Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она указывала пальцем на одну плиту, которая, движимая невидимой рукою, поднималась медленно, мало-помалу и почти незаметно. Анна Австрийская, суеверная, как все испанки, чуть не вскрикнула от испуга.
— Что это значит? — сказала она, дрожа и прижимаясь к своей фаворитке. — Неужели мертвецы выходят из могил для того, чтобы упрекать меня в моем проступке?
— Успокойтесь, — тихо ответила герцогиня де Шеврез, — клянусь вам, явится не мертвец, а, напротив, живой и страстно влюбленный человек.
— Мария, вы заставляете меня дрожать!
— Вот он.
Герцог Букингем в монашеской рясе появился из отверстия, сделанного отодвинутой плитой, и быстро подошел.
Схватив руки королевы и с восторгом целуя их, он бросился к ее ногам.
— Что вы делаете, отец мой? — пролепетала Анна вне себя.
— Ах! Простите самому почтительному, но самому влюбленному человеку на свете.
— Боже, что слышу я! Это вы! Герцог! — вскричала королева, пользуясь, как умела, благоразумным советом герцогини де Шеврез притворяться изумленной и разгневанной. — Вы осмелились пробраться сюда?
Несмотря на раздраженный тон, который она придала своим упрекам, рука снисходительной королевы осталась в руках английского вельможи, который нежно ее пожимал.
— Эта смелость объяснит вам лучше моих слов всю горячность моей любви.
— Но эта любовь — преступление, герцог; вы забываете, что ни королева французская, ни супруга короля не может, не будучи виновата сама, слушать признания в этой любви.
— О, ради Бога!
— Встаньте, герцог, и уходите, уходите, прошу вас. Неужели вы не подумали, явившись сюда в этом платье и в этот час, — продолжала Анна Австрийская, подчинившись на минуту чувству своего величия, — что такой необыкновенный поступок оскорбит королеву?
— Нет, нет, — смело отвечал герцог, — я об этом не подумал; я не думаю ни о чем. Только одно преобладает во мне над всем другим: я знал, что увижу вас, и увижу без свидетелей, вдали от взглядов врагов, беспрерывно окружающих меня, то есть я буду наконец свободен открыть вам мое сердце, наполненное вашим образом и бьющееся только для вас.
— Молчите, милорд! — вскричала королева. — Все, что вы говорите, — святотатство. Я не должна и не могу быть чем-нибудь для вас. Все нас разделяет. Сегодня вы в дружбе с Францией, а завтра нация, представляемая вами, будет, может быть, и жестоким врагом. Вы обязаны принадлежать вашей стране, вашему королю, а я — Франции и французскому королю, моему супругу.
— О! Оставим политику, — печально возразил герцог, — забудьте на минуту, что вы королева.
— Я не должна этого забыть.
— Не смотрите на меня как на представителя дружеской или неприязненной нации, смотрите только на человека, любящего вас любовью, которую ни время, ни пространство, ни отсутствие, ни отчаяние не погасят никогда; и если вы не хотите любить его, что, может быть, было бы для него слишком хорошо, потому что ни один человек не может иметь небо на земле, не отталкивайте его с гневом, позвольте ему думать, что он оставил в вашем воспоминании следы, хотя самые мимолетные, и хотя его не будет возле вас, чтобы говорить вам, как он вас любит, он все-таки найдет в глубине ваших мыслей место против забвения.
— Милорд, — сказала королева, краснея, — мои мысли мне не принадлежат.
— Стало быть, они были бы мои, если бы они вам принадлежали. Если бы вы не были королевой и супругой Людовика, вы могли бы, стало быть, меня любить? О! Благодарю за эти нежные слова, благодарю!
— Ах! Милорд, вы не так меня поняли, вы перетолковали мои слова!
— О, не отступайтесь от них! Если я счастлив от заблуждения, не будьте так жестоки и не отнимайте от меня счастья, разъясняя мое заблуждение. Оставьте мне мое ослепление, составляющее мое счастье!
