Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надеюсь, они не сбежали?
— Нет, волк от ответственности не бегает, — уверила меня овечка. — Главное, чтобы ему сразу бока не намяли, а потом разберутся.
Теперь я была самовластной хозяйкой комнаты, и Велий дарил мне цветы. О чем еще мечтать девушке? Какие, к лешему, уроки?
— Марш, марш на демонографию! — прикрикнула на меня овечка, явно не понимая моего настроения.
— Мне неохота! — заканючила я.
— А мне, думаешь, охота? Я вам и комендант, я вам и казначей, я вам и шут балаганный — так ведь терплю, ни слова протеста! — И она грубой силой выпихала меня из комнаты.
— Привет. — Я помахала всем ручкой. — Скучали?
Господин Рагуил благодушно глядел на меня, облокотившись на преподавательскую кафедру, а демоны скалились, и я готова была дать голову на отсечение, что никакой демонографией они до моего прихода не занимались, а травили анекдоты.
— Та-ак, — протянул Рагуил, — наконец-то явилась краса и гордость нашего класса госпожа Верея. В таком случае мы, надеюсь, не будем тянуть и попросим госпожу Верею рассказать что-нибудь интересненькое.
— Просим, просим! — захлопали остальные, а Рагуил полез в свою тетрадку и с удивлением обнаружил:
— О! Да у нас сегодня зачет по высшим иерархам!
Я обреченно прошла к кафедре, плюхнув сверху Рагуиловых свои тетради:
— Вы не возражаете, если я буду пользоваться конспектами?
— Ну что вы? Какие могут быть возражения? — улыбнулся демон.
Я зарылась в кучу тетрадей. Культурология, мифотворчество, общие предметы… Интересно, а где демонография?
— Мм… — Я обвела безнадежным взглядом замерший в предвкушении класс.
Рагуил по-отечески улыбался, причем зеленый глаз озорно светился, а красный был почти прикрыт толстым веком, но и того маленького проблеска огня, что падал на меня, вполне хватало, чтобы собраться.
— Не дождетесь, — буркнула я и, раскрыв тетрадку по мифотворчеству, уставилась в раздел «демоны», где было про демонов написано буквально две строчки. Правильно, зачем мне записывать про них в мифотворчество, если у меня есть тетрадь по демонологии? Жаль, сегодня я ее не взяла.
— Демоны, — заговорила я, — это боги данного мгновения. — Класс зааплодировал, я раскланялась. — Они неосязаемы, неуловимы и невидимы. — Рагуил крякнул, а я потребовала тишины, потому что невозможно сдавать зачет, когда вокруг тебя ржут. — Есть кратковременные демоны, которые налетают на человека, совершают какое-либо необратимое действие и исчезают. Но есть и долгоживущие демоны, которые влияют на судьбы целых народов или покровительствуют избранным. Вот. — Я перевела дух, косясь на учителя.
Рагуил был явно не против этой абракадабры, беда в том, что на этом мои знания о высших иерархах заканчивались, ни имен их, ни взаимоотношений в памяти не отложилось. Поэтому я, как всякий нормальный ученик, которому своя шкура дорога, решила вильнуть в сторону.
— Например, мы видим продолжительное влияние одного из таких демонов на семью.
Взгляд мой упал за окно, где Зоря, по своему обыкновению, гонял волкодлаков. Краем глаза я заметила, как злокозненный Анжело достал из-под мантии какую-то коробочку и дунул в нее. Я хотела возмутиться, помня, что добром такое не кончается, но тут мой язык вместо стройного рассказа про Илиодора-царя, у которого демонических событий случалось выше крыши, понес такую ахинею, что я со страху вцепилась в кафедру:
— «Жила-была Параскева-Засечница, женщина скромная, тихая, домовитая, но незамужняя. Так уж случилось, что природная стыдливость мешала ей выйти замуж. Придут к ней свататься, а она вся зарумянится, покраснеет и скажет: „Нет“. Потом плачет, одной-то век вековать скучно, да и детишек хочется. Вот случилась однажды буря и непогода, а у Параскевы корова потерялась, идет она, гонит ее домой, а по дороге ей старичок тщедушный такой, сморщенный, в чем только душа держится. А на спине у него вязанка, чуть не придавила горемыку.
— Что ж вы, дедушка, так себя надсаживаете? — воскликнула Параська. — Дайте я вам помогу. — И взвалила вязанку на свою спину. — Где вы живете, дедушка? Далеко ли идти?
— Ой, далеко, доченька! — вздохнул дед. — Живу я во сыром бору, во густом лесу, за мшистым болотом, на горочке.
— Что ж вы там кушаете, дедушка? — удивилась Параська.
— Кушаю я там сухие корешки да мухоморы, — ответил дед.
— С кем же вы там живете?
— Со зверем лесным да жабами болотными, — закручинился старый.
— Да как же так можно?! — посочувствовала ему Параскева. — Я вот среди людей живу, а все равно одна-одинешенька.
Старик покачал головой:
— Не ходи со мной, девица, далеко это и тяжело. Будешь ты на болото ходить — станут тебя люди ведьмой называть, всякие гадости рассказывать, перестанут женихи захаживать, не будет у тебя детушек, не будет утешения в старости.
Но Параська его и слушать не хотела, нельзя старого человека одного бросать, и все. Так и стала с тех пор ходить к нему каждый день во сырой лес, за мшистое болото, на горочку. Люди стали про нее нехорошее говорить и пальцем показывать. За три года перевелись женихи, дом обветшал, и стала она нелюдимкою, самой настоящей ведьмою.
