улыбается дочке.
У меня смешанные чувства. Я зол, но в то же время сердце сжимается в маленькую горошину, нанося неприятную боль.
Не представляю, что чувствует мать, когда ей говорят, что ребёнок пропал.
Думаю об этом – и тошно становится. И страшно. За ребёнка.
Так и хочется накричать на неё. За её безалаберность. И устроить допрос: как так вышло?
Но она же не виновата. Если я всё правильно понял…
Ева говорила, что была с папой. Это первое.
А второе… Я заметил, что, когда они вместе, наряжаются в одинаковые цвета. Гармонично так, красиво. Маме не плевать, как одета её дочь, она не покупает вещи по принципу «лишь бы было». Подходит к этому ответственно, хотя я уверен, крохе всё равно. Да и сегодня она не так опрятна, как всегда.
Что уж говорить… На ней, кажется, осеннее платье.
Отец – вот кто виновник всего этого безобразия.
Взгляд невольно скользит на ладонь Миланы. На безымянном пальце правой руки ничего нет. Не носит кольцо? Официально не в браке?
– Огромное вам спасибо! – слышу громкую и искреннюю благодарность.
Поднимаю взгляд на виноватое лицо воспитательницы. Устремляю в голубые, блестящие от слёз глаза.
Не знаю почему, но я залипаю. Жутко красивые, яркие. Будто смотришь в небо, без единого облачка. Или в чистейшее море. В котором бушует всё то же самое, что я вижу в этих радужках. Самый настоящий вихрь из эмоций. От гнева до безысходности. От неприязни до благодарности.
– Если бы не вы, не знаю, что случилось бы, – мямлит и снова кривит губы от переполнивших её чувств. Вот-вот заплачет. И вроде мне нравится, как это выглядит, но с другой стороны… Грудную клетку сдавливает.
Женские слёзы обычно не вызывают у меня жалости или каких-либо эмоций.
Но эти – заставляют… почувствовать что-то необычное. Новое. И объяснить я это не могу.
Обновление от 04.04
– Завязывай, – грубо осекаю её. – Слезы лить.
Милана растерянно смотрит в мою сторону, шмыгает носом и, обхватив дочку руками, прижимает её к себе. Не отпускает, будто они вот-вот встретились после длительной разлуки.
– Ма, пи-пи.
– Точно, – я ощущаю облегчение от того, что появилась мама крохи. – Она хотела в туалет. Отведи, потом поговорим.
Это меня не касается, но послушать интересно.
Девушка с ребёнком быстро удаляются в уборную. Маленькая кроха возвращается уже счастливая, вприпрыжку. Волосы расчёсаны и собраны в аккуратный хвостик на затылке. Она сама умытая, с чистыми ручками.
А вот мама… Её будто подменили в туалете. До этого взволнованная и плачущая девушка превращается в ту, которая готова убить. Голубые глаза будто потемнели, стали почти синими. Губы плотно сжаты, скулы вырисовываются на миловидном личике, выдавая всё напряжение.
– Спасибо, что подождали, – говорит машинально, а сама мыслями где-то далеко. – Хочу ещё раз сказать вам спасибо. Я, честно, не знаю, что было бы, если бы не вы…
– Как это вышло? – перебиваю её. И завожусь. От злости.
Перед глазами Ева у дорожного перехода, шагнувшая на красный.
Милана опускает взгляд на стол, будто ей стыдно.
– Её папа потерял. Его вызвали на работу, а он взял её с собой… И, в общем, вот.
– Где-то работает недалеко?
– Да, вроде… – на миг задумывается. – Он работает в строительной компании, может, знаете. Что-то типа «Строй-Ломай».
Забавно. Её муж работает в моём филиале? Нужно будет глянуть, что за безалаберный идиот. По фамилии найду. Её-то я знаю.
Мне такие люди не нужны. Если детей теряет, значит, и в профессии осечки делает.
Хм, может, поэтому мне кажется, что я Милану где-то видел? Мы могли пересекаться, когда я приезжал по делам. Или на корпоративах, куда её наверняка брал муж.
А не похрен ли?
– Отец года, – с сарказмом выпаливаю.
– Я сама зла на него, – неожиданно дерзко выплевывает и стискивает ладони в кулаки. – Как он так умудрился?!
Стоит ли ей говорить, что, возможно, ездил он не на работу? Раз кроха обмолвилась о тёте.
Нет. Это не моё дело.
В семью чужую не полезу.
– Не представляю, – нервно кидаю взгляд на Патек Филипп. Может, хотя бы вторую встречу не пропущу?
– Я могу вас как-то отблагодарить?
Метаю острый взгляд в воспитательницу. Бывшую, скорее всего.
Оказывается, так просто сад закрыть будет тяжело. Из-за хитрой заведующей началось серьёзное расследование, и теперь дело может растянуться на месяц.
Ладно, я не тороплюсь.
Но… Что Милана может дать мне?
Окидываю взглядом хорошенькую фигурку. Через белую тонкую рубашку подмечаю небольшую грудь. Ткань заправлена в чёрную юбку-карандаш с высокой талией. Кстати, о талии. Она у неё тонкая, кажется, настолько, что обхвати руками – пальцы коснутся друг друга.
Бёдра округлые, ножки длинные для её роста.
Кое-что она может мне дать. Но…
Взгляд касается её ладони. Летит на безымянный палец правой руки. Кольца нет. Но если присмотреться – след имеется. Замужняя. А такие меня не интересуют. Всё как отрезает в один момент, стоит лишь осознать, что она несвободна.
Для меня это – табу.
Нет желания участвовать в «Санта-Барбаре».
– Я подумаю, – безразлично кидаю, тем самым отмахиваясь. Встаю с дивана, доставая портмоне. Всё же успею на вторую встречу.
– Нет-нет, – подскакивает Милана, вдруг оживившись. – Вы же это для Евы заказывали?
– И? – не понимаю, к чему она клонит.
– Я сама заплачу.
И из-за этого она создала шум?
Достаю бумажку, оставляю на столе.
– Не будем спорить, Милана, – настойчиво проговариваю, мельком посматривая на Еву. Затихла. – Это был мой заказ, и я его оплачиваю. Поэтому, давайте поступим именно так. Я спешу, и так уже опоздал на совещание.
Не дождавшись, что она скажет, выбираюсь из-за стола. Рука машинально тянется к аккуратной макушке малышки. Чтобы потрепать её, попрощаться. Так иногда мой брат Руслан делает дочке Варе.
Но
