она, – так что, скорее всего, имеете общее представление о том, что происходит с моей болезнью.
– Вообще-то нет. Ваши видео я не смотрел с тех пор, как начал работать здесь.
Этого она не ожидала. Ее видео смотрела даже Луанн.
– А почему?
– Я полагал, вы предпочли бы, чтобы я этого не делал. А когда задумался о том, как вы поначалу беспокоились насчет моей работы здесь, понял, что так будет правильно.
– Но вы ведь знали, что я прошла химиотерапию, так?
– Об этом упоминала Луанн, но подробностей я не знаю. Разумеется, в тех редких случаях, когда вы заходили в галерею, выглядели вы…
Он умолк, и Мэгги договорила за него:
– Как труп?
– Я собирался сказать, что выглядели вы немного усталой.
А как же. Как будто худобу, бледность, сморщенность и облысение можно объяснить недосыпом. Но она понимала, что он старается не обидеть ее.
– У вас найдется несколько минут? Прежде чем вы займетесь заказами?
– Разумеется. На сегодняшний вечер я ничего не планировал.
Подчиняясь внезапному порыву, она пересела в качалку и жестом предложила ему расположиться на диване.
– Никуда не ходите с друзьями?
– Это довольно дорого, – ответил он. – И при этом обычно заходят куда-нибудь выпить, а я не пью.
– Никогда?
– Да.
– Ого! – удивилась Мэгги. – Вроде бы я никогда еще не встречала двадцатидвухлетних мужчин, которые вообще не пьют.
– Теперь мне уже двадцать три.
– У вас был день рождения?
– Велика важность.
А может, и нет, подумала она.
– Луанн знала? Она мне ничего не говорила.
– А я не говорил ей.
Она подалась вперед и подняла стакан.
– В таком случае – с опозданием поздравляю с днем рождения!
– Спасибо.
– Вы как-нибудь отметили? В смысле, день рождения?
– Абигейл прилетала на выходные, и мы сходили на «Гамильтона». А вы его видели?
– Не очень давно.
И больше не увижу никогда, не стала добавлять она. Вот еще одна причина не оставаться одной. Чтобы мысли, подобные этой, не вызвали очередной срыв. В присутствии Марка держать себя в руках было как-то проще.
– Раньше я никогда не видел бродвейских постановок, – продолжал Марк. – Музыка была замечательная, мне понравились исторические элементы и танцы, и… словом, все. Абигейл была потрясена, она клялась, что никогда не испытывала такого восторга.
– Как дела у Абигейл?
– У нее все хорошо. Как раз начались каникулы, так что сейчас она, наверное, едет в Уотерлу повидаться с родными.
– Она не захотела приехать сюда, к вам?
– Там намечается что-то вроде сбора всей семьи. В отличие от меня, у нее семья большая – пять старших братьев и сестер, живущих по всей стране. И только на Рождество им удается собраться всем вместе.
– А вам не хотелось поехать туда вместе с ней?
– Я работаю. Она это понимает. И потом, она приедет сюда двадцать восьмого. Мы побудем немного вместе, посмотрим, как опустится шар на Таймс-сквер, и все такое.
– А я с ней познакомлюсь?
– Если хотите.
– Если вам понадобится выходной, дайте мне знать. Уверена, пару дней я как-нибудь продержусь здесь своими силами.
В этом она сомневалась, но ей вдруг захотелось предложить ему отдых.
– Я вас предупрежу.
Мэгги сделала еще глоток смузи.
– Не знаю, упоминала ли я об этом в последнее время, но вы отлично справляетесь с работой.
– Она мне в радость, – ответил он и выжидательно умолк, она снова убедилась, что он твердо решил не задавать личных вопросов. И это означало, что ей придется либо рассказывать о себе по собственной инициативе, либо хранить молчание.
– На прошлой неделе я встречалась со своим онкологом, – наконец объявила она, надеясь, что голос звучит ровно. – Она считает, что еще один курс химиотерапии принесет вреда больше, чем пользы.
Выражение его лица смягчилось.
– Можно узнать, что это значит?
– Это значит, что лечения больше не будет, и отсчет начался.
Он побледнел, понимая, чего она не договорила.
– О-о… мисс Доус, это ужасно. Мне так жаль. Не знаю, что и сказать. Могу я что-нибудь сделать?
– Думаю, сделать не сможет никто и ничего. Но прошу вас, зовите меня Мэгги. Мне кажется, вы работаете здесь уже достаточно долго, чтобы мы звали друг друга по имени.
– А врач уверен?
– Результаты сканирования неважные. Метастазов полно, они повсюду. В желудке. В поджелудочной. В почках. В легких. И хоть вы и не спрашивали, мне осталось меньше шести месяцев. Вероятнее всего, где-нибудь три-четыре, а может, еще меньше.
К ее удивлению, глаза Марка начали наполняться слезами.
– О, господи… – выговорил он, и его лицо вдруг снова смягчилось. – Вы не против, если я буду молиться за вас? В смысле, не прямо сейчас, а когда вернусь домой.
Она невольно улыбнулась. Разумеется, он будет готов молиться за нее, ведь он будущий священник. Она догадывалась, что он ни разу в жизни не выругался. Такой милый мальчик, думала она. Ну, строго говоря, молодой человек, но…
– Я была бы рада.
Несколько секунд оба молчали. Потом он, покачав головой, сжал губы.
– Это несправедливо, – произнес он.
– А разве жизнь хоть когда-нибудь бывает справедливой?
– Можно узнать, как вы держитесь? Надеюсь, вы простите меня, если я зашел слишком далеко…
– Ничего, – перебила она. – Пожалуй, я словно в тумане с тех пор, как узнала.
– Это должно быть невыносимо.
– Временами – да. Но в других случаях – нет. Странно, что физически я чувствую себя лучше, чем в начале года, во время химии. В то время бывали случаи, когда я нисколько не сомневалась, что умереть было бы легче. Но теперь…
Ее взгляд блуждал по стеллажам, задерживаясь на собранных за годы безделушках, и каждая из них содержала в себе воспоминания об очередной поездке. В Грецию и Египет, в Руанду и Новую Шотландию, в Патагонию и на остров Пасхи, во Вьетнам и Кот-д’Ивуар. Столько мест, столько приключений.
– Странно это – знать, что конец близок, – призналась она. – Сразу возникает масса вопросов. Заставляет задуматься, в чем вся суть. Порой мне кажется, что меня всю жизнь хранила и баловала судьба, а в следующий миг я ловлю себя на одержимости всем тем, что упустила.
– Чем, например?
– Прежде всего браком, – ответила она. – Вы ведь знаете, что я так и не побывала замужем? – Он кивнул, и она продолжала: – Взрослея, я представить себе не могла, что в мои нынешние годы все еще буду незамужней. Просто вот так меня воспитывали. Мои родители придерживаются крайне традиционных взглядов, и я полагала, что рано или поздно стану такой же, как они, – ей казалось, что мыслями она уносится в прошлое, воспоминания всплывали сами собой. – Разумеется, задачу своим родителям я не облегчала. Во всяком случае, не так, как вы.
– Я не всегда был идеальным ребенком, – возразил Марк. – Я доставлял беспокойство.
– Чем, например? Чем-нибудь серьезным? Или не убрали у себя в комнате и вернулись не к обещанному часу, а с опозданием на минуту?.. Нет, постойте: вы никогда не опаздывали, верно?
Он открыл рот, но когда так ничего и не сказал, она поняла, что права. Должно быть, он принадлежал к подросткам, осложняющим жизнь остальным представителям своего поколения. Просто потому, что
