Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смагин слегка замялся в нерешительности, но нашёлся:
– Ничем, полагаю. И всё же здесь – не остров.
– Ваша правда, ваша правда.
– Благодарю вас душевно, большое спасибо, – слегка раскланялся Смагин.
– Чем смог, – с лёгким поклоном ответил певец крымского края.
Сеулин терпеливо ждал Смагина неподалёку от дома.
– Долгий был разговор, – с пониманием сказал он, подойдя к Смагину.
– С такими людьми коротко нельзя. Это наше достояние.
Сеулин немного растерялся, не поняв сказанное.
– Достояние страны нашей, – пояснил Смагин, задумался и добавил: – Только осторожно с ними надо, бережно. На вершинах они живут, на голубых. А мы – на земле.
Сеулин впал в некоторое замешательство, однако понимающе кивнул. Смагин поправил гимнастёрку и принял серьёзный вид.
– Вот что, Миша. Я с тобой некоторыми соображениями поделюсь. А потом решим: кому в Феодосию, в архив, а кому на биологическую станцию, к учёным. Здесь недалеко. Сдаётся мне, некоторые важные телеграммы надо отправить. Да с местной милицией необходимо пообщаться основательно, со старожилами. Тесно пообщаться. И – что у тебя?
– Утопленник.
– Из местных?
– Нет. Но вроде и не из приезжих, из интеллигенции, то есть.
Смагин и Сеулин быстрым шагом пошли к морю. Жара, только ветерок и спасает. Хотя насчёт «спасает» уверенности нет. Чуть порыв сильнее – сразу пыль, неприятная, въедливая. Понятно: надо тем сбавить, идти не спеша – никто ж не гонит. Не получается не спеша. Миновали интеллигентную парочку, средних лет мужчину и женщину, хорошо одетых, в прекрасном расположении духа. Мужчина рассказывал что-то увлекательное, и его дама с пониманием закатывала милые глазки. Бледнолицые, как мы, подумал Сеулин, приезжие, не то что почерневшие от солнца местные ребятишки в драных подштанниках.
– Чудно. Как будто ничего и не было, – кивая на парочку, тихо сказал Сеулин.
– Как будто, – задумчиво произнёс Смагин.
Он вспоминал разговор с хозяйским внуком. Мальчуган рассказал о троих в лодке, а дед почему-то умолчал.
– Слышно было или показалось? – спросил тогда Смагин мальчишку.
– Лодка не далеко, не очень далеко была. Но море шумит, чайки ругаются. Вроде, как кричали. Лодка за скалу зашла. Уже не видно было.
– А дед слышал?
Мальчик пожал плечами.
– А сколько человек было?
– Не один – точно. Два или три. Не рассмотрел.
На берегу собрались местные, вытащившие на гальку утопленника, пригнанного волной к берегу, милиционер и несколько зевак. Невдалеке стояла бричка, лошадь лениво постукивала копытом. Мария была здесь. Труп лежал ничком в нескольких метрах от воды. Мужчина средних лет, крепкий, в одежде, следов разложения нет – недавний. Рядом с ним – свёрнутый брезент. Смагин вопросительно посмотрел на Марию.
– Видимых повреждений нет. Возможно, упал с лодки или с обрыва. Шторма не было, ветра не было. Не из местных.
– Это понятно. Одежда?
Ответил милиционер:
– Пусто. Ничего.
– Совсем ничего? Табак, спички, нож…
Милиционер отрицательно покачал головой, поднял брезент, начал его разворачивать, остановился, вопросительно посмотрел на Смагина:
– Забираем?
Смагин утвердительно кивнул. Милиционер оценил расстояние до брички.
– Донесём? – безадресно спросил он.
– Донесём. Расстилай! – развеял его сомнения Сеулин.
Милиционер резким движением развернул брезент и бросил рядом с утопленником. Мария кивнула милиционеру и обвела глазами присутствующих. Милиционер строго глянул по сторонам и приготовился что-то сказать.
– Да ладно уж, мы уже видели, – добродушно сказал стоящая невдалеке женщина, – лицо – ужасть, как его перекосило, однако…
– Видели—не видели… Дело государственное. Разойдись! – скомандовал милиционер. Присутствующие сделали шаг-другой назад, но покидать место происшествия никто не спешил.
Смагин махнул рукой. Сеулин помог милиционеру перевернуть труп. Лицо покойника было перекошено гримасой ужаса. Смагин глянул на Марию, в глазах вопрос.
Мария слегка развела руками – трудно сказать. Смагин нагнулся и набросил угол брезента на лицо. Милиционер и Сеулин завернули тент, взялись с одного края. Смагин нагнулся и попытался ухватить груз поудобней, Мария хотела ему помочь, но крепкий мужчина из местных её оттеснил.
– Ну, с богом, – скомандовал милиционер.
Труп поднесли к бричке и аккуратно уложили.