— Но это ослепление и это заблуждение могут погубить и вас, и меня, — сказала королева, побежденная выражением такой глубокой любви. — Вы рискуете вашей жизнью, а меня заставляете рисковать моею честью.
— Ваша честь в тысячу раз драгоценнее для меня моей жизни, — возразил Букингем, — и не будь я уверен, что она не подвергается в эту минуту никакой опасности, как мне ни приятно было бы видеть вас, я бежал бы сейчас, не бросив даже назад взгляд сожаления.
Герцог улыбнулся печальной и очаровательной улыбкой, прибавив:
— Если бы дело шло только о моей жизни, Бог мне свидетель, что я с радостью пожертвовал бы ею, чтобы видеть вас опять так, как я вижу вас в эту минуту, смотрящей на меня без гнева, даже с состраданием… И, позвольте мне сказать, с некоторой любовью.
— Милорд!
— Я знаю, что я рискую моей жизнью каждый раз, как буду стараться приблизиться к вам; я сегодня удостоверился в этом.
— О, Боже мой! — вскричала Анна Австрийская с испугом, доказывавшим, какое сильное участие принимала она в герцоге. — О, милорд! Я запрещаю вам стараться видеться со мною.
— Благодарю, — сказал герцог глубоким голосом, — благодарю. Этого одного слова достаточно, чтобы вознаградить меня за всю мою любовь, потому что оно мне доказывает, что вы меня любите.
— Я вас люблю?
— Да, потому что вы не хотите, чтобы я попал в какую-нибудь засаду врагов моего счастья, и не хотели, чтобы убили того, кто любит вас, и если я умру от удара шпаги или кинжала агентов Ришелье, я уверен, что вы будете оплакивать меня.
— О, Боже мой! Боже мой! — вскричала Анна Австрийская. — Я чувствую, что голова моя кружится. Милорд, уйдите, ради Бога. О! Если вы будете убиты из-за меня, если вы лишитесь жизни за то, что старались меня видеть, я, кажется, сойду с ума! Но вы мне не говорите, вы мне не сказали, что случилось с вами сегодня. Какое доказательство имеете вы, что вашей жизни угрожает опасность? Говорите, милорд, говорите!
— О, как вы прекрасны! Как я вас люблю! — сказал Букингем.
— Говорите же! — сказала королева, отвернувшись, чтобы герцог не приметил выражения ее лица.
— Что я должен вам сказать?
— Правду, милорд, если бы даже она должна вас испугать.
— Правду? Напрасно сказал я вам, но возле вас говорит мое сердце, ум пропадает, а сердце не должно выказывать всего. Впрочем, обстоятельство самое ничтожное. Человек, без сомнения не знавший меня, вздумал поссориться со мной и принудил меня взяться за шпагу.
— Где? — спросила королева.
— В нескольких шагах от этого монастыря.
— И вы говорите, что этот человек вас не знал?
— Я должен так думать, — ответил герцог, выдумав эту невинную ложь для успокоения бедной королевы.
— А я уверяю вас, что он вас знал! — вскричала Анна Австрийская. — Этот человек, ждавший вас или следовавший за вами, был лазутчик кардинала.
- Обворожительный кавалер (Джордж Вилльерс, герцог Бэкингем – Анна Австрийская – кардинал де Ришелье. Англия – Франция) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Порочная игра - Кристина Уэллс - Исторические любовные романы
- Зимняя свадьба - Джоан Смит - Исторические любовные романы
- Зимняя мантия - Элизабет Чедвик - Исторические любовные романы
- Осколки Неба - Alexandrine Younger - Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Фанфик
- Осколки Неба (СИ) - Alexandrine Younger - Исторические любовные романы / Короткие любовные романы
- Любовник королевы - Филиппа Грегори - Исторические любовные романы
- Любовь и замки. Том 2 - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Звук снега - Кэтрин Кингсли - Исторические любовные романы
- Зимняя любовь - Нора Хесс - Исторические любовные романы