Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кейну объяснили, как он должен себя вести в храме: ему надлежало использовать только жесты и не произносить ни слова, так как слова опять могли неверно истолковать. Он мысленно повторял эти жесты, одновременно взывая к Богу:
«Бог, покровитель странников, сделай так, чтобы я правильно понял твою волю! Если я начну заблуждаться или встану на тропу зла, дай мне знак, чтобы я вовремя остановился!»
Пока никакого знака свыше не последовало, а процессия тем временем уже подошла к храму — такому подавляюще гигантскому, что люди рядом с ним казались букашками, а огромные факелы — крошечными спичками.
Храм казался Кейну громадным каменным демоном, и англичанин с трудом заставил себя войти в его сумрачное нутро. В дрожащем свете факелов резные фигуры на стенах и колоннах, казалось, начали оживать, — Соломон вдруг увидел, что со всех сторон на него смотрят львы с человеческими лицами и люди с хищными звериными мордами.
Наконец процессия приблизилась к центральному помещению храма, где на троне рядом с идолом величественно восседал король Ашшур-рас-араб. Позади него за колоннами поблескивали в свете факелов железные наконечники копий, которые люди короля держали наготове.
Рядом с троном стояла королевская знать. Все они испуганно обернулись, заслышав приближающиеся шаги заговорщиков. Лабаши жестом приказал своим людям встать полукругом напротив короля и его слуг, а двоих оставил рядом с Кейном.
Предводитель заговорщиков вышел вперед, слегка поклонившись королю, который смотрел на него, как удав на свою добычу. Глядя ему в глаза, Лабаши заговорил, и голос его звучал твердо, почти повелительно. Кейн разобрал лишь одно слово — Беллардат. Король молчал, и лицо его оставалось каменным, хотя Кейну показалось, что слова Лабаши прозвучали как смертный приговор для Ашшур-рас-араба.
Наконец король что-то произнес, и Лабаши, повернувшись, указал на англичанина, затем взглянул на людей короля, ожидая ответа от них. Робко и неохотно те выразили свое согласие.
Лабаши вызвал «оракула».
Кейн напрягся. Стоит лишь королю приказать своим солдатам — и они схватят его; тогда в храме неминуемо разгорится битва. Соломон чувствовал себя не лучшим образом — ведь ему пришлось оставить свой меч в доме Лабаши. Но Ашшур-рас-араб лишь медленно кивнул и, зловеще улыбаясь, велел двум солдатам подвести Кейна к маленькому трону оракула.
Из тени колонны возникла фигура жреца, который нес в руках зеленый шелковый плащ. Новый жрец был еще толще, чем Ямен, и его масляное лицо лоснилось от жира. Соломона усадили на трон, жрец накинул на него плащ. Но, прежде чем его руки и ноги приковали к трону, Лабаши вдруг громко крикнул что-то.
Солдаты от неожиданности вздрогнули, а один из них выронил из рук кандалы, которые с громким стуком упали на пол. Лицо короля потемнело. Быстро поговорив о чем-то с некоторыми из стоявших рядом аристократов, король неохотно кивнул, разрешая сковать только ноги Кейна, а руки оставить свободными. Солдаты повиновались и отошли от англичанина, рядом с которым остался лишь толстый жрец. Король продолжал зловеще улыбаться, и Кейн вновь стал мысленно взывать к Богу.
Ашшур-рас-араб поднял золотой скипетр и ударил им в гонг, затем с нескрываемым презрением взглянул на придворных, которые робко переминались с ноги на ногу. Усмехнувшись, он кивнул жрецу, чтобы тот начинал.
Жрец подошел к Кейну и всыпал в жаровню горсть порошка, пронзительным голосом выкрикивая заклинания. Как и в прошлый раз, повалил густой зеленоватый дым, который оказался еще более удушливым, и Соломона чуть не вырвало. Тем не менее его сознание оставалось ясным, — снадобье жреца не оказывало на его мозг никакого воздействия.
