Форма входа
Читем онлайн Любовь и небо - Геннадий Ильин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Свадьбу справили по-семейному скромно. Но был приглашён со своей женой и неразлучной гармонью Иван Алексеевич Пугаев, их общий знакомый сталевар Охрименко, – вот и все гости.
После свадьбы Маша ушла жить на казённую квартиру, а через год молодая чета укатила в бухту Провидения – самую удалённую точку страны на востоке. Поехали, как говорили соседи, «за длинным рублём».
Отец попрежнему работал в мартеновском цехе на завалочной машине. Я побывал у него на работе, и он показал мне место под плавильной печью, где во время войны удавалось поспать три – четыре часа между сменами. Дома он разговаривал редко и только по делу, горькую пил по праздникам и в получку, но уж если шлея попадала под хвост, то загуливал на три дня кряду. И тогда его словно прорывало. Говорил без умолку, ругался, не стесняясь в выражениях, сыпал обвинения направо и налево в пьяном бреду, и в этом потоке словоизвержений невозможно было понять, где правда, а где ложь.
Чтобы как-то охладить его пыл, я его связывал, и он безропотно подчинялся. И только будучи уже спеленатым, возмущался и обзывал нас фашистами.
Наутро отец трезвел, виновато прятал глаза и снова шёл на работу, задумчивый и молчаливый.
В шестом классе произошли два знаменательных события, повлиявших на мою судьбу. Одно из них позорное, о котором я признаюсь впервые. Дело в том, что, продолжая читать запоем, я всё чаще стал посещать книжные магазины и приобретать дефицитные издания. Денег, конечно, не хватало, и однажды, увидев на прилавке «Тысячу и одну ночь», я спёр с верёвки чьи-то кальсоны и нижнюю рубаху и загнал их на барахолке за тридцатку. Вечером мать плевалась и ругалась, «что б у них руки отсохли», кляня ворьё, которое уже и исподним не брезгует. Оказалось, что бельё во дворе было отцовым. У меня хватило сообразительности на её гневную тираду ответить дипломатичным возмущением, составленным из междометий, но книга восточных сказок в золотом переплёте стала украшением будущей личной библиотеки.
Другим увлечением стал авиамодельный кружок. Втянул в него мой однокашник Витька Корепанов. Кружок работал в заводском Дворце культуры. Занимались мы в нём всю зиму. Ни одной модели не построили, но лексикон мой обогатился такими завораживающими словами, что дух захватывало: нервюры, стрингеры, элероны, даже штопор. Кружок по непонятным причинам развалился, и я немедленно перебрался в драматический и танцевальный. Дела и здесь пошли неплохо. Я даже прочитал со сцены стихотворение « Рассказ танкиста», но на этом артистическую карьеру пришлось завершить, поскольку меня прилично отлупили кэбээсовцы и пообещали ещё, если я приду в другой раз. Слово своё держать они умели, и я решил не искушать судьбу. Кроме того, интересы другого порядка стали заполнять пустующую нишу моего сознания.
В один из январских холодных вечеров я возвращался из Дома культуры, замёрз, как собака, и решил заскочить к Григоровым погреться и поболтать. В коридоре их барака у окна стояли две знакомые девчонки Танька и Любка и о чем-то тихонько беседовали. Танька была на полголовы выше меня и заметно крупнее. Любка наоборот, росточком пониже и постройней. Обе жили на Плановом, и какие дела привели их в наши края, оставалось лишь догадываться.
Мне было доподлинно известно, что мальчиков они любят и легко идут на контакт. Шалавы, одним словом, но сладостно доступные девочки – подростки. При их виде у меня потекли слюни, и я сказал себе, что было бы неплохо с какой – нибудь из них потрахаться. Однако я и понятия не имел, как приступить к такому деликатному делу.
– Привет,– поздоровался я на всякий случай.– Скучаете?
– Греемся,– ответила Любка. – Пришли к подруге, а её нет. А ты чего один, как сыч бродишь? Приключений ищешь на свою задницу?
Девчонки дружно засмеялись. Я засмущался и покраснел до ушей.
– Да ты не обижайся,– примирительно сказала Танька. – Любка она такая, за словом в карман не лезет. Конфетку хочешь?
Я отрицательно помотал головой и пробормотал что – то вроде благодарности. От волнения во рту стало сухо. Кое – как проглотив слюну, я чуть слышно прошептал:
– Я другого хочу…
– Это интересно, – заглянула в мои глаза Любка. – А поконкретнее сказать не можешь?
«А, будь, что будет!», – подумал я и нырнул головой, словно в омут:
– Люб, дай, а?
– Чего – «дай»,– стала уточнять Любка, тихонько посмеиваясь.
– Ну… в общем – дай, – пересиливая робость, снова попросил я.
– Да чего же ты хочешь, – с наслаждением тянула резину Любка, давно понявшая, в чём дело.
– Господи, какая дурочка, – не выдержала и вмешалась в разговор её подружка, – он тебя хочет!
– Где, здесь? – посмотрела на меня, как на чокнутого, Любка. – А вдруг кто-нибудь выйдет?
– А мы за дверью, – умоляющими глазами просил я её. За дверью находилась прихожая, вроде сеней.
– Не-не знаю, – уже мягче засомневалась Любка и подалась навстречу, когда я обнял её за талию.
– Да дай ты ему! – снова не выдержала и пришла ко мне на помощь Танька, сама исходя в истоме. – Видишь, как парень мучается.
