Форма входа
Читем онлайн Герой иного времени - Анатолий Брусникин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
- Что ж, это кстати, - сказал Никитин, которому и собираться было не нужно - он только прихватил бурку. - Мне бы славно наведаться в Серноводск. Надо кое с кем повидаться.
Отчего-то - возможно, из-за того, что моему решению он нисколько не удивился, - мне показалось, будто Никитин заранее предугадал и мою поездку, и свое в ней участие. Признаться, у меня даже мелькнуло подозрение, не выдумал ли он всю историю с Шамилем и Хаджи-Муратом, лишь бы попасть в город по каким-то своим делам. "Если так, с вас двоих и спросится", - подумал я.
- С ним, - кивнул Никитин на Галбация, все так же сидевшего снаружи и стругавшего щепку, - я поговорю. Он на вас зол и приказа не послушает, но мне не откажет.
Так и вышло.
Я, собственно, даже сказал абреку, что прошу его на меня не сердиться за давешнее, но дикарь моей вежливости не оценил. Скользнув по мне неприязненным взглядом, тронул плеткой своего поджарого кабардинца и во всю дорогу держался в стороне от нас. Я видел его черную папаху то слева от тропы, то справа, иногда она надолго пропадала, потом вдруг на вершине холма вырастал летучий силуэт в развевающейся бурке.
- Это он нас стережет, - успокоил меня Никитин, когда заметил, что я слежу за перемещениями горца с беспокойством. - Места тут тихие, но всякое может быть. А он любую засаду издали почует.
Ехать было восемьдесят с лишком верст. Я рассчитывал оказаться в городе к концу следующего дня. Был май, самое лучшее время года в тех краях. Склоны и луга покрылись свежей травой, солнце сияло, но не жарило, а иногда над грядой дальних синеватых гор двумя белыми горбами высовывался Эльбрус, давно уж переставший меня радовать и даже изрядно поднадоевший.
Мой спутник занимал меня несравненно больше пейзажных красот. В дороге деться ему от меня было некуда. Сначала мы двигались молча, я прикидывал, как бы его разговорить.
Если я подробно не описываю внешность своего героя, то лишь потому, что в ней - за вычетом уже поминавшегося мною взгляда - не имелось ничего замечательного. Лицо его было в морщинах, особенно подле глаз, но, по-моему, не вследствие возраста, а скорей от привычки щуриться и задумчиво сдвигать брови. Рассеянным при этом он не выглядел - скорее сосредоточенно прислушивающимся к чему-то, никому более не внятному. Роста Никитин был немногим выше среднего, худощав, как-то весь собран, но в обычных обстоятельствах не быстр в движениях; впоследствии я узнал, что при необходимости этот человек умеет быть стремительным.
Для начала я попросил его показать горское снаряжение, вызывавшее мое любопытство.
- Извольте, - стал объяснять он. - Винтовка у меня харбукской работы, с ореховым прикладом и костяной пятой. Легкая, а бьет без промаха. Тут важно, чтоб заряды были ровно отмерены.
Он достал из газыря пулю в промасленной тряпочке, а потом и заряд.
- Знаю, - кивнул я. - И присошками тоже пользуюсь. А что у вас, Олег Львович, за шашка?
За пределами форта я стал называть его именем-отчеством, он отвечал тем же - это показалось мне неплохим предзнаменованием.
Шашка и кинжал у него были по виду самые простые, в кожаных ножнах без украшений, с деревянною рукояткой.
- Чеченская. Ихние мастера не любят украшений, зато сталь у них отменная. Советую также обзавестись вот такими пистолетами. - Он вынул из-за спины горский же пистолет. - Осечки с ними не бывает. И вот еще важная в горах вещь - андийская бурка. Пощупайте-ка.
Я пощупал.
- Легка и тверда, верно? В такой можно ночевать на мерзлой земле, а пуля, если на излете, ее не пробивает.
Советы эти я принимал с благодарностью. Мне достало ума не изображать из себя командира перед старшим по возрасту и опыту. Никитин, почуяв эту перемену, сделался со мной прост и доброжелателен. Понемногу я подпадал под обаяние его личности. Сам не заметил, как стал рассказывать ему всю свою жизнь. Он слушал сочувственно, иногда усмехался, но не обидным образом, а будто вспоминал или узнавал себя прошлого.
Иногда он уже не только отвечал на мои вопросы, а говорил что-то от себя. Покажет, например, на холмик с воткнутой пикой, с которой свисала цветная тряпка, и скажет: это-де могила воина, павшего в бою с неверными, - была здесь, стало быть, какая-то переделка.
Видно, я завоевал его доверие. Так или иначе, начал он, к случаю, рассказывать кое-что и про себя. Хорошо помню, из чего возникла первая его история.
Это было во время привала, на берегу ручья. Галбаций поил свою лошадь на отдалении от нас, потом совершил намаз и ел, тоже наособицу, чтото свое.
- Черт знает какая тут красота, - молвил я, глядя на светоносную ленту ручья, на острые скалы, на серебреющий неподалеку водопад. - Горы!
- Красиво, - равнодушно признал Никитин. - И на Амуре тоже красиво. Но я, знаете, некрасивую красоту предпочитаю. Которая в глаза не лезет, себя не выставляет, а требует внимательности, соучастия. Чтоб, знаете, серое ноябрьское поле, ивняк вдоль речки, вблизи роща, а вдали опушка леса. Где вырос, то и любишь, по тому и тоскуешь. А это даже и не горы... - Он махнул рукой. - Ничего особенного, подгорки. В Этолии были точь-в-точь такие же.