Жрец продолжал выкрикивать заклинания, перешедшие в заунывное ритуальное пение, но вдруг он всыпал в жаровню еще одну горсть порошка, а затем и третью. Едкий дым чуть не ослепил Кейна, но все же он заметил, как жрец и король тайно обменялись злорадными улыбками. Кажется, они узнали или просто догадались, что англичанину дали противоядие, и теперь решили утроить порцию своего дурманящего зелья.
Похоже, им это удалось. Кейн почувствовал, как его голова отяжелела, колонны и фигуры людей стали расплываться перед глазами, превращаясь в неясные темные силуэты, которые, качаясь, двигались вокруг него, как двигался и весь огромный храм.
Бессвязные слова начали срываться с его губ, но какая-то часть сознания еще не угасла, и Кейн плотно сжал зубы, помня о том, что он не должен ничего говорить. Впереди себя, среди медленно плывущих в танце колонн, он смутно увидел фигуру на высоком троне. Он должен указать на нее, Кейн это знал, но рука не слушалась; она стала такой же тяжелой, как и весь этот храм. Соломон еще сильнее сжал зубы, почувствовав во рту привкус крови, и с невероятным усилием все же поднял руку, указывая на короля.
Едкий дым застилал ему глаза, проникая, казалось, даже под кожу. Что же он должен делать теперь? Его сознание затуманилось, но все же он вспомнил: надо сжать кулаки и поднять их вверх, а затем раскрыть ладони и указать на того, кто сидит на троне.
Превозмогая себя, Кейн поднял руки, но силы почти оставили его, и больше он ничего не смог сделать. По залу пронесся гул, в котором слышались страх и разочарование. Похоже, Соломон Кейн не оправдал надежды тех, кто привел его в храм. Ему стало невыносимо горько от мысли, что он вновь может стать невольным виновником чьих-то страданий, и его руки судорожно дернулись, ладони раскрылись — Кейн увидел, как они указывают на темную фигуру сидящего на троне.
И тут раздались крики ликования и победы. Лабаши отшвырнул в сторону жаровню, и к Соломону стало возвращаться нормальное зрение. Он увидел, как жрец, пятясь, спрятался за колонну, а Ашшур-рас-араб продолжал неподвижно сидеть на троне. Но когда Лабаши обратился к нему командным тоном, Ашшур-рас-араб поднялся на ноги. Он указал в сторону Кейна, и в глазах его зажглась дикая ненависть. Растолкав своих приближенных, он выхватил у одного из них меч и бросился к Кейну.
Лабаши был слишком далеко, чтобы попытаться остановить его, но тут один из солдат короля, находившийся ближе всех к трону оракула, вонзил копье прямо в грудь Ашшур-рас-араба. Брызнула кровь, и король рухнул к ногам каменного идола, будто сам принес ему себя в жертву.
Сознание Кейна почти прояснилось, и он вспомнил, что сделано еще не все. Подняв руки, он указал на Лабаши, затем сделал жест, означающий восхождение на трон. Под радостные возгласы два аристократа надели на голову Лабаши золотой венец, а в руку вложили золотой скипетр.
Но прежде чем Лабаши взошел на трон, он приблизился к Кейну и освободил его. Пошатываясь, Соломон поднялся на ноги и поприветствовал нового короля, затем обратился к солдату, говорящему на банту, с просьбой подыскать ему место для отдыха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Ястреб Басти - Роберт Говард - Ужасы и Мистика
- Замок дьявола - Роберт Говард - Ужасы и Мистика
- Узники Кунгельва (СИ) - Ахметшин Дмитрий - Ужасы и Мистика
- Бог хаоса - Рейчел Кейн - Ужасы и Мистика
- Врата серебряного ключа - Говард Лавкрафт - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
- Алиса в занавесье - Роберт Ширмен - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов – 61 (сборник) - Евгений Некрасов - Ужасы и Мистика
- Единственный наследник - Говард Лавкрафт - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов 2015 (сборник) - Елена Усачева - Ужасы и Мистика