и командного острова.
Боевого захода от «Янтарного рыбака» конфедераты явно не ждали. Только на последней минуте пикирования эсминец дёрнулся, пошёл наперерез, и выплюнул с кормы сразу три плотных снопа дымопостановки.
Лети «Сердитый опоссум» ниже и медленнее, это бы даже могло сработать, но вместо этого огромная, чуть ли не с палубу конфедерата, похожая на ската туша сверхдальнего бомбардировщика проскочила над облаком и стремительным бумерангом понеслась к цели.
— Три! Два! Один! Сброс! — выкрикнул Ю-Жень Беден, когда прицельную сетку почти целиком заполнил силуэт конфедерата.
Самолёт чуть заметно тряхнуло, когда четыре бомбы покинули свои гнёзда в корпусе и на всей набранной скорости отрикошетили прямо от воды по направлению к обрубленной тупой корме цели.
— По нам стреляют! -выкрикнул кормовой стрелок и тут же умолк. Ровно одна конфедератская пушка успела разразится вдогонку «Сердитому опоссуму» короткой, в одну кассету, очередью. Совершенно ожидаемо безрезультатной.
— Ну? — рвущийся из глубин души вопрос экипажа слился в многоголосый вой.
— Две левее борта, две в палубу! — обречённо подтвердил стрелок. — Без срабатываний!
На какое-то мгновение показалось, что разочарованно смолкли даже одиннадцать двигателей бомбардировщика.
— Полностью ожидаемо, — к общему изумлению прокомментировал комиссар. — Первый закон имперского выездного инспектора. Если с первых шагов всё идёт как должно, значит ты просто не знаешь, насколько диким и беспомощным окажется твой окончательный рапорт о причинах неудачи. Продолжайте вылет, командир. Оценка действий экипажа — высшая!
Глава 3. Подводник в кризисе.
— Во время преодоления прибрежной полосы опасайтесь акул и барракуд. На берегу не наступите на ядовитую змею, их здесь много. Не срывайте ягод и плодов — можете отравиться. Не пейте воду из местных источников — можете заразиться тропической лихорадкой. Кроме того, опасайтесь хищников и ядовитых насекомых. Вопросы есть?
— Есть, сэр. Скажите, а зачем нам отвоевывать у японцев такой остров?
Морская пехота США, 1943.
— А если всё-таки ебанёт?
— Вроде не должно! — заявил фон Хартманн с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.
— А всё-таки…
— Отставить разговоры, лейтенант Неринг. Командуйте всплытие.
Сам фрегат-капитан оптимистично давал себе и своему экипажу на выживание процентов с полсотни. Складывались те из надежды, что неведомые имперские научные гении не полные идиоты, и знают, что в океане различные звуки могут издавать не только винты подводных лодок, но и многое другое.
Например, буксируемые шумогенераторы типа «связка труб с дырками». Новые модели акустических торпед считались помехозащищенными, поскольку их гидрофоны умели отсекать слишком громкие и «неправильные» звуки. По идее, противолодочные «мины» тоже должны были это уметь. Увы, проверить это Ярослав не мог. Точнее, мог бы, но вероятность успешно пережить вскрытие блока управления новейшего и секретного пока ещё оружия силами Эмилии фон Браун составляла, по его прикидкам, процентов пять-шесть. Уж чего-чего, а засунуть туда систему самоликвидации всей мины заодно с вражескими саперами догадались бы даже полные идиоты.
— Продуть главный балласт!
— Есть продуть главный балласт!
После долгих часов безмолвия, нарушаемого лишь капаньем конденсата с труб и потолка, рёв сжатого воздуха и шум вытесняемой из цистерн воды казался особенно громким. Оглохнуть можно… наверняка его и на берегу слышат.
— Дифферент на корму… выравниваю!
В бледном свете аварийных ламп фрегат-капитан отчетливо видел, как шевелятся губы Верзохиной. Тёмные… хотя на самом деле ярко-алые, тюбик «трофейной» помады из приснопамятного саквояжа стал предметом зависти всего экипажа, за вычетом кота Завхоза и самого фон Хартманна. Тут даже и способностей чтеца особо не требовалось: «десять, одиннадцать, двенадцать…». А мы по-прежнему живы и, похоже, эта демонами трахнутая хрень действительно не реагирует на звук всплывающей подводной лодки.
— Глубина двадцать саженей… пятнадцать…
— Остановимся на перископной?
— А смысл? — фон Хартманн снял пилотку и вытер пот со лба, — запустить дизеля, чтобы начать сосать воздух через «хобот» мы все равно не можем. Всплываем полностью.
— Но… а если с берега заметят?
— Мы же не зря тут восемь часов мариновались, — фрегат-капитан вернул пилотку на место и почувствовал, как из-под ней тут же потянулись вниз капли пота… горячие, — в собственном соку. По всем бортовым хронометрам наверху сейчас ночь. Вряд ли на местной базе найдется настолько глазастый тип, чтобы за пять миль заметить среди волн рубку подводной лодки, пусть и белую.
— Глаза им вряд ли помогут, командир, — согласилась Герда. — Но ведь на базе может быть и радиолокатор.
«Может», мысленно кивнул Ярослав — не столько лейтенанту Неринг, сколько собственному «мозговому штурму» в капитанской каюте. Вариант за вариантом, пока мозги не потекли из ушей от напряжения. Локатор для обнаружения воздушных целей почти наверняка есть.
За последние два года конфедератов неплохо приучили к мысли, что имперские ударники могут внезапно появиться почти в любой точке Архипелага. А вот надводный… здесь все-таки не передовая, а тыловой район второго уровня. Воткнуть сюда новый поисковый локатор даже для богатенькой Конфедерации жирно выйдет. В лучшем случае снятая при модернизации с боевых кораблей станция одной из предыдущих серий, с такой же второсортной обслугой.
Если она есть и работает, если они вообще поймут, что именно видят, если смогут хоть кого-то убедить в своей правоте… и в этих «если» — наше спасение.
— Всплытие!
— Вахте мостика приготовиться! Открыть люк!
— Командир…
Хлынувший из люка свежий воздух был похож на тропический водопад среди джунглей. Ледяной поток, пьянящий, словно неразбавленный спирт, разом смывающий с тела и души пот, грязь, усталость и все мысли. Кроме одной — распахнуть рот и пить, пить эту божественную жидкость, захлебываясь от наслаждения и восторга.
— Герда… вы когда-нибудь слышали выражение: «перед смертью не надышишься»?
— Да, приходилось. Но…
— Так вот, лейтенант Неринг, — почти торжественно произнес Ярослав. — Это не про глубинников. Нам за глоток свежего воздуха и умереть не страшно.
— П-понятно.
— А раз понятно, — подхватил фрегат-капитан, — займитесь организацией выхода «на подышать». Устроить нормальную продувку в отсеках мы не можем, значит, нужно доставить экипаж к воздуху. Группы по десять человек, двадцать минут на палубе каждая, начать с торпедного. Спасжилеты обязательны, увижу кого без жилета, лично вые… заставлю пожалеть, что родилась. Задача ясна? Действуйте. Я на мостик.
Наверху действительно была ночь. Обычное для Архипелага, но все равно потрясающее по красоте и величественности зрелище. Только здесь и можно увидеть россыпь планктонных пятен под волнами, а выше — сине-черный бархат небесной тверди, алые
