Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первым, по-обезьяньи ловко, забрался на площадку второго этажа рыжий. Вторым — Третьяков. Корыстолюбивый студент сделал попытку подстраховать коллекционера, но тот словно бы не заметил протянутой ему руки.
Струве боялся лезть. Порывался что-то сказать, но в горле у него только клокотало. Павлу пришлось встряхнуть профессора за шкирку и чуть не носом ткнуть в нижнюю ступень лестницы. Тот и тогда тянул время, топтался на бычках. Управдом нагнулся и поставил шлёпанец Струве себе на колено, обеспечил подходящий упор. Как ни странно, это сработало: профессор словно бы застеснялся, что с ним возятся, как с неразумным дитём. Лез он, правда, и после этого неуверенно, но Павел подстраховывал его снизу, а Третьяков вовремя подхватил сверху. В итоге, все трое благополучно вторглись в пределы замусоренной и пахучей общаги.
Здание оказалось большим и каким-то гулким. Этакий каменный барак с длинными, тускло освещёнными, коридорами. Заблудиться, впрочем, тут было проблематично. Да и рыжий уверенно показывал путь. Сперва до шахты лифта, затем — по коридору последнего, седьмого, этажа — до прокуренной общественной кухни. Потом — за угол, до мужского туалета. Наконец — до какой-то кладовой без окон.
Навстречу попадались люди настолько разношёрстные, что их принадлежность и к социальному слою, и к профессии на глаз определить совершенно не выходило. Вслед за обрюзгшим, провонявшим алкоголем, бородачом лет тридцати, в дырявых трениках и мятой спартаковской футболке, встретился юноша с аристократической надменной физиономией, в костюме-тройке и до блеска начищенных дорогих ботинках. Из четырёх молодых девчонок, колдовавших на кухне над кастрюлями и сковородой, двое были в шортах и открытых майках, одна — в халате и ещё одна — в пошловатом обтягивающем «леопардовом» платье: наверное, собиралась на какую-нибудь вечеринку и заглянула на кухню покрасоваться перед подругами. Большинство встречных по возрасту тянули на студентов, но были и люди, откровенно в годах. Третьяков заметно напрягся: вероятно, общажный контингент не пришёлся ему по вкусу. Зато Павел, наоборот, впервые за день расслабился: ему казалось, уж здесь-то ни он, ни его попутчики не вызовут ничьего интереса.
- Сюда, — у кладовой рыжий остановился. Покопался в карманах, выудил на свет божий длинный ветхозаветный ключ с множеством щербатых бороздок. — Не бойтесь, что окон нет. Тут что-то типа чулана. Рухляди много, но койки — имеются. Две. Ещё пару тюфяков вам сейчас подгоню; положите друг на друга — выйдет третье спальное место. Свет есть, сортир — в двух шагах. Никакого стрёма быть не должно, комендант в отпуске, охранники досюда не доходят. Располагайтесь. Только деньги — вперёд.
- Борзой ты, господин студент, — проговорил Третьяков, даже с некоторым уважением. — Тебе бы в коммерцию податься. Место-то гнилое. Не скинешь слегка?
- Нее, — в нос прогудел благодетель. — Прайс окончательный. Обжалованию не подлежит.
- Держи, — «Ариец» сунул в ладонь рыжему несколько мятых купюр. — Совести себе купишь.
Парень ухмыльнулся, принял деньги, и, насвистывая что-то под нос, тут же пошёл прочь. Он быстро скрылся за поворотом коридора, а беглецы осмотрели временное пристанище. Каморка была пыльной, захламлённой вещами. Возможно, сюда сваливали забытую собственность выпускников: книги, настольные лампы, роликовые коньки, шахматные доски (Павел насчитал аж четыре штуки). Из мебели присутствовали: три стула (один без ножки); компьютерный стол без компьютера и небольшой шифоньер, выглядевший антикварно. Койка имелась всего одна — с продавленным пружинным основанием, больничного типа. Другое спальное место представляло собою раскладушку — на удивление новую и добротную. Всё это великолепие освещалось тусклой лампочкой без абажура. Размеры помещения были внушительны — так что лампочка не справлялась с задачей; в углах чулана прятались тени.
