которым она дружила с раннего детства и к которому привыкла.
Ишмерай становилось все страшнее, но неожиданный страх всегда смягчался волнением, приятным и горячим.
Когда принц случайно разбил кувшин молока и пару тарелок, ужаснув поваров, один из них произнёс мягко, терпеливо, с поклоном:
— Ваше Высочество, сударыня Ишмерай, благодарим вас за помощь. Но мы справимся сами. Более не смеем вас утруждать.
Ни Ишмерай, ни Марк, заговорщически переглянувшись, не стали настаивать. Смеясь и шутя, они выбежали из кухни, и Ишмерай воскликнула:
— Я найду матушку. Быть может, ей нужна моя помощь. А тебя я более не буду задерживать.
Темные брови Марка удивлённо взметнулись вверх, и он сказал необычайно мягко и низко:
— Хочешь, чтобы я ушёл?
Ишмерай оторопело взглянула на него. И вдруг осознала, что не желает расставаться с ним ни на минуту. Но признаться в этом не смела.
— Я всего лишь… — смущённо залепетала девушка.
— Я хочу проводить время с тобой, — неожиданно твёрдо проговорил принц.
Ишмерай почувствовала, что лицо заливает краска, сердце начинает биться быстрее, а разум заволакивает странный туман.
В проходе было сумрачно, лишь две свечи разгоняли темноту, и девушке вдруг стало страшно оттого, что она слышала его взволнованное дыхание, оттого, как близко он стоял и как странно смотрел на неё. За столько лет дружбы она выучила каждый его взгляд, каждый оттенок блеска глаз — и яростный, и обиженный, и весёлый, и грустный, и задумчивый, и безразличный, — но этого взгляда она ещё не знала и даже не представляла, как его описать.
Его щека и колет были перепачканы в муке, и из груди Ишмерай вырвался тихий смешок, более нервный, чем веселый. Она протянула свою маленькую руку, провела ею по щеке давнего друга, чтобы стереть муку, и пробормотала:
— Неряха…
Марк прикрыл тёмные глаза, замедленно моргнув, слегка наклонил голову в сторону её руки и коснулся её пальцев. Душа Ишмерай болезненно и горячо сжалась. Она вздрогнула, отдёрнула руку, словно обожглась о его румянец, опустила испуганные глаза и бросилась наутёк.
На следующее утро Ишмерай проснулась оттого, что служанки, поздравляя юную госпожу с днём рождения, распахивали тяжёлые шторы на ярко-золотых окнах. Открыв глаза, девушка увидела мать, сидевшую на её постели и терпеливо ожидавшую её пробуждения.
— До чего ты взрослая стала, моя девочка, — нежно проговорила Акме и поцеловала дочь в щеку. — Я помогу тебе одеться. Атанаис!
Старшая сестра забежала в комнату с сияющей улыбкой и от души расцеловала Ишмерай, радостно поздравив.
Именинницу как следует вымыли, просушили её волосы у огня и нарядили в новое жёлтое платье с пышной юбкой и узкими длинными рукавами. Волосы убрали в красивую сложную причёску, и её юное очарование засияло ярче.
— Закрой глаза, — прошелестела герцогиня, и Ишмерай повиновалась, а когда открыла глаза, поглядела в зеркало, и брови её поднялись от изумления: мама и сестра надели на неё золотые серьги и подвеску с изумрудами.
Именинница ошарашено касалась чудесных украшений и не узнавала себя. Она не помнила, чтобы когда-нибудь выглядела столь же привлекательно. Серьги выгодно подчёркивали цвет глаз и сияние улыбки. Девушка вдруг осознала, что, быть может, никогда не сравнится по красоте со старшей сестрой, этим прекрасным белоснежным лебедем, но она тоже умеет сиять и очаровывать.
— Ах, матушка! Атанаис! — воскликнула она. — Как красиво!
— Видишь, матушка, — засмеялась Атанаис. — Ей нравятся драгоценности. Она взрослеет. Пойдём, тебя ждут внизу. К тому же, скоро прибудет Его Величество.
Ещё некоторое время покрутившись у зеркала, оценив, как идёт ей жёлтый цвет и эти чудесные изумруды, Ишмерай, осторожно придерживая юбку, грациозно выплыла из своей комнаты и прошествовала к украшенной лентами широкой лестнице, которая вела в холл.
— Наконец-то, — буркнул Марцелл, увидев подопечную, за ворчливостью скрывая восхищение, — она выглядит, как подобает настоящей барышне.
— Хорошо бы она и вести себя научилась также, — тихо усмехнулся кузен Акил, и принцесса Плио возмущённо фыркнула на сына.
Герцог Атии Гаральд Алистер одобрительно улыбнулся, приветственно кивнул и покосился на карнеоласского принца, одетого в элегантный тёмный колет. Марк поражённо глядел на Ишмерай широко распахнутыми глазами, и по обыкновению бледные щеки его теперь покрылись ярким румянцем. Он знал Ишмерай лет с пяти. Учёба в знаменитом университете Сильвана сделала их неразлучными. Быть может, когда-то принц и был влюблён в прекрасную Атанаис, но она уже давно не прельщала его искушённой души.
Принц нервно сглотнул и взволнованно переступил с ноги на ногу.
«О, Небо, — подумал наблюдавший за ним герцог и к высокому потолку возвёл терпеливый взгляд. — Король обвинит во всем меня».
Виновница торжества радостно приняла поздравления гостей и их подарки. Герцог Атии вывел дочь из дома и показал ей восхитительного породистого крепкого жеребца агатово-черного цвета.
— Ах, батюшка! — заверещала Ишмерай, гладя морду великолепного животного, целуя её, восторженно его разглядывая. — Как ты щедр! Как долго мечтала я о таком коне! Ах, какая уздечка! Какое седло!
— Седло и уздечка — подарок Марцелла, — заметил герцог.
— Ах, Марцелл! — воскликнула Ишмерай и благодарно обняла его.
Мужчина что-то смущённо забурчал, но щеки его порозовели от удовольствия.
— Марк, погляди! — засмеялась девушка. — Теперь уж не станешь ты называть моего коня медлительной старой клячей!
Акил от души расхохотался, но Плио строго окликнула сына.
Принц Марк, мягко и задумчиво улыбавшийся, неторопливо, пугая Ишмерай своею уверенной поступью, безмятежно поднятой головой и ярким сиянием глаз, подошёл к девушке, взяв её за руку.
За все долгие годы их дружбы Марк множество раз брал за руку Ишмерай: когда помогал ей выйти из кареты или сесть в неё, подняться на крутой холм, когда, будучи детьми, они дрались друг с другом в ожесточённом бою с детским упорством и безоглядностью, в детском озлоблении рвали друг на друге одежду, хватали друг друга за воротники, плечи, локти. Они деловито пожимали друг другу руки после очередного тренировочного боя. И никогда не касались друг друга при встрече после долгой разлуки или перед расставанием на длительное время.
Теперь же его пожатие было иным. Это Ишмерай ощутила сразу и почему-то перепугалась. Оно напоминало его прикосновение
