Форма входа
Читем онлайн Ключи счастья. Алексей Толстой и литературный Петербург - Елена Толстая
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Говорит, что кажется Алексею, вот он проснется и будет плакать…
— Мне кажется, раньше было это, [—] говорит Алексей.
— Что
— Да вот так мы сидели и шел дождь…
Рахиль улыбается…
Брат ее и Жорж сидят рядом у другого стола, курят и глядят в окошки…
— А им не кажется, [—] улыбается Рахиль. [—] Знаете[,] почему…
— Почему? <…>
Печалятся лиловые глаза. Рахиль вздыхает…
Нет, я не скажу <вам этого>…
Опять запах фиалки вдыхает Алексей. <…>
— Хорошо, если бы на земле цвели цветы, деревья, летали дневные птицы в золотых перушках… и не было бы людей совсем…
Люди злые, жестокие[,] как волки… Я бы согласился быть тогда ужом или ящерицей… И ручья я услышал сказки, птицы пели бы веселые песни, бабочки переносили аромат с цветов во все уголки земли, солнце ласкало и целовало бы мою спину и чешуйчатую головку… Как хорошо… А человеком нет, это слишком жестоко…
— Вы не любите людей?
— Ненавижу…
— Зачем. Люди красивее цветов и золотых птиц, сказки их прекраснее сказок ручья, а солнце больше всего дарит света и радости тем, которые боготворят его.
— Я не понимаю вас, [—] изумленно сказал Алексей <…>
— Зла нет и нет ненависти, есть неправильное понимание любви[,] и все исходит от того человека, который говорит о зле и ненависти… Человек[,] который говорит[,] создает сам зло и ненависть, потому что любовь, данную ему Богом, устремляет на себя, как стрелок из лука к себе обертывает упругую дугу и в свое сердце стрелу… вонзает, и ему кажется, кто-то другой, а не сам он ранит сердце. Чем сильнее он ненавидит, считает ненавистника непохожим на себя [, тем] сильнее себя любит…
<Если бы все любовь свою обернули к другим>
Непонятны и странны горячие слова молодой женщины казались Алексею… Что она, смеется или сказку рассказывает…
— Ну, сказал Алексей и вздрогнул, должно быть от ночного холода, а если я имею смертельного врага, который оскорбил и уничтожил живую душу во мне, что же делать с ним… Простить?[25]
Робкая и нежная улыбка осветила глаза и детские губы Рахили…
— Зачем вы спрашиваете, я не исповедник… Нельзя говорить поступи так, вы спросите себя…
— Я спросил и ответил…
Замолчали. — Алексей постукивал ложечкой о мраморный стол…
— Ну что вы ответили…
— Убить…
— Да…
Алексей вспыхнул… Вы сказали да и говорили о любви. Я не понимаю вас…
Рахиль засмеялась, запрокинув голову… Мы ужасно что говорили, вы ничего не понимаете.
Брат Рахили и Жорж обернулись, улыбаясь… (Толстой 1907–1908: 29–34).
Этот фрагмент никогда никуда так и не вошел. Однако именно здесь, в этом клубке мотивов, видимо, связанных и с влиянием Ремизова, и с личностью Софьи, впервые возникает в творчестве Толстого очарованность сказкой. Волшебство дождика, золотые «дневные птицы», бабочки, ужи и ящерицы, ручей и его сказки — все это впоследствии разовьется и воплотится в ранних стихах и сказках Толстого, а потом кое-что из этого аукнется и в «Золотом ключике».
Весьма продвинутая «психология», которую предлагает в этом отрывке Рахиль, напоминает, как это ни странно, симметричные психологические построения Вячеслава Иванова. Тут уже намечаются небанальные психологические сюжеты будущих вовсе не детских сказочек Толстого. Но сама сказочность здесь пока еще довольно приторная — в духе бальмонтовых «Фейных сказок», а не та подлинная, архаичная и страшноватая, которой Толстой научится у Ремизова. Только образ оригинальной девушки с «непохожими», «тоненькими» словами не пригодился автору. Скорее всего, откровенно автобиографический характер этой сцены не соответствовал направлению художественных поисков Толстого.
