Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За Пиэрриною появилась седая, почтенная голова мужчины в духовной одежде аббата. Падрэ Джироламо, бывший капеллан дома Форли, когда в доме была еще капелла, теперь священник ближайшего прихода, вышел из комнаты маркезины и также завел переговоры с Чеккою. Удостоверившись в справедливости показания Чекки насчет гостя, падрэ и маркезина решили, что Пиэррина сама пойдет принимать гостя. Она попросила падрэ Джироламо не оставлять ее. Пока маркезина вернулась в свою комнату, чтобы набросить кружевную мантилью сверх простого черного шелкового платья, кормилица побежала вперед — возвестить о приходе молодой хозяйки и нашла иностранца в первой зале: он с любопытнмм участием и подобострастием рассматривал все ее редкости и картины.
Когда в раззолоченных дверях малиновой комнаты показалась стройная фигура и красивое, но бледное и немного строгое лицо Пиэррины, одетой в черное, по обычаю почти всех итальянок высшего звания, когда молодая девушка медленно и плавно стала приближаться, не робко и не смело, а просто, как следует вполне благовоспитанной женщине, посетитель был заметно поражен более чем удивлением. Взоры его были прикованы к входящей, как будто он ожидал ее и готовился искать в ней чего-то, уже заранее ему описанного. Оправившись, он почтительно и ловко выразил ей свою благодарность за честь, которую она ему оказывала: потом, с новым поклоном, вручил ей позволение, писанное рукою ее брата.
— Вы видели Лоренцо, синьор?.. он здоров?.. ему весело, хорошо? — таков был первый вопрос Пиэррины.
— Я познакомился с ним в Венеции, синьора маркезина, и видал его довольно часто. Зная, что я буду во Флоренции, он поручил мне отвезти вам его поклон и просить у вас позволения полюбоваться сокровищами палаццо Форли. Его обязательность дошла до того, что он мне разрешил посетить даже тот покой, куда чужие не имеют доступа. Я вполне ценю его приязнь, и за отсутствием самого маркиза дозвольте мне, эччеленца, принести вам мою благодарность.
— Не за что, синьор!.. но… вы… мой брат вам ничего более не говорил?
— Он мне сказал, что воссиньориа [19] сами удостоите повести меня в архив вашего семейства.
— Конечно, синьор, это мой долг и обычай. Но что делает мой брат? чем он занят?
Взоры девушки с жадным беспокойством впились в глаза гостя; она, казалось, хотела уловить его мысль, в случае, если слова окажутся неудовлетворительными.
— Маркиз Форли веселится, как нельзя лучше, проводит карнавал самым блестящим и шумным образом; он — первый кавалер на всех праздниках, поет, играет на домашних театрах. В лучших обществах не умолкают толки о его любезности и остроумии, дамы от него без ума, бредят им… На последних регатах его гондола выиграла приз; он сам ею управлял, переряженный баркаролом шестнадцатого века.
— Благодарю вас за эти приятные вести о моем Лоренцо, синьор! Но если вы часто его видали, вы должны знать…
И маркезина, прервавши вдруг свою речь, значительно и с сомнением посмотрела на падрэ Джироламо. Аббат приблизился.
— Синьор, — сказал он иностранцу, — маркезина не смеет выразить вам мысли, слишком затруднительной для молодой особы ее лет. Позвольте мне, как самому старому, самому преданному другу благородного дома Форли, позвольте мне просить вас — сказать нам чистосердечно, как составлено то венецианское общество, в котором находится наш маркиз… чем оно преимущественно занимается; нет ли там таких подозрительных людей, которые слишком часто втираются во всякий сборный, разноплеменный круг путешественников; не ведется ли большой игры?..
Едва аббат произнес последние слова, Пиэррина дернула его, будто невзначай, за широкий рукав его рясы… падрэ оглянулся; повелительный и вместе умоляющий взор девушки остановил его расспросы. Но французский путешественник, нимало не удивленный словами падрэ и тех, что маркезина не дала ему договорить, приблизился к девушке с участием.
