— Знаешь, пожалуй, я зря сюда приехал. Наверно, долго здесь не задержусь, вернусь в Москву. — Он сделал еще небольшую паузу. — Ну ладно, я поехал, до встречи, — наконец произнес он и ушел.

Лосев сел на свое место у окна и подумал, что Кругликову с его проблемами действительно лучше уехать из этого холодного унылого края.

— Он едет без фотокорреспондента? — Неожиданный вопрос пришел вдруг в голову Лосева, и он его задал вслух, обращаясь к сидевшему недалеко от него Ивану Степановичу.

— Он едет с Котовым.

В редакции было только два фотокорреспондента. Вторым был Котов.

— Хорошо, что меня не послали. Мне сейчас командировка совсем ни к чему.

— Ну, если честно, то он сам попросил у Главного, чтобы с ним ехал именно Котов.

Лосев промолчал.

Он сумел добраться до товарной станции на левом берегу только за пятнадцать минут до указанного Комаровским времени. Подходя к товарному поезду, занимавшему ближайший к берегу путь, Лосев уже издали увидел высокую фигуру Комаровского, который стоял возле вагона и энергично жестикулировал. Рядом с ним стоял человек в форменной одежде железнодорожника. Судя по тому, что он тоже размахивал руками, между ними шел серьезный разговор. Пока Лосев подходил ближе, он догадался, в чем заключалась суть спора. Основную часть платформы, рядом с которой стояли Комаровский и его оппонент, занимали большие ящики, а на них сверху были навалены бревна, еще недавно бывшие домиком Петра I. Они ничем не были закреплены и лежали так высоко, что даже при легком покачивании вагона могли свалиться за борт.

— А я говорю, что другого вагона у меня нет. Если вас не устраивает эта платформа, еще не поздно скинуть бревна. Могу распорядиться, — гневно сказал железнодорожник.

Комаровский посмотрел на часы.

— Веревки принесут или нет?

— Должны принести, — сказал, успокаиваясь, железнодорожник.

Из деревянного станционного здания вышел человек в рабочей одежде с большим мотком прочной веревки.

— Прошу вас оставить потом веревку в поезде. Материальная ценность, — сказал он, вручая моток Комаровскому.

— Хорошо.

Железнодорожники ушли.

— Ну что, Александр, придется мне ехать на платформе, — сказал Комаровский, пожимая Лосеву руку.

Лосев вспомнил пристань в Коврогорах и палубу парохода:

— Ночи сейчас холодные, Петр Дмитрич, а вы в таком легком пальто.

— Ну ничего, — засмеялся Комаровский, — думаю, не помру. Больше вот за бревна беспокоюсь. Как бы довезти их в целости и сохранности.

— Приедете к нам еще?

— Приеду обязательно. Хочу еще в Никольский монастырь съездить. Там сохранилась деревянная ограда семнадцатого века. Скоро ее разрушат, так хоть бы башню вывезти.

— А кто ее будет рушить? Там же нет крайкома.

— А есть у меня информация, что на месте монастыря скоро будут завод строить. Каменные постройки, может быть, и сохранятся, а вот деревянные погибнут. Поедешь со мной?

— Поеду обязательно.

Комаровский опять посмотрел на часы и еще раз, теперь уже прощаясь, крепко пожал Лосеву руку:

— Ну, мне пора.

Он подошел к платформе и забросил на нее моток веревки. Потом Комаровский схватился за перекладину, на удивление легко подтянулся, взялся за другую опору и забрался на ящики. Подойдя к борту платформы, он помахал Лосеву рукой.

Через несколько мгновений паровоз загудел, пустил в небо черный дым и медленно покатился вдоль реки.

— До встречи! — донесся с платформы голос Комаровского.

— До свидания!

Комаровский махал одной рукой, а другой держал бревно, которое было ближе всего к краю платформы.

Лосев не выдержал и вытащил из сумки камеру.

Мужчина в свой выходной

Нельзя сказать, что творчество Дэвида Константайна совершенно незнакомо русским читателям: несколько переводов его стихотворений можно найти в антологии современной британской поэзии “В двух измерениях” (кстати, Константайн участвовал в работе над этой книгой, комментируя для русских переводчиков свои и чужие стихи). Были и другие публикации. Но в целом он у нас мало известен, хотя в Англии его произведения входят даже

в детские хрестоматии, а в профессиональных поэтических конкурсах он, случалось, бывал председателем жюри. Дэвид Константайн живет в Оксфорде, преподает английскую литературу и историю немецкой литературы, а также вместе со своей женой Хелен редактировал журнал “Современная поэзия и перевод”.