- Что ж, жить можно. — Озадачив Павла, высказался вдруг Третьяков. — Надо выспаться. А завтра с утра поговорим — на предмет нашего светлого будущего.
- А как же матрасы? — Управдом скорчил страдальческую гримасу. — Не думаю, что кто-то из нас захочет спать на полу.
- Ставлю десять к одному: наш хотельер больше здесь не появится. — Мрачно усмехнулся «ариец». — Во всяком случае, до утра.
Но пророк ошибся.
Не прошло и получаса, как в дверь деликатно постучали. На пороге возникли рыжий и ещё один обитатель здешних мест — полноватый мужичок с красным, как свекла, лицом. Оба визитёра сгибались под тяжестью толстенных, с пролежнями, матрасов.
- Мы тут это… — Рыжий бросил ношу на пол, прокашлялся. — Решили на ужин вас пригласить. Так сказать, фуршет — всё включено. Всё равно ж за ваше бабло, так что… Там и выпить есть. В общем, следуйте за мной, как говорится.
- Спасибо, мы не голодны, — буркнул Павел.
- Это почему же не голодны? — Встрял Третьяков. — Студент прав: подкрепиться не помешает. Только нам провожатые не нужны — сами доберёмся. Какой там номер комнаты? — Последний вопрос был обращён к рыжему. Тот запыхтел, нахмурился, будто не желал выдавать важную государственную тайну, и, наконец, выдавил.
- Семьсот седьмая. Стучать три раза. — Он размеренно ударил трижды в дверной косяк. — Вот так. И не тормозите. А то ничего не останется. У нас народ ушлый до жратвы.
Визитёры ушли. Третьяков захлопнул дверь, уставился на Струве, присевшего на краешек стула.
- Я всё ещё не уяснил, как к нему относиться. — Коллекционер разговаривал с управдомом, но глаз не отводил от профессора. — Он блаженный, или псих, или бесконечно талантливый аутист, оторванный от реальности? Кто он?
- Не всё ли равно? — Пожал плечами Павел; вопрос Третьякова отчего-то разозлил его. — Тебе непременно нужно выяснить это прямо сейчас?
- Конечно! — Коллекционер не повысил голоса в ответ. — Мне важно знать, могу ли я беседовать с человеком, как с разумным существом, договариваться с ним, или лучше запереть его здесь, пока мы не вернёмся с ужина.
- Он человек — уж это точно. — Выпалил Павел. — Изволь обращаться с ним, как с человеком!
- Отлично! — Третьяков, похоже, тоже начинал раздражаться. — То есть ты готов нести за него полную ответственность? Даёшь гарантию, что он не начнёт биться в истерике через минуту или через час? У него не случится приступ эпилепсии, ясновидения или вампиризма?
- Он мне нужен! — Почти прокричал управдом. — Он и тебе нужен! Только ты не желаешь этого понимать! Он знает своё дело! Он — алхимик!
Павел резко развернулся, задел ногой стопку пыльных книг. Те с шумом рассыпались по полу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Старый дом - Brioni Books - Ужасы и Мистика
- Алиса в занавесье - Роберт Ширмен - Ужасы и Мистика
- Подвал. Когда звонит Майкл - Ричард Карл Лаймон - Ужасы и Мистика
- Они здесь - Алексей Урклин - Ужасы и Мистика
- Дар волка - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Избранница - Наталья Тимошенко - Ужасы и Мистика
- Исчезнувшая - Сьюзан Хаббард - Ужасы и Мистика
- Дом над прудом - Брайан Ламли - Ужасы и Мистика
- Приворот (сборник) - Марьяна Романова - Ужасы и Мистика