— Эччеленца, — сказал он тихим и грустным голосом, — опасения почтенного отца, к несчастию, совершенно справедливы: в наше время всемирных и всеобщих странствований, когда половина Европы покидает свой домашний кров, чтобы посетить другую половину, слишком часто попадаются в пестрой толпе путешественников мошенники и бродяги, которым удается скрыть свое ремесло под лоском светского приличия. Они принимают громкие фамилии, присваивают себе чужие титулы, сыплют золотом, разыгрывают роль людей с высшим образованием и легко проникают в лучшее общество, где ищут легковерных жертв для обмана и воровства всякого рода. Чем шире и разноплеменнее избранный ими круг, тем легче им укрыться, пока не обличит их какая-нибудь слишком гласная история. Иногда их подозревают долго, но улики нет на них: так осторожно держат они себя там, где им не поддаются. И в нынешнюю зиму, в знатнейшие и разборчивейшие дома Венеции успели вкрасться подобные искатели приключений… Конечно, ваш брат, как наследник богатого и знаменитого рода, как блестящий юноша, свободный обладатель огромного состояния, из первых привлек их внимание. Его окружили; за ним следят, стараются его опутать; но до сих пор судьба его хранила — он не поддавался искушениям игры, в которую всячески старались его увлечь, — богатство и доброе имя его равно невредимы…
Пиэррина, падрэ Джироламо, Чекка — все трое перевели дух и подняли глаза к небу с выражением живейшей благодарности. Крупная слеза показалась на миг в густых, как смоль черных ресницах девушки, Пиэррина протянула руку чужестранцу.
— Благодарю вас, синьор! награди вас Господь за доброе слово, которое вы нам принесли!.. Но, если вы предвидели и подозревали опасность около моего брата, — не предостерегали ли вы его?
— Несколько раз, синьора маркезина, несколько раз!.. Меня привлекала беспечная, откровенная натура вашего брата; я полюбил его простодушие, его смелость; я сблизился с ним, чтоб отстранить его от пагубных влияний, — и, до моего отъезда, мне посчастливилось отстоять его… но за то, что будет дальше, — я не могу ручаться, и вот что… позволите ли выговорить мысль мою вполне?.. вот что беспокоит меня почти столько же, сколько вас самих!..
Тут падрэ Джироламо не выдержал: подошел к приезжему и с умилением взял его за обе руки. Чекка, немного в стороне, смотрела на своего француза как будто ей хотелось броситься ему на шею…
— Синьор, — начала робко маркезина, — вы с этой минуты не чужие под кровом Форли! Друг Лоренцо становится другом всего его рода. По несчастью, этот древний род почти весь сошел в могилу; из живых, кроме брата, старшего и вместе с тем единственного представителя его, остаюсь только я одна, да со мною вот эти два мои покровителя. — Пиэррина показала на аббата и на кормилицу. — Мы втроем ничем не можем отслужить вам за ваше участие к нашему Лоренцо; мы только сумеем молиться за вас: скажите нам ваше имя, чтобы знать, как называть вас утром и вечером перед Святой Мадонной!
- Егерь императрицы. Гвардия, вперёд! - Андрей Владимирович Булычев - Боевая фантастика / Исторические приключения / Попаданцы
- Искатель приключений - Ксавье Монтепен - Исторические приключения
- Последняя схватка - Мишель Зевако - Исторические приключения
- Прейскурант на победу - Валерий Самохин - Исторические приключения
- Приключения Аделаиды Гюс - Евгений Маурин - Исторические приключения
- Лев - Конн Иггульден - Историческая проза / Исторические приключения / Русская классическая проза
- Бешеный Лис - Красницкий Евгений Сергеевич - Исторические приключения
- Блистательные Бурбоны. Любовь, страсть, величие - Юрий Николаевич Лубченков - Исторические приключения / История
- Люди золота - Дмитрий Могилевцев - Исторические приключения
- Краткая история Индии - Джон Зубжицки - Исторические приключения / История