Его тексты довольно сложны, и не только потому, что Константайн тяготеет к живым, не слишком “затертым” словарями словам. И даже не оттого, что он охотно использует местные специфические реалии, — но, вероятно, еще и потому, что любит некоторую неоднозначность читательского восприятия.

Для предлагаемой подборки выбраны те стихотворения Дэвида Константайна, где автор ярко и рельефно рисует образы — природного, человеческого, воображаемого — мира, в котором живет современный образованный англичанин его поколения.

Детские воспоминания лирического героя всплывают и в “Элегии” и в “Папоротнике”. “Элегия” рассказывает о реальном человеке, бродяге Пэдди Галлахере, жившем в начале 1970-х годов в Дархеме, где семья Константайнов содержала приют для бездомных. Дэвид с теплотой вспоминал, каким чудесным рассказчиком был Пэдди (в русской тюремной среде это качество именовалось звонарь ). Иногда бродяга пропадал, среди горожан возникал слух, что он умер, но Пэдди всегда возвращался. Стихотворение наполнено малоизвестными у нас историческими персонажами и краеведческими приметами (ист-эндский бандит Ронни Клей, памятник лорду Лондондерри на рыночной площади Дархема и т. п.). Автор даже предлагал мне заменить эти реалии и рассказанные (или присочиненные) Пэдди истории чем-то более близким нашим российским декорациям с отечественными бомжами.

Будем надеяться, читатели сами во всем разберутся.

“Папоротник” также восходит к детским воспоминаниям — но уже не самого автора, а родителей его жены. Два голоса — вспоминающий и другой, верящий в жизненную необходимость сохранения памяти и побуждающий к воспоминаниям, — рисуют картину “утраченного рая” на островах Шилли.

…Стихотворение “Сенатор Пиночет” было написано, когда в Англии стало известно, что бывший чилийский диктатор ходатайствует об английском гражданстве. В оригинале текст называется “Сенатор”, и понять, что речь в нем идет о Пиночете, можно только из деталей стихотворения. Обладавший тройным иммунитетом (бывший глава государства, бывший главнокомандующий и пожизненный сенатор) генерал Аугусто не мог быть привлечен к суду в процессах по делам тайно репрессированных во времена его правления. Однако, пока шла долгая процедура лишения иммунитета, пока сенатора привлекали в качестве свидетеля, чилийцы без всяких комментариев развешивали на стенах домов фотографии без вести пропавших людей. Вероятно, кто-то может посчитать нелепым и странным, что автор пишет стихи, пользуясь информацией СМИ (да еще оперируя такой азбучной истиной, как невозможность уйти от памяти и совести с помощью политического иммунитета). Однако и прочитанное в газете может поразить поэта не меньше, чем лично пережитое. А то, что дороже всего приходится платить за пренебрежение азбучными истинами, хоть тоже и азбучная, но, по крайней мере со времен Киплинга, вечно новая истина.

Элегия

Говорят, что ты умер, что это точно, определенно;

Отовсюду — назовем их устные некрологи, что ли? И

Даже объявился очевидец из Дарлингтона —

Врун, ясное дело. Уж мы-то знаем, это не более

Чем твоя очередная фантастическая история.

В шляпе фетровой набекрень бродишь ты в чадящем дыму,

Кого-нибудь новенького поджидая нетерпеливо,

Чтобы брызги твоих историй достались теперь ему;

Так, бродя и лопаясь пузырьками, ждет на столе холодное пиво

Отошедшего в сортир отлить; а расскажешь ты, например, почему

Коньки откинувшего хмыря, скорченного артритом,

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 95

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Новый Мир ( № 10 2012) - Новый Мир Новый Мир бесплатно.

Похожие на Новый Мир ( № 10 2012) - Новый Мир Новый Мир книги

Медведки - Мария Галина - Современная проза
Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Песни китов - Владимир Шпаков - Современная проза
Людское клеймо - Филип Рот - Современная проза
Обида - Леонид Зорин - Современная проза
Живи, Мария! - Марина Красуля - Современная проза
Роман на два голоса - Ольга Постникова - Современная проза
Сансара - Леонид Зорин - Современная проза
Экватор. Черный цвет & Белый цвет - Андрей Цаплиенко - Современная проза
Дорога - Кормак Маккарти - Современная проза

Оставить комментарий