— Осколки. Не разглядишь без зрительного стекла, такие мелкие… засели точно в линии силы! Держите его, вы двое, а я вытащу эту дрянь…
— Госпожа, — подал голос Лио, — осторожнее… Это, похоже, не простое стекло!
— Ты чем занят? — спросила Вера, убрав с лица мокрые пряди («зонтик» Рана был безупречен и не пропускал дождя, это лоб взмок от напряжения). — Умираешь? Вот и не отвлекайся. Без тебя разберусь! Керр, посвети!
«Стекло, значит? — мелькнула мысль. — Откуда? Прыгал в окно и вынес собой раму? Или столкнулся в темноте с зеркалом? Ну не через ограду же лез с вмурованными наверху осколками! Здесь такое вроде бы не в ходу — зачем, если есть заклятия против воров?»
Чем бы ни были изначально осколки, они очень неохотно покидали человеческую плоть. Пришлось потрудиться, прежде чем удалось заставить крохотные, почти неразличимые кусочки стекла покинуть тело Лио.
— Ран, дай платок…
Белая ткань расцвела алыми пятнами, что-то блеснуло, словно крохотный бриллиант, но Вера решила, что рассматривать добычу будет позже.
Вот теперь линия силы поддавалась исправлению, и слава Великому Солнцу! Это обычный человек спокойно живет без волшебства, но даже слабый волшебник, если нанести ему подобную рану, может умереть — слишком уж тесно связана магия человека с его жизнью. Владеющего волшебством нелегко убить, если атаковать только телесную оболочку — ее не так сложно залатать, но вот если разрушить линии силы, то даже величайшему из великих придется нелегко. Через такой разрыв магия вытекает бесконтрольно, а когда организм ощущает острую ее нехватку, то мобилизуется полностью и отдает уже жизненные силы в тщетных попытках излечить рану.
Лио, конечно, был далеко не великим волшебником, но и бесталанным считаться не мог, а потому с ним пришлось повозиться. С другой стороны, будь он равен силой своей госпоже, умер бы прежде, чем успел добраться до школы! Как говорит Дэр, под напором струя сильнее хлещет…
Вера еще раз проверила, не осталось ли чего-то постороннего в теле Гайя, выдохнула и отстранила его.
— Вот видишь, — шепнул Керр Рану, — не ты один влипаешь в неприятности!
— Это, конечно, безмерно меня утешает, но… — тот взглянул на окровавленный платок в своей руке, — все равно не нравится. Прежде нас не пытались убить на каждом шагу.
— Неправда твоя!
— Хорошо, пытались, но не настолько замысловатыми способами.
— Довольно спорить. — Вера протянула руку, и Гайя помогли ей подняться на ноги. — Отнесите Лио в замок. И позовите слуг, пускай о лошади позаботятся, в конце концов!
— Госпожа, что делать с этим? — Ран протянул руку с окровавленным платком.
— Дай мне… — Она забрала вещицу. — Сейчас я выдохну, приведу себя в порядок… И мы поговорим. Слышишь, Лио? И не прикидывайся беспамятным!
— Я не прикидываюсь, госпожа… почти… — просипел тот, когда Керр закинул его на могучее плечо и понес под крышу.
И четверти часа не минуло, как все были в сборе.
— Выкладывай, — велела Вера, встав перед Лио.
Тот достаточно убедительно изображал умирающего, но спрятать здоровенный шмат ветчины на изрядном куске хлеба не успел. Очевидно, кто-то из Гайя позаботился о восполнении если не магических, так хотя бы телесных сил товарища.
— Знал бы я, что выкладывать, госпожа… — уныло сказал он.
— Начни с того, как вот это, — Вера показала стеклянное крошево во флаконе, — оказалось у тебя в груди. Причем именно в линии духа, начисто ее перерезав в нескольких местах. Уж прости, но это не тянет на случайное совпадение!
Лио помолчал, вздохнул, потом произнес:
— Это все зеркало виновато…
Должно быть, все трое переглянулись слишком уж выразительно, потому что он обеспокоился и добавил:
— Госпожа, я помнил про запрет пользоваться связными зеркалами, чем угодно могу поклясться!
— Лучше объясни, как это с тобой приключилось, — велела она.
— Да очень просто… — Лио помолчал, собираясь с мыслями. — Я как раз собирался поворачивать обратно. Думал, как лучше это проделать, чтобы своей физиономией не светить. Прикидывал даже, не нацепить ли чью-нибудь личину, потом рукой махнул — воздушные маски мне не слишком хорошо удаются, проще попросту…
— Я помню, ты умеешь гримироваться, — кивнула Вера.