Однако черты женского портрета в этом отрывке, а именно мотив фиалки (уже не белой лесной), лилового и некоторых его оттенков, станут лейтмотивным для женских образов Толстого «петербургского» периода. Лиловые глаза героини вспомнятся в первом варианте рассказа Толстого о русалке («Неугомонное сердце»[26]; вошло в книгу «Сорочьи сказки», СПб., 1910; впоследствии Толстой изменил название на «Русалка»): «Глядит в окно лиловыми глазами, не сморгнет, высоко дышит грудь». В последующих изданиях «лиловые глаза» отсутствуют (Самоделова 2003: 25).
Русские парижане
Софья Дымшиц писала в своих изданных воспоминаниях: «В конце 1907 года мы надумали совершить заграничную поездку. Мои наставники в области живописи считали, что я должна посетить Париж, который слыл среди них „городом живописи и скульптуры“, что я должна там многое посмотреть, а заодно и „себя показать“, продемонстрировать свои работы тамошним „мэтрам“. Мы же смотрели на эту поездку, прежде всего, как на своего рода свадебное путешествие. И вот в январе 1908 года мы выехали в Париж» (Дымшиц-Толстая 1982: 63).
Е. С. Кругликова
Супружеская чета поселилась в большом пансионе на рю Сен-Жак, 225. Главным парижским адресом для русских художников и писателей в то время было ателье художницы-графика Е. Н. Кругликовой (Буасоннад, 17). Софья занялась у нее офортом[27]. В рукописной версии она писала:
Елиз<авета> Серг<еевна> Кругликова имела большую мастерскую<из двух>. У нее были свои журфиксы на которые собирались художники французы, русские, иногда и других национальностей, так, я помню знакомство с молодым художником [—] сыном знаменитого Сарасате[28]. Журфиксы были серьезные, интимные. Там завязывались знакомства русских с французскими художниками и русский художник получал от Елизаветы Сергеевны помощь и совет в смысле максимального использования Парижа для повышения своей живописной культуры (Дымшиц-Толстая рук. 1: 11–12).
Учениками Крутиковой в парижские годы (1907–1914) были и А. П. Остроумова-Лебедева, и Н. Я. Симонович-Ефимова, с театром петрушек которой Толстой сотрудничал в 1917 году, и В. П. Белкин, будущий ближайший друг Толстого, прототип его первых рассказов, а позднее и иллюстратор его произведений. У Крутиковой Толстой познакомился с князем А. К. Шервашидзе[29], художником-декоратором, позднее — главным декоратором Императорских театров; князь Шервашидзе будет его визави, секундантом противника на знаменитой дуэли Гумилева и Волошина. Гражданская жена Шервашидзе Н. И. Бутковская[30] организует в 1916 году первый в Петербурге кукольный театр для Ю. Л. Сазоновой-Слонимской[31] и П. Сазонова, привезших эту новую моду из Парижа, а зимой 1921/1922 годов поставит в Париже, в театре «Старая голубятня» Жака Копо[32], пьесу эмигранта Толстого «Любовь — книга золотая»[33], а художниками будут Судейкин[34] и Шервашидзе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ключи счастья. Алексей Толстой и литературный Петербург - Елена Толстая бесплатно.
Похожие на Ключи счастья. Алексей Толстой и литературный Петербург - Елена Толстая книги
- Александр Грин - Алексей Варламов - Биографии и Мемуары
- Обед для Льва. Кулинарная книга Софьи Андреевны Толстой - Софья Толстая - Биографии и Мемуары
- Лев Толстой - Алексей Зверев - Биографии и Мемуары
- Шукшин - Алексей Варламов - Биографии и Мемуары
- Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье - Биографии и Мемуары
- Биография Л.Н.Толстого. Том 3 - Павел Бирюков - Биографии и Мемуары
- Московские адреса Льва Толстого. К 200-летию Отечественной войны 1812 года - Александр Васькин - Биографии и Мемуары
- Неизвестный Миль - Елена Миль - Биографии и Мемуары
- Наталия Гончарова - Лариса Черкашина - Биографии и Мемуары
- Наталия Гончарова. Любовь или коварство? - Лариса Черкашина - Биографии и Мемуары