Вот прошло еще три года, уработалась Параська в доме у старика, сидит, отдыхает, а старик сверлит ее тяжелым взглядом и спрашивает:
— Не жалеешь ли ты, девица, что помогла мне, убогому?
— Нет, не жалею, дедушка, — отвечает Параська.
— И не будешь. — И провалился старик сквозь горушку вместе с избушкой своей. А в том месте, где он провалился, родник студеный забил. Расстроилась Параська, что последнего знакомца потеряла, напилась из родника и пошла домой, а наутро проснулась брюхатая. И в срок родилось у нее три сына: Вечерка — на вечерней заре, Полуночка — в полночь и Зорька — на утренней заре. Двое славных да румяных, а Зоренька головкой слабенький. Уж как Параська его ни выхаживала, какие только слова ни нашептывала, сынок только гукал да слюни пускал. А еще был у него один недостаток — как увидит что блестящее так в карман и положит. А мама удивляется:
— Откуда в кармане у убогого золотые денежки?
Все думала, наивная, что люди добрые дают. Вот выросли братья и пошли по весне наниматься в работники. Идет Вечерка по дороге, а навстречу ему старикашка — хилый, убогий, в чем только душа держится. Говорит:
— Здравствуй, добрый молодец, куда путь держишь?
— Хочу плясуном наняться, никто меня не перепляшет.
Старик ему предложил об заклад побиться:
— Если ты меня перепляшешь — возьму тебя в работники, будешь в золоте ходить, с золота есть. А коли нет, то бесплатно на меня работать станешь. — Достал гусли-самогуды да как давай с молодцем выплясывать.
Упал без сил Вечерка да сквозь землю с дедом и провалился.
Шел этой же дорогой Полуночка и тоже повстречал старика.
— Здравствуй, добрый молодец, куда путь держишь?
— Иду в работники наниматься, — отвечает Полуночка.
— А что умеешь?
— Боец я знатный, нет меня на свете сильнее.
— Ой ли? — усмехнулся старик. — Давай проверим, если ты меня, старого, победишь — возьму тебя в работники, будешь в серебре ходить, с серебра есть. А нет — будешь мне служить задаром.
Молодец и согласился, но смеялся недолго, потому что старик вытащил из-за пазухи бей-дубинку, и так она парня отходила, что Полуночка только пощады просил, а как попросил — так они вместе со стариком сквозь землю и провалились.
Попался этот старик и Зорьке. Старик ехидно улыбается и спрашивает:
— Куда идешь, добрый молодец?
А Зорька только гукает, да пукает, да слюни пускает. И так к нему старик подступался, и этак, да что с убогого взять? Махнул он рукой, хотел медную монетку подать, хотел развязать кошель, хвать, а кошеля-то и нету. И дубинки нет, и гуселек. Накинулся он с кулаками на Зорьку. А тот нечаянно дубинкой махнул, по струнам пальчиком задел, и началась потеха с перезвоном. Танцует старик да охает от ударов.
— Что хочешь сделаю, только пощади! — взмолился несчастный.
Тут Зорька и подал голос впервые в жизни: хочу, мол, стать добрым молодцем, красавцем и разумником. Провалился старик сквозь землю, и там, где он в землю ушел, родник забил. Вот Зорька напился, умылся и стал добрым молодцем. И раз стал разумником, то сразу догадался, где его братья. Грянулся грудью оземь и проломился в Подземное царство.
Смотрит — стоит он посреди Золотого царства, змеи вокруг шипят, а двенадцатиглавое чудище сидит — золотое яйцо охраняет. Приглянулось яйцо Зорьке, выпустил он бей-дубинку, она всех змей и поприбивала, а Зоря чудище придушил. Забрал богатырь яйцо, идет дальше. Смотрит — Серебряное царство, кругом жабы зубастые, а шестиглавое чудище серебряное яйцо охраняет. Прибил он жаб дубинкою, чудище придушил, яйцо забрал. Идет дальше, видит Медное царство, совсем пустое. В гнезде медное яйцо и совсем маленький змееныш его охраняет. Одним щелбаном Зоря его прибил и пошел дальше. Прошел все медное царство, вышел на свет божий. Закручинился, что братьев не нашел, да как хряпнет золотым яйцом оземь. Вышел из него Вечерка, глазами хлопает, ничего не помнит. Расколол тогда Зорька второе яйцо, вывалился из него Полуночка, ручищи — во! Ножищи — во! Повертел Зорька третье яйцо, никак не может сообразить, что же в нем лежит, видно, сила родниковая перестала действовать, проколупал он тайком от братьев в яйце маленькую дырочку, а оттуда как хлынет нечисть да как разбежится по всему свету! Пришлось братьям за оружие браться и по свету отправляться, чтобы всю нечисть обратно в яйцо загнать. Так и ходят с того времени дозором. Вечерка — весь в золотой пыли, Полуночка — ручищи — во! Ножищи — во! И Зорька гукающий».
- Развод по-темному, или Попаданка познакомится с мужем (СИ) - Вересень Мара - Юмористическая фантастика
- Народ - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Чего хотят демоны - Андрей Белянин - Юмористическая фантастика
- Аномалия левого глаза - Юлия Черных - Юмористическая фантастика
- Тяжелые учительские будни - Xena - Юмористическая фантастика
- Особо опасная ведьма - Ольга Мяхар - Юмористическая фантастика
- Угонщики - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Планы на осень - Владимир Алексеевич Ильин - Городская фантастика / Детективная фантастика / Периодические издания / Юмористическая фантастика
- Избранная для мага (и кот) (СИ) - Лина Калина - Любовно-фантастические романы / Юмористическая фантастика
- Обручённая с Тёмным Богом (СИ) - Шейл Рианнон - Юмористическая фантастика