Рейтинговые книги
Читем онлайн Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930–1940-е годы - Георгий Андреевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 ... 99

В тот же день на квартире Ефанова Зайцев был задержан и похищенное обнаружено.

Зайцева суд приговорил к расстрелу, а его соучастников к длительному заключению.

Вернувшийся с войны советский офицер по фамилии Медведев застал свой дом пустым.

Много всяких «волков» в конце войны, да и после нее, без дома, без семьи, без дела слонялось в поисках добычи по Москве. Они сбивались в стаи, вооруженные огнестрельным оружием, жили по своим диким законам, враждовали между собой.

Одной из таких банд была банда Жукова по кличке «Жук».

Виктор Андреевич Жуков родился в 1927 году, «в простой рабочей семье», как тогда любили говорить, и жил на 1-й Извозной улице, за Киевским вокзалом. В 1935-м пошел в школу, а в 1941-м на войне убили отца. Соседка, утешая мать, сказала: «Не плачь, Мария, может, хорошо, что сразу убили. Это лучше, чем в конце, а то намучился бы еще. Война-то еще не скоро кончится».

После гибели отца Витька сразу повзрослел. «Похоронка» стала для него «Аттестатом зрелости». Школу оставил: что взрослому человеку ерундой заниматься. По мобилизации попал в ремесленное училище, но и оттуда сбежал. Стал воровать. В 1943 году заставили его на заводе работать. Не мог – тоска заедала. Ему уже полюбилась вольная воровская жизнь. Бросил завод, добыл пистолет и стал бандитом. Нашлись и друзья, которые его поддержали в эту минуту: Сашка Тараторкин, сосед по дому, Толик Корниенко, Колька Веников. Потом к ним присоединился Вовка Ананьев по кличке «Германец» с улицы Огарева и Олег Виноградов. У каждого была своя дорожка в банду. Сашка Тараторкин попал в нее, как Витькин друг. Толика Корниенко, самого младшего, после того как он украл у матери кое-какие вещи, избил и выгнал из дома отец, майор, предупредив, чтобы ноги его больше в доме не было. Веникову нужны были деньги на любимую девушку по имени Ангола. Она работала в парикмахерской у Павелецкого вокзала. Что было нужно от банды Ананьеву по кличке «Германец», тот и сам не знал. Ему, как и Жукову, просто нравилась вольная жизнь. Тем более он никогда не работал. Только воевал. В семнадцать лет он, скрыв свой возраст, ушел в армию и до конца войны сражался на 2-м и 3-м Прибалтийских фронтах.

Стали участниками банды воры с Извозных улиц: Соколов, Борисов и Чевычелов, а также девки: Машка Рюмина, Верка Давыдова, Люська Бубнова и Таська Сорокина.

Как-то весной 1945-го Люська Бубнова зашла к Сорокиной, чтобы занять деньги, и та ей сказала: «Что ты так плохо живешь, во всем нуждаешься? Хочешь, я познакомлю тебя с ребятами? Пойдем с ними на кражу, и у нас будут деньги». Люська согласилась.

Скоро пошли на кражу, а вернее, на разбой. В квартире, в которую они ворвались, находилась пожилая женщина. Ее усадили на диван, и Жуков, угрожая пистолетом, сказал: «Если хочешь жить, сиди и не шевелись. Закрой глаза, ни на кого не гляди и молчи», а Верка Давыдова прибавила: «Нам продукты не нужны, нужны деньги» и стала напяливать на себя, поверх своей, чужую одежду: серый шерстяной костюм, две юбки, драповое пальто. Перед уходом Жуков ни с того ни с сего выстрелил в хозяйку и тяжело ее ранил. Испугавшись выстрела, шайка выскочила из квартиры и прошла переулками к станции метро «Красносельская». Впереди шел с чемоданом Соколов. Тут, у метро, его остановил военный патруль (офицер и два солдата) и потребовал предъявить документы. Соколов достал паспорт, но офицеру этого показалось мало, и он предложил Соколову пройти в отделение милиции для того, чтобы проверить вещи, которые он нес в чемодане. Соколов идти отказался. Тут к ним подошли Жуков и Тараторкин и стали просить патрулей, чтобы они Соколова отпустили. В это время появился другой патруль. Он отвел Соколова в сторону, а первый продолжал выяснять отношения с Жуковым. Продолжалось это недолго, так как Жуков выхватил пистолет и стал стрелять. Воспользовавшись суматохой, Соколов, бросив чемодан, сбежал. Жукову с Тараторкиным тоже удалось оторваться от патрулей.

Верка Давыдова, а с нею и Люська убежали с места преступления первыми и о событиях, произошедших у метро, узнали позже. Похищенные вещи Верка за полторы тысячи продала на Тишинском рынке. Жуков потребовал, чтобы она отдала из них хотя бы четыреста рублей, даже убийством пригрозил, если не отдаст. Верка пообещала принести деньги на другой день, но не принесла… Ее искали, но не нашли. Она исчезла. А вскоре пришла открытка. В ней Верка передавала всем привет и сообщала, что находится во Львове и в ближайшее время в Москву не собирается. Верке можно было позавидовать. Львов был тогда для нас почти что заграница и для таких красивых, как Верка, таил в себе немало возможностей.