— Ну вот… Я уже маску Рана снял, след сдвоил и поехал назад. А тут ваши посланники один за другим! Возвращайся скорее да возвращайся… Вы б знали, госпожа, как они бесят, когда то и дело на голову валятся и зудят над ухом, и зудят… А я ответить не могу!
— У тебя было связное зеркальце, — вспомнил Ран. — Ты что, хотел связаться с нами?
— Думал об этом, но нельзя же, я будто не помню? — Лио постучал себя по лбу. Звук оказался выразительный, звонкий. — То есть вызвать-то вас хотелось и сказать хоть пару слов… ласковых. Ну, что я впереди лошади скакать не могу, летать покамест не выучился, а быстрее по этой слякоти ехать невозможно, хоть ты обколдуйся!
— Правда, на всю дорогу сил не хватит, — кивнул Керр, и Вера согласилась.
Можно прикрыться от дождя, можно выстелить дорогу перед собой заклятием таким образом, чтобы лошадь не оскальзывалась и не спотыкалась, но надолго ли хватит всадника-волшебника?
— В общем, устал я — слов нет, — продолжал Лио. — Заночевал в каком-то придорожном притоне, рано поутру стал собираться — надо себя в порядок-то привести? Ну я и посмотрел в свое зеркальце.
— Погоди, связные ведь не отражают, — нахмурилась Вера.
— Госпожа, так их два в футляре было, — пояснил он. — Одинаковых. Связное и обычное.
— Вот, сами взгляните, — Ран протянул ей небольшую кожаную книжечку, взятую, видимо, у Лио.
Оба зеркальца — каждое с донце стакана размером, вряд ли больше, — оказались разбиты. Вернее, обычное — в осколках, удержавшихся в оправе, можно было разглядеть отражение, — треснуло, несколько кусочков стекла вывалились, а вот связное будто в пыль рассыпалось. От него осталось только мелкое крошево и след на подкладке.
— Ран, кто тебя просил хватать это голыми руками? — нахмурилась Вера.
— Я футляр зачаровал, чтобы не вытряхнуть все стекляшки, — пояснил Лио. — Хотел, чтобы вы взглянули. Его можно брать спокойно, он просто так не откроется и за пальцы не цапнет.
— И я был осторожен, госпожа, — добавил Ран. — В отличие от некоторых. Как ты ухитрился порезаться этими осколками, если они были внутри футляра?
— Погоди, сейчас объясню… В общем, стал я собираться, в обычное зеркальце глянул, грязь с физиономии стер, щетину убрал, причесался кое-как, да и пошел за своей лошадью… А на обратном пути на навозе поскользнулся! Да так неудачно, что грудью налетел на жердину…
— Дай угадаю: зеркало разбилось, — сказал Ран.
— Ну! Оба, — уточнил Лио. — И как так вышло, в футляре же были… В общем, осколки высыпались мне за пазуху, парочкой я порезался, довольно глубоко. Я их вынул — подумаешь, царапина! И поехал себе дальше, но только скоро понял — дело дрянь… Вот с того момента я уже плохо помню: знал только, что, если до вас не доберусь, не жить мне! Футляр тогда же зачаровал. А если б у меня с собой столько заряженных амулетов не было — по вашему примеру таскаю! — не успел бы…
— Но все-таки успел. — Вера протянула руку и погладила его по щеке. — Но вы мне это бросьте! Взялись, понимаешь, умирать то и дело!
— Да нас эта тоже как-то не радует, — пробормотал Ран. — Если мне будет позволено предположить, госпожа, то виной этому происшествию я.
— С какой радости? — удивился Лио.
— Не зря же господин Гайяри сказал, чтобы мы держались подальше от зеркал, а госпоже велел с меня глаз не спускать.
— Полагаешь, неизвестный все-таки охотится именно за тобой? Но чего ради?
— Чтоб я знал!
— Погодите, — остановил Керр, с силой потерев переносицу, как делал обычно в минуту неприятных раздумий. — У меня есть две идеи, но обе, по правде говоря… не очень.
— Давай любые, — велела Вера и уселась на подоконник, раскачивая ногой.
При дворе уже отметили, что костюмы дочери Правого полумесяца год от года становятся все откровеннее, только теперь она оголяется не сверху (то есть не носит больше декольте ниже талии), а снизу (то бишь все сильнее укорачивает камзолы и надевает провокационно узкие брюки, до неприличия плотно облегающие фигуру). Молодым девицам из Созвездия такие наряды были по нраву, взрослые дамы ворчали, пожилые, напротив, вспоминали молодость, а мужчины всецело одобряли новую моду…
