class="p">
Глава двадцать девятая: Лори Мне нужно выдохнуть.
Просто глотнуть воздух, который не будет насквозь пропитан этим мужиком. Даже если бы я не могла очевидно чувствовать его вставший член, буквально расплющивший мой живот, я бы все равно чувствовала, что он держит ситуацию под контролем из последних сил.
Но мои ноги прилипли к полу.
Руки взлетели вверх и пальцы отчаянно вцепились в крепкое, перевитое тугими качковскими венами предплечье его руки, которой он продолжает сжимать мои волосы в кулаке.
Я знаю, что он никогда не сделает мне больно.
Но я знаю, что прямо сейчас ему очень этого хочется.
К моему стыду, авдеевские мозги начинают работать гораздо раньше. Или, может, это потому что они у него никогда и не выключались? Этот его круглосуточный тотальный контроль. Как бы там ни было, он первым разжимает пальцы, отходит на шаг и позволяет себе секундную слабость — тряхнуть волосами, как будто именно в них главный источник его напряжения.
— Блин, Валерия, не смотри на меня такими глазами. — Звучит с ноткой раздражения. — Я вроде ничего противозаконного не делаю.
— Даже в мыслях не было. — Это чистая правда.
Осуждать людей за то, как и с кем они трахаются — это одна из тех вещей, которые я никогда не смогу объяснить своей логикой. Ну разве что назвать это завистью, хотя с такой колокольни можно объяснить вообще абсолютно все, что часто осуждается гуру из сексты «белых пальто». О неправильном воспитании детей обычно кричат женщины, которые далеки от образа идеальной матери. Мосле минета женщин брезгуют целовать латентные геи. А от разнообразия чужой сексуальной жизни бомбит либо мужиков, которым не дают, либо женщин, которым до зубной боли хочется побыть в такой же испорченной роли.
— Есть хочешь? — Вадим снова скользит взглядом по моему полотенцу, задерживается на узле, который как будто начинает ослабевать под давлением его синих глаз.
— Хочу выпить, — машинально цепляюсь в полотенце пальцами.
Ненавижу себя за эту прущую из всех щелей стыдливость.
Минуту назад голой в душе купалась, расхаживала перед ним почти в мать родила, а теперь хочется нацепить на себя половину авдеевского гардероба.
«Если бы ты дала мне «зеленый свет»…»
Чертов мужик. Матрешка долбаная.
— Пошли, у меня есть безалкогольная шипучка для тебя.
— Да иди ты со своей шипучкой. — Фыркаю. — Я бы от виски не отказалась.
Мы спускаемся на кухню, и пока Вадим топает к холодильнику, я аккуратно вскарабкиваюсь на барный стул. На кухне мне немного спокойнее, потому что у него здесь привычный мне интерьер — такая же тяжелая мраморная столешница, рабочие поверхности из темно-серого мрамора. И все висит так высоко, что не трудно догадаться — под какую-то определенную женщину в этом доме ничего и никогда не подгонялось.
— Зачем ты забрал меня на выходные, Авдеев? Что не так с моей квартирой? И чем занимается Дэн? — Я вспоминаю «пикантное» признание Вадима и чувствую, как кровь приливает к щекам. Господи, я же разучилась краснеть миллион лет назад. — Ну кроме того, что вы иногда…
— … трахаем одну женщину вдвоем? — Поворачивается — и черти в синих глазах строят мне рожи, потому что я больше не чувствую себя хозяйкой положения. — У тебя щеки красные, Монте-Кристо. Это точно ты меня в спортзале пыталась снять?
— Боже. — Закрываю лицо ладонями и нервно смеюсь пополам с острым приступом икоты.
— Дэн держит охранную фирму для ВИП-клиентов. В данный момент я пользуюсь его услугами, чтобы обеспечить тебе безопасность.
Он бросает на гриль пару кусков заранее промаринованных стейков, возится с телефоном и включает музыку, которая играет явно из какой-то встроенной и хитро спрятанной акустической системы.
— Что-то угрожает моей безопасности? — Я не знаю, зачем задаю вопросы, ответы на которые очевиднее некуда. Моей безопасности угрожает один старый жирный и сильно мной обиженный старый мудак.
— Два дня назад, Дэн предупредил, что возле твоего дома началась возня. Стали мелькать странные типа_вообще не приделах типы, потом тачки, а потом какой-то гандон спалился за попыткой взломать замки. Люди Дэна собирались его «принять», но другая команда сделала это раньше.
— Другая команда?
— Ага. — Чуть-чуть прищуривается. — Шутовская. Не говори, что ты не в курсе. Кстати, твоего нового помощника Дэн безуспешно пытался завербовать. Дважды. Он полный отморозок, но профи. Твой гений явно предложил ему что-то более интересное, чем деньги.
Просто киваю.
Шутов торчит в моей жизни как раковая опухоль с кучей метастазов. Он везде, в каждой мелочи, в каждой клетке меня самой. И я пока не придумала, как вырезать его из своего сердца.
— Но в целом на кого эти отморозки работают, и так понятно. Пару рож парни Дэна срисовали — оказались теми еще упырями из старых ОПГ. Наверное, поэтому и работали так топорно — в охранных фирмах, которой владеет Дэн, нормальные мужики, в основном — бывшие военные, наемники с хорошим боевым опытом, а не вот эта гопота. И такие ребята на заказ невинных девочек убирать не будут, даже за все деньги мира.
— Завольскому моя задница в кресле генерального директора «ТехноФинанс» как кость в горле. — Пытаюсь перевести все в шутку. Не хочу, чтобы он видел, что на самом деле мне только что стало очень страшно. Так страшно, что на секунду клацнули зубы. — И ты решил выманить меня к себе?
— Ты позвонила ровно за минуту до того, как это собирался сделать я сам. Я как раз целую историю придумал, почему ты должна провести со мной всей выходные в моей берлоге.
— Красивая, наверное, история была, Авдеев. Прости, что опередила.
— За это время тараканы Завольского сделают какой-то очевидный шаг, после которого их можно будет прижать по-крупному. — Вадим переворачивает мясо с ловкостью профессионала в этом деле.
«Сделают очевидный шаг», — снова и снова прокручиваю в голове его слова.
Старый боров все-таки решил меня… убрать?
Ну и как он собирается это сделать? Подошлет ко мне наемного киллера? Устроит «совершенно бытовую утечку газа»? Утопит меня в ванной чьими-то не чистоплотными руками? Или как в фильмах про лихие девяностые, кто-то просто натянет проволоку с гранатой у меня перед дверью?
— Ты обещал меня напоить, невежливый хозяин. — Мне нужна капля алкоголя, чтобы отогреть покрывшиеся вековым льдом внутренности. Мне так страшно.
— Черт, прости, Монте-Кристо. Вижу тебя — и сразу тянет кормить.
— Вряд ли ты хотел бы того же, если бы мы встретились лет семь назад.
— А что было семь лет назад? — Он уже в дверях, но оглядывается в ожидании ответа.
— Я была двадцатилетней, толстой некрасивой девочкой, Авдеев. Максимально