11
Тролль
Когда я ознакомил Ивана со своими соображениями по поводу очерёдности изложения событий, описанных в архиве, он выразил сомнение: первая история какая-то несерьёзная. Какая есть, возразил я, к тому же желательно соблюдать хронологию – так легче воспринимается. Пусть будет так, нехотя согласился Иван, но никакого альтернативного творческого плана не предложил. Весомо добавил: бывал он в тех крымских местах – красиво, радостно, воистину – «праздник, который всегда с тобой». И даже поделился своим личным наблюдением. Шёл он по тропе Голицына и во время остановки-перекура наблюдал в море интересное явление. Появился бурун вдалеке, словно колесо в воде крутится, и показалось, что животное какое-то крупное играет. А какое крупное животное в Чёрном море? Может, риф или стая дельфинов?
И потом Иван резко пересел на своего конька. Кратко пересказал услышанную от экскурсовода историю о виноградаре и виноделе князе Голицине, жившем, мягко говоря, не совсем по средствам и хозяйство своё по этой причине немного запустившем. И засветило впереди полное разорение, и созданная практически с ноля цивилизованная культура виноградарства могла оказаться в списке безвозвратных потерь этого солнечного края. Но находчивый князь принял превосходное с точки зрения менеджмента решение: предложил государю принять в дар все свои изрядно оскудевшие богатства. Царь принял дар и назначил управляющим всего этого богатства… того же князя. С выделением дополнительных средств на развитие виноградарства, подчеркнул Иван. И закончил он эту занимательную историю в своём стиле, определив эту сделку как прекрасный пример своеобразной рекапитализации предприятия, когда и овцы целы, и волки сыты. При этом, кто есть кто, не уточнил.
Наша странная беседа закончилась тем, что Иван сообщил: времени у него нет, ему надо ехать к Машке, что-то она захандрила.
Я был уверен, что рано или поздно затянувшийся роман Ивана с Машкой (он именно так её называл) получит логическое завершение – они будут вместе. Но многого, очень многого я об их отношениях не знал. И не мог знать. Я знал, что он её посещает, я знал, что они иногда прогуливаются, выезжают на природу, знал, что Иван относится к ней бережно, с любовью, но какой-то странной любовью.
Принимая во внимание тот бесспорный факт, что Иван – парень странноватый, с прибабахом, я не удивлялся, что, несмотря на продолжительное знакомство, ни он, ни она не демонстрировали явной теплоты и близости. Каждый идёт своим путём, и я не считал себя вправе ни расспрашивать Ивана об этом союзе, ни тем более давать ему какие-либо советы по этому поводу. Их истинные отношения, как и многое другое в жизни и поведении Ивана, стали для меня открытием, запоздалым. Но лучше поздно, чем никогда. И открытием – не из худших, но, признаюсь, и не самым радостным.
…Иван позвонил в дверной звонок. Машка открыла, слегка растрёпанная, одета в лёгкий не новый некогда добротный халат. Радостно улыбнулась: «Проходи, Ванечка!». И порхнула в комнату. Иван прикрыл дверь и последовал за ней.
В комнате – творческий беспорядок. Посреди – мольберт, рядом картонный ящик, на нём уголь, пахучие краски. Работал телевизор, звук приглушён. На журнальном столике стояла большая тарелка с клубникой. Машка уже сидела в кресле и выбирала ягодки покрупнее. Иван в нерешительности замялся. Машка вскочила и бросилась ему на шею.
– Ура-ура-ура. Прибыл мужчина не моей мечты. Теперь я не одна.
Иван бережно обнял Машку и осторожно поставил на пол.
– Машка, что ж такая – зараза жорж-сандовая. То твоей мечты, то не твоей мечты…
– Моей, моей! Но могу же я в этом признаться! Давай трескать клубнику. Но предупреждаю – мне самой мало.
– Терпеть не могу клубнику – пижонская ягода, трескай сама.
Иван сел на кушетку. Машка изобразила ногами в стоптанных тапочках нечто вроде половецкого припляса, схватил со столика тарелку с клубникой, поставила её на кушетку, села.
– Ты мне деньги давал? Давал. Я не могу так. Я не девочка на содержании. И даже давно уже не девочка. Давай вместе?
– Ну, давай. И хлеба горбушку и ту пополам, – с усмешкой сказал Иван и аккуратно взял аппетитную ягодку. Лениво пожевал и перевёл разговор в область бытовой реальности: – Вообще-то, недурственно. А что-нибудь более существенное есть?
Машка капризно надула щёки.
– Вы – мужлан, однако. Бомонд вас не принимает. Идите на кухню – жарьте свою дурацкую яичницу. И кран течёт вторую неделю.
- Дневник марафонца - Дмитрий Рудица - Начинающие авторы
- Иван Царевич 2.0 - Ник Лисицкий - Начинающие авторы
- Тёмная сторона зеркала. (P.S.) - Евгений Ермизин - Начинающие авторы
- Страшила Барби - Александр Колупаев - Начинающие авторы
- Философия в первой половине дня. Сборник стихотворений - Олесь Комарницкий - Начинающие авторы
- Петя и волк - Ник Лисицкий - Начинающие авторы
- Побег от Судьбы. Часть 2 - Елена Бабинцева - Начинающие авторы
- Руководство по устройству, эксплуатации и ремонту Человека - Руденко Васильевич - Начинающие авторы
- Внешний враг. Книга первая. Дальневосточный экспресс. - Денис Карнаков - Начинающие авторы
- Курочка Ряба - Ник Лисицкий - Начинающие авторы