Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они долго стояли в темноте, ждали.
— Кого ты притащил, Франц?
Голос доносился откуда-то сверху, должно быть, из одного из сводчатых окон. До окон было высоко. Штробель прикинул: даже если бы красноармейцы взорвали калитку и. ворвались сюда, они все равно тут бы и полегли, расстрелянные сверху, забросанные гранатами.
— Я пришел с лейтенантом Штробелем.
— Откуда он взялся?
— Он сам скажет. У него к нам какое-то дело.
Помолчали. Сверху доносился шорох или перешептывание, словно мыши скреблись в глухой тишине замкнутого пространства. Наконец тот же голос сказал:
— Иди, ты знаешь куда.
Почти в полной темноте, касаясь пальцами холодных стен, они прошли узким коридором, так же ощупью поднялись по лестнице с очень высокими ступенями и оказались на полуоткрытой площадке. Подвальный смрад остался внизу, а здесь был чистый морозный воздух полей. В открытые аркады под потолком — рукой не достать — вливался сумеречный свет.
В углу вспыхнул фонарик, луч метнулся, остановился на лице Франца.
— Не нагляделся, Хельмут? — спросил Франц, щуря глаза.
Луч перескочил на Штробеля, ощупал его с головы до ног.
— Ты тут один, что ли? — спросил Франц.
— Ребята спят. Всю ночь ждали, что русские полезут, теперь спят.
Рядом скрипнула дверь, послышался ломающийся голос подростка:
— Проснулись уже. Ты так орешь, Хельмут, мертвого разбудишь.
Фонарик погас, и через несколько минут, когда глаза привыкли к полумраку, Штробель разглядел перед собой долговязую фигурку Хельмута. Был он в очках, судя по голосу, ему можно было дать от силы четырнадцать лет.
— В войну играете? Ремень по вас скучает, шалопаи, — сказал Штробель.
— Ну ты, полегче! — взвизгнул парень.
— Тебя когда-нибудь учили со старшими разговаривать?
— А мы еще посмотрим, кто ты такой?
— Могу показать документы.
Он шагнул к нему, но Хельмут отскочил, крикнул истерично срывающимся на фальцет голосом.
— Не подходи! Стрелять буду!
Короткая, в четыре патрона, очередь оглушила. С потолка посыпалась кирпичная пыль. Хельмут, видно, и сам испугался, прижался спиной к стене, держа автомат перед собой стволом вверх, словно загораживаясь им. Очки у него съехали на нос.
Штробель подошел к нему вплотную, протянул руку.
— Дай-ка сюда.
Еще одна короткая очередь плеснула близким огнем. Тогда он заученным движением дернул автомат так, чтобы палец соскочил со спускового крючка.
— Сдать оружие!
Он выхватил автомат, перекинул его Францу и, подтолкнув Хельмута вперед, вошел следом за ним в низкую дверь. За дверью была не комната, как он ожидал, а всего лишь коридор, который терялся во тьме. На столе горели две плоские свечки. У стены стояли три железные койки с матрацами и подушками. На одной полулежал вихрастый, лет двенадцати мальчишка, подпирая голову рукой, тер глаза и никак не мог проснуться.
— Устроились как дома, — добродушно сказал Штробель и потянулся. — Эх, поспать бы сейчас! Проснуться и узнать, что никакой войны нет, можно выбраться из этого чертова замка и идти домой, к маме…
Все четверо заулыбались. Даже Хельмут, все время испуганно поглядывавший на свой автомат, висевший на плече Франца, посветлел лицом.
— Да, если бы не русские.
— Русские? Да они ждут не дождутся, когда вы уберетесь отсюда по своим домам.
— Так они и пустят. Вчера из пушек стреляли…
Из темноты донесся топот. Штробель определил: бегут двое. Но на свет вышел лишь один, круглолицый, розовощекий парень, одетый в длиннющую, до самого пола, шинель, у которой ему пришлось подвернуть рукава. Солдатская пилотка на его голове сидела как-то вызывающе — на макушке.
— Фельдфебель Граберт послал узнать, что тут за стрельба?
— Что ты говоришь, Гюнтер? — ехидно спросил Франц. — Разве Граберт в это время не спит?
— Может, и спит, — неопределенно ответил Гюнтер. — Но служба великой Германии остается. Так что тут у вас случилось?
— Ничего особенного. Небольшой салют в честь нашего прибытия, — сказал Курт и протянул Гюнтеру руку. — Честь имею, лейтенант Штробель, член НКСГ. Садись, послушай. И приятеля своего зови, что он там прячется?
Его беспокоил оставшийся в темном коридоре человек. И в то же время по реакции этих парней он видел, что НКСГ ничего не говорит им и едва ли тот, спрятавшийся в темноте, знает больше.
— Пускай стоит, где ему приказано, — сказал Гюнтер и сел на койку, положив автомат на колени.
— Так тебя, значит, обижает, что вчера русские стреляли из пушек? — сказал Штробель, обращаясь к Хельмуту. — Стреляли потому, что вы открыли огонь по шоссе из пулеметов и убили у них несколько человек. Убили! Вы понимаете это слово?! И они снова будут стрелять. Днем подойдет тяжелая артиллерия, и от этого замка останутся одни камни, а от вас — одни воспоминания.
— Граберт говорит: эти стены никакая пушка, не возьмет! — закричал Хельмут, и очки его огненно блеснули.
— Дурак твой Граберт.
— Посмотрим, как это вы ему скажете.
— Дурак твой Граберт, — повторил Штробель. — А вы все олухи, каких свет не видывал. Ни он, ни вы ничего не смыслите в войне. Это для вас игрушки. Думаете, постреляли и по домам? Как бы не так. Теперь вам придется узнать, что война — это кровь и боль, это оторванные ноги, размозженные черепа, это калеки на всю жизнь. Хотите стать такими, как Отто Ноглер?
Штробель нарочно заговорил о сумасшедшем инвалиде из Кляйндорфа, знал: смерти мальчишки еще не понимают, уродство для них страшнее смерти.
— Вы должны вернуться домой к своим матерям не слепыми, не увечными.
— Германия превыше всего! — нервно крикнул Хельмут.
— Да, Германия превыше всего. И уж во всяком случае, превыше приказов вашего дурака Граберта…
— Он выполняет приказ фюрера: «Победа или смерть!»
— Вот и пусть умирает один, если ему не терпится. Но он хочет, чтобы прежде всего погибли вы, молодые ребята, нужные послевоенной Германии живыми к здоровыми… Вы нужны Германии! — повысил он голос и встал. — Теперь рассуди сам, Хельмут. — Он обращался вроде как лично к нему, зная, что такой маленький педагогический прием делает всех остальных не оппонентами, а просто слушателями и, может быть, сочувствующими. — Рассуди, Хельмут, о Германии ли думает Граберт, если хочет, чтобы все вы, так нужные Германии, умерли сегодня?
— Русские пришли уничтожить Германию! — В голосе Хельмута уже слышалась растерянность.
— Русские пришли, чтобы уничтожить фашизм, принесший им, как, впрочем, ц. немецкому народу, так много зла. Русские уйдут, а Германия останется. Кто же в ней будет жить, если все погибнут? Пошевелите мозгами, вы же неглупые ребята.
— Кто вы такой? — спросил из тьмы парень, остававшийся стоять за углом.
— Алоиз? Это ты? — обрадованно воскликнул Франц. — Выходи, чего там прячешься?
Несколько гулких шагов прозвучали под сводом, и к свету вышел здоровенный парень. Тот самый Алоиз? А Франц-то оказался молодцом, не сробел, не растерялся.
— Алоиз Мёллер? Вот ты какой! — Штробель с интересом рассматривал парня с руками взрослого мужчины и с мягким девичьим лицом, точь-в-точь такого, каким описывала его мать.
— Откуда вы меня знаете?
— Да уж знаю. И ты обо мне узнаешь, если прочтешь вот это.
Он вынул пачку листовок и начал раздавать всем по одной Алоизу подал сложенную «вчетверо, в которую было вложено письмо матери.
— А может, я не хочу это читать?
— Прочти, может, захочешь. В листовке говорится о Национальном комитете «Свободная Германия», о том, как он борется за будущее подлинно великой Германии…
Хельмут неожиданно метнулся к Францу, схватился за автомат и вырвал бы его, если бы не очки, вдруг сорвавшиеся с носа и разлетевшиеся на кирпичном полу.
— Что вы стоите?! — близоруко щурясь, заорал он. — Эго же изменник.
Тишина, глухая подвальная тишина повисла под сводом, побеленным поверху отсветом зари, вливавшимся в стрельчатые окна.
— Фюрер приказал изменников расстреливать на месте!
Снова никто не пошевелился. Только мальчишка, так и не вставший с койки, испуганно засопел, натягивая одеяло себе на подбородок, и. сопение это походило на всхлипы.
— Надо Граберту доложить! — снова истеричным фальцетом крикнул Хельмут. — Я сам доложу.
Он бросился к темному зеву прохода, но то ли кто-то подставил ему ногу, то ли сам запнулся — этого Штробель так и не понял, — только Хельмут вдруг грохнулся на пол, едва не сбив с ног долговязого Алоиза, напряженно читавшего письмо при тусклом свете свечи и, как видно, не слушавшего всех этих выкриков
— Пойдем уж вместе, — сказал Штробель, вставая. Он понимал лучше явиться самому, застать Граберта врасплох.
Франц шагнул навстречу.
— И я пойду
- Искатель. 1981. Выпуск №