А затем опустила глаза и сделала вид, что очень увлечена созерцанием огрызков сладкой булочки необычного розового цвета, сиротливо лежащих в моем пищевом контейнере.
Что удивительно, приготовлена булочка оказалась не из субсмеси, а из настоящей муки, полученной из перемолотых зерен культуры соответствующего оттенка со странным названием “поша”. Эта самая поша произрастает, по словам Этиса, на полях планеты Вокс, одной из двух основных обитаемых планет Тирии, богатой самыми обширными во всей системе сельскохозяйственными угодьями с грунтами открытого типа.
Но я отвлеклась...
Так вот, после той памятной встречи с Энрикой и разговора с Грегором на второй
