Перемешай. Снова добавь перца. В кислое молоко добавь немного давленого чеснока. Маринуй в нем пару часов куски курицы, предварительно обсыпанные простой мукой. Замаринованные куски курицы хорошенько обваляй в смеси муки со специями. Жарь в большом количестве кипящего жира.
Дальше были указаны пропорции: на 6 чашек муки 2 столовые ложки мускатного ореха, 1 столовая ложка имбиря, 1/4 чашки соли и 3 столовые ложки перца.
Потертый листок был весь сплошь покрыт пятнами жира. Ниже, другим почерком, написано слово «маргарин» со знаком вопроса и «мускатный орех» с тремя восклицательными знаками. Аманда как завороженная смотрала на листок. Этот листок убедит Мэй в том, что никакого рецепта в «Мими» Аманда не крала? Так Нэнси думает? Так? Но откуда он тогда у них взялся? И что с ним теперь делать?
Она держит настоящий, подлинный рецепт, записанный собственной рукой Мими. Такой же, как тот, что висит на стене кухни в ресторанчике матери, только не в рамке, а потертый и с парой слов в конце, добавленных кем-то еще. Такой же, но другой.
Нэнси забрала у Аманды рецепт, перевернула и снова протянула его невестке.
– А это ты видела? Все еще сомневаешься? Читай теперь, что написано на обороте.
Не успела Аманда взять листок, как в кухню ворвался Гас, уставился на них, точно впервые видел, заметил рецепт в руках бабушки и быстро-быстро, задыхаясь, заговорил:
– Я вас всюду ищу. Бабушка, я за рецептом пришел. Тебе ведь мама все рассказала?
Нэнси кивнула.
– Мам, мы не знали, что Мэй про тебя наговорила. Если б я знал, я бы сразу… Я бы им еще вчера рецепт показал.
Аманда недоуменно переводила взгляд с сына на свекровь и обратно:
– Ничего не понимаю.
– Я не знала, что рецепт здесь, – объяснила Нэнси. – О нем только Гасу было известно.
Гас грустно улыбнулся:
– Мне дедушка его показал. Очень давно.
– Ладно. Прочти скорей, что там на обороте. – Нэнси ткнула пальцем в листок. – Гас этого тоже не видел.
Аманда медленно взяла страничку и прочитала вслух:
Фрэнни, желаю тебе успеха с «Цыплятами Фрэнни». По-моему, твой муж ни на что не годится, но и с ним тоже желаю тебе счастья. О деньгах, которые я тебе одолжила, не беспокойся. Только ему о них говорить не надо. И деньги, и ресторан твои. Он, как все мужики, захочет там всем распоряжаться. Но он в делах ничего не смыслит. Разбирайтесь с ним во всем без меня – я с ним общего языка не найду.
Мими
Внизу, другим почерком, таким же, как слова под рецептом, было написано:
Долг Мими – $1,400. 29 октября 1889
Больше на листке ничего не было. Но теперь Аманда уверена на все сто процентов: рецепт написан самой Мими. А еще ей ясно другое. И это совершенно невозможное «другое» переворачивает все с ног на голову. Оно и есть разгадка их давней вражды.
– Мими одолжила Фрэнни денег. Сумасшедшей она не была. А потом Фрэнни умерла. Понимаете? Раньше Мими.
– Главное, Мими поделилась с Фрэнни своим рецептом. Сама его ей дала, – перебила ее Нэнси. – Вот и покажи его Сабрине. И все проблемы сразу решатся. И никто больше тебя ни в чем подозревать не станет.
Аманда вертела листок в руках.
– Ну и что? Что это меняет? Почему наши цыплята раньше были другого вкуса, а теперь вдруг стали такие же, как в «Мими»?
– Потому что я про рецепт не знала, – объяснила Нэнси. – Когда Фрэнк – мой Фрэнк – погиб, осталась огромная банка со специями. Что там намешано, я не знала, ни про состав, ни о пропорциях. Бросала в муку на глаз, сколько придется. Потом и смесь со специями кончилась. Новую сделать я не могла. Про мускатный орех догадалась, но про остальное никакого понятия не имела. То одно пробовала, то другое, и всегда невпопад. Однажды корицу добавила, в другой раз сухой укроп. Курицу с укропом в рот было взять невозможно. Потому и вкус все время был разный.
Все это дела особенно не проясняло.
– Но где?..
– В пятницу, помнишь, тебя судьи сначала про лепешки спросили, а ты потом им говорила, что цыплята у нас всегда одинаковые, и Тони Рассел перед камерой разворчался, что вкус теперь стал не тот. Гас тогда оказался рядом. Он стал шутить, что Тони рецепт никогда не найдет. а я и догадалась, что Гасу про рецепт известно.
– Да кто же знал, что у бабушки нет рецепта? – принялся оправдываться Гас. – Я думал, он для нее как таблица умножения. А как я понял, сразу ей показал, и по нему мы вместе приготовили цыплят на субботнюю дегустацию.
– Так и получилось, что цыплята в субботу были не такие, как раньше, – добавила Нэнси. – Мой Фрэнк по старинному рецепту готовил. С тех пор как Фрэнни умерла, им здесь все время пользовались. А Фрэнк, царство ему небесное, любил надо мной подшутить. Решил, что ребенку секреты доверить можно, а мне нельзя. Да и не думал он, что с ним может что-то случиться. Думал, вечно жить будет.
Получается, рецепт все время у них оставался. Аманда не сводила глаз с листка бумаги.
– И что, когда вы с Гасом цыплят на субботу жарили, думали, разницы никто не заметит?
– Я думала, это рецепт самой Фрэнни. Пока готовили, я на другую сторону даже не посмотрела. А потом уже поздно было. А может, и не подумала. В конце концов, одни жареные цыплята или другие – какая, в сущности, разница? Да и потом, я с этими специями и маринадом столько лет химичила, а заметил один Тони Рассел. – Нэнси вздохнула. – «Войны» твои здесь не для того, чтобы лучшую курицу выбрать – они здесь, чтоб наши раны расковырять и выставить всем на потеху. Надо было мне, старой, сразу про это подумать, а я только на руку им сыграла. Ты уж меня прости.
Гас смотрел то на бабушку, то на маму, и лицо у него постепенно все больше вытягивалось.
– Но мы же все равно можем Сабрине рецепт показать? И тете Мэй. И вообще всем. Сабрина-то всем говорила, что, наверное, его мама в «Мими» украла. Вот мы всем доказательство и предъявим, что мама не виновата.
– Мне кажется, мой милый, дело гораздо сложнее. – Аманда осторожно положила листок на стол и показала на последнюю строчку. «Долг Мими – $1,400. 29 октября 1889».
Гас спросил:
– Думаешь, Фрэнни долг Мими не отдала?
– Думаю, не отдала. Думаю, как раз