Ну а банда в очередной раз осталась с носом. Не повезло ей и на ограблении квартиры Розенфельд в Филях. Увидев бандитов, Этя Абрамовна Розенфельд стала дико кричать и вырывать у Жукова пистолет. Тот даже выстрелил, прострелил ей руку, но это на нее не подействовало. Этя Абрамовна стала кричать еще громче, а за ней подняла крик и стала стучать в стену ее дочь, Раиса Израилевна. Кто-то из бандитов пытался припугнуть ее («Сейчас старуху убьем и тебя зарежем»), но напрасно. Вскоре на крик матери и дочери прибежала соседка Пейсахес Геня Моисеевна. Она тоже стала хвататься за пистолет и кричать, чтобы они не смели никого убивать, так как останется двое сирот. В конце концов банда сбежала с места преступления, ничего не взяв.

Вообще, манера Жукова палить из пистолета когда надо и не надо хоть и придавала ему лихости и добавляла авторитета, но доходов банде не приносила, скорее наоборот. От всего этого Жуков сделался мрачным и перестал улыбаться. Бывало, вздохнет только и скажет: «Мне все равно стенка. Буду дела делать, пока не поймают. Живым легавым не дамся. Застрелюсь». А ведь было ему тогда всего девятнадцать лет. В конце концов страсть к пальбе погубила и его самого, и его банду. Началось все с пустяка. Киевские воры что-то не поделили с арбатскими. То ли арбатские стали «щипать», где киевские, то ли наоборот. 23 декабря 1945 года те и другие случайно встретились на Арбатской площади. Слово за слово. Дошло до угроз. Потом вроде бы все успокоились. Кто-то даже сказал: «Зачем друг друга убивать, можно и так договориться». Пошли вниз по улице Коминтерна (так с 1930 по 1946 год называлась Воздвиженка, она же сейчас является частью улицы Новый Арбат). Шли по правой стороне. У подъезда дома 5, недалеко от Моховой, остановились. «Дрозд» и «Иван Фиксатый», из арбатских, предложили Жукову зайти с ними в подъезд поговорить. Жуков зашел и вскоре вышел. Арбатские ждали своих, но те не появились. Тогда в подъезд зашел самый длинный из них по кличке «Придурок». Оказалось, что «Дрозд» и «Фиксатый» были убиты. Их застрелил Жуков. Этого арбатские воры ему простить не могли. «Стукнули, – как говорится, – по низу», и «Жук» сгорел. Его арестовали. Потом выловили и всю его банду.

Следователь изводил Жукова вопросами, занося чуть ли не каждое свое собственное слово в протокол. «Следствие требует от вас рассказать правду по делу, – нудил он, – ваши показания ложные. Расскажите, как, где и когда вы договаривались совершать преступления… Следствию известно, что знакомую девушку Давыдовой Веры вы знаете. Почему скрываете? Следствие требует показать правильно… Почему вы скрываете истину по делу?» И дальше все в таком же духе. А он и сам толком не знал, зачем скрывал Таську и Люську. Знал только, что, по воровским законам, должен молчать, вот и молчал, а в камере проклинал себя за малодушие, за то, что не застрелился, когда его брали на квартире Машки Рюминой.

В последнем слове на суде Жуков просил сохранить ему жизнь. Сказал, что арбатских воров, Пантелеева и Краснова, они же «Дрозд» и «Иван Фиксатый», убил с целью самозащиты. Другие же преступления совершал, чтобы прокормиться, так как не работал, скрываясь от милиции и опасаясь расстрела за бандитизм.

4 июля 1946 года член Московского городского суда Венедиктов огласил приговор. Жукову – расстрел, остальным – сроки от десяти и ниже. 16 октября Жукова расстреляли.

Жаль его мать. В 1941-м она потеряла мужа, а в 1946-м – сына.

Обидно и за Жукова, и за его друзей. Пока они воровали, грабили, пьянствовали, в Москве мимо них спокойно и равнодушно проходила простая человеческая жизнь. Люди работали, учились, строились дома. Открывались переходы между станциями метро «Охотный Ряд», «Площадь Революции», «Улица Коминтерна» и «Библиотека имени Ленина». Стал ходить одиннадцатый троллейбус, открылся Театр юного зрителя, в котором шли «Три мушкетера». Да и чего только не было сделано за это время в Москве! Расставшись в девятнадцать лет с жизнью, Витька Жуков ни в чем этом не участвовал, и ему так и не довелось посмотреть в кино «Подвиг разведчика», слушать песни Высоцкого, репортажи Вадима Синявского о футбольных матчах, увидеть Московский фестиваль молодежи и студентов. Он не берег могилу матери и память об отце, не продолжил свой род. Вместо всего этого и многого, многого другого ему досталась пуля, а от него остался неизвестно где и кем зарытый в землю труп.

1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 ... 99
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930–1940-е годы - Георгий Андреевский бесплатно.
Похожие на Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930–1940-е годы - Георгий Андреевский книги

Оставить комментарий