Я тут как тут:
- Это вы про греческую Этолию? Случалось там бывать?
- Да, недолго.
Он откинулся на спину, сунул в рот травинку.
Мне хотелось блеснуть своими познаниями в географии:
- Этолия - это где город Миссолонги. Там сражался и умер лорд Байрон.
- Ну уж "сражался". - Никитин подавил зевок. - Готовился только, и то не слишком рьяно... Не поспать ли нам часок? Потом будем ехать до самой ночи.
Какой тут сон!
- Вы видали Байрона?! - ахнул я.
- Видал. В лагере. Он пробовал собрать трехтысячный отряд, чтоб отбить у турок Лепанто. Пустая затея. Греков он не понимал и как за дело взяться не знал.
- И какой он был, Байрон? - я даже приподнялся, так мне было интересно.
- Плешеватый, полный, с маслеными глазами. Да я к нему не приглядывался. Мы не поладили. И я уехал... Вы спите, не тревожьтесь. Галбаций постережет.
Олег Львович закрыл глаза и в ту же минуту уснул, а я сидел и смотрел на него, совершенно потрясенный.
Потом весь остаток дня, вечер и наутро, до самого Серноводска, я только и делал, что расспрашивал этого удивительного человека о его жизни. Иногда он не хотел отвечать и уводил разговор в сторону, но и там обязательно обнаруживалось что-то захватывающе интересное.
Помню, я спросил его про Галбация - с чего разбойник, ненавидящий все русское, вдруг проникся к нему такою дружбой.
- История простая, - стал рассказывать Никитин, покуривая в седле свою трубку. - Я, знаете, привык в Сибири к лесу и лесной жизни, привык охотиться в одиночку. Когда попал в форт, наши за вал почти не выходили. Пища - сухари да каша, по воскресеньям солонина, на престольный праздник или августейшее тезоименитство забивали на всю роту тощую корову, выращенную на чахлой крепостной траве. Э, думаю, нескладно живет воинство христово. Сходил на охоту, самовольно. Кабы прознали - хоть тот же Зарубайло, - приговорили бы к битью, и мой зигзаг на сем закончился бы, поскольку бить я себя даю только в драке, а розги и прочее подобное для меня hors de conside?ration. Но прознать о моей отлучке было, пожалуй, трудненько. Незаметно перемещаться я обучился в Сибири лучше, чем тамошний тигр. Как ушел за вал, так и вернулся. Когда же принес офицерам дичь, то был не только прощен, но и назначен старшим охотничьей команды.
Это я к тому объясняю, что Галбаций - тоже природный охотник. Только не на козлов или уток, а на людей. Он с юных лет - канлы, изгой. Убил в своем ауле какого-то обидчика и с тех пор всё скитается по чужим краям. То к ватаге какойнибудь пристанет, то послужит у немирного князя. Но он вроде меня, предпочитает охотиться в одиночку. Видите ли, Григорий Федорович, тут другая, чем у нас философия. Отобрать у человека жизнь для Галбация все равно что нам с вами куропатку подстрелить. Притом он не злодей, есть у него своя честь, свои правила, которых он сдохнет, но не нарушит. Но "не убий" в число сих правил не входит.
Сядет он в засаду где-нибудь в лесу или на горной тропе. Увидит подходящую добычу - бьет насмерть, чаще всего в глаз, чтоб одежду кровью не попортить. Потом обирает мертвеца. Горцев он подстреливает с разбором - кто из недружного с ним племени. Русских - всех подряд.
- И вы, зная это, с ним водитесь? - вскричал я.
Никитин флегматично отвечал:
- Иных русских и я бы охотно истребил. А уж с точки зрения горцев мы подобны нашествию саранчи и всех нас нужно как можно скорее убить, чтобы "всё на Кавказе стало, как раньше" - это у Галбация любимая присказка. Хотя чем ему было хорошо до русских, для меня загадка. Абреком у себя в Дагестане он стал, еще когда русских в глаза не видывал. Одним словом, разве волк виноват в том, что родился волком? Видно, и волки в природе зачем-то нужны. Не мне судить... Так на чем бишь я остановился? Как Галбаций меня во время охоты на мушку взял?
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Герой иного времени - Анатолий Брусникин бесплатно.
Похожие на Герой иного времени - Анатолий Брусникин книги
- Марко Поло - Виктор Шкловский - Историческая проза
- Бегство пленных, или История страданий и гибели поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова - Константин Большаков - Историческая проза
- ...И помни обо мне(Повесть об Иване Сухинове ) - Афанасьев Анатолий Владимирович - Историческая проза
- Дочь Эхнатона - Клара Моисеева - Историческая проза
- Там, где вызывали огонь на себя. Повести и рассказы - Михаил Папсуев - Историческая проза
- Любовь Лафайета - Екатерина Владимировна Глаголева - Историческая проза / Повести
- Боги среди людей - Кейт Аткинсон - Историческая проза
- Повесть о смерти - Марк Алданов - Историческая проза
- Уроки Тамбы. Из дневника Эраста Фандорина за 1878 год - Борис Акунин - Историческая проза
- Викинг - Георгий Гулиа - Историческая проза