И Любка, сама того не подозревая, оживила в моих штанах полового разбойника. При этом сделала она пустяки: открыла дверь в сени и поманила за собой пальцем.
– Подстелил бы что-нибудь, – попросила она в темноте будничным, спокойным голосом, – пол – то холодный.
Весь дрожа от возбуждения, чувствуя, как мой кончик больно и настойчиво рвёт ширинку, я торопливо сбросил с себя телогрейку, кинул её на пол и почти сразу же услышал приглушенный голос Любки:
– Иди уж…
Даже если бы меня встретили тысячи раздвинутых навстречу женских ног, я бы никогда не запутался в выборе цели. А подо мной находилось всего две, и между ними лежал кошелёк, цены которому не было. Словно в трансе, я торопливо расстегнул пуговицу, сдерживающую моего нетерпеливого господина,, и он, как изголодавшийся зверь, выпрыгнул наружу и сразу же обнаружил дичь. Она была где – то рядом, нужно было слегка только помочь. И я, схватив зверя за холку, направил его мордой в волосяной кустик.. Любка слегка сдвинулась, и мой натянутый, как стрела, пенис провалился в тёплую, ласковую бездну. Испытывая восторг от волшебного блаженства, я взахлёб заскакал на Любке, учащая возвратно – поступательные движения.
– Господи, да ты в первый раз, – догадалась Любка и подалась передком вверх.
И в этот момент наступило мгновение, за которое люди развязывают войны, идут на преступления и кладут головы на плаху. Тело моё затрепетало и выплеснуло наружу сгусток такой энергии, которой бы хватило взорвать все сейфы Гохрана.
Как бы сложились события дальше, сказать не могу, но тут раздались скрипучие шаги снаружи. По ступенькам кто-то поднимался. Мы торопливо вскочили, я набросил на плечи фуфайку и шагнул к выходу. Навстречу попался незнакомый мужик, сказал непонятную фразу, но я не остановился и в величайшем смятении помчался домой. Заснул под утро весь в смятении и сладких воспоминаниях. Днём втихаря я аккуратно вырезал на дверях своего барака: «15. 02 . 52 г.». Эта дата напоминала мне рубеж перехода из ранней юности в суровую зрелость многие годы.
В начале марта пятьдесят третьего года умер товарищ Сталин. Говорят, многие радовались этому событию, но я не видел ни одного счастливого лица. Люди плакали, выражая свою скорбь и с тревогой думая о будущем.
В день похорон по всей стране ревели заводские, фабричные и автомобильные гудки, и страна замерла на целых пять минут.
Траурные звуки похоронного марша, транслируемые по радио, остановили меня по дороге на Плановый. Сняв с головы свой старенький картуз, я молча вслушивался в скорбную мелодию, и невольные слёзы скатывались по моим промёрзшим щекам. Что будет завтра, никто не знал, и люди больше всего пугались этой неопределённости. Слухи, один тревожнее другого, поползли по городам и весям. Говорили об амнистии среди заключённых, об отмене Указа о ежегодном снижении цен на продукты и товары, о повышении налогов, об удорожании жизни. Будущее рисовалось в тёмных и мрачных цветах. Народ затаился в ожидании вестей из Москвы.
Произошли изменения и в моей маленькой жизни. С горем пополам я закончил – таки семилетнюю школу и остановился перед дилеммой: учиться ли дальше, пойти в ПТУ по примеру Витьки Черепанова из 28-го барака – моего идейного противника и противоборца в кулачных боях, или устроиться на какую – либо работу.
Кстати, о Черепанове. ПТУшник, он был, может и хороший, но дрался неважно. Сам я на рожон никогда не лезу и нестандартные ситуации стараюсь решать путём переговоров. А если перевес сил склонялся не в мою пользу, мог свободно и дёру дать. Те, кто меня не знал, считали, что я трушу. В этом и заключался их просчёт.
Витька тоже так считал, рыпался первым. По части поводов для драки у Черепанова проблем не имелось. Заводился с пол-оборота, и почему – то дрался обязательно со мной. Теперь-то я понимаю, что у парня было неуёмное честолюбие. Ведущий боксёр училища никак не хотел примириться, что его одолевает какой-то уличный забияка. Откуда ему было знать, что втайне я изучал приёмы джиу-джитсу не только теоретически. Во всяком случае, некоторые болевые точки мне были известны, и я этим пользовался при определённых обстоятельствах. Но это так, лирическое отступление.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Любовь и небо - Геннадий Ильин бесплатно.
Похожие на Любовь и небо - Геннадий Ильин книги
- Все разбитые осколки - Риа Уайльд - Современные любовные романы
- Враги целуют жадно (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна Dusiashka - Современные любовные романы
- Их избалованная негодница - Джей Эл Бек - Современные любовные романы
- Бесконечная. Чужие (СИ) - Ренцен Фло - Современные любовные романы
- Самый неверный муж (СИ) - Скай Рин - Современные любовные романы
- Лучшая из лучших - Алексей В. Мошков - Современные любовные романы
- Бруно + Глория и пять золотых колец (ЛП) - Холл Элли - Современные любовные романы
- Ночи и дни - Ольга Горовая - Современные любовные романы
- Цена Игры - Катрина Ланд - Современные любовные романы
- Найди меня (СИ) - Егураздова Александра - Современные любовные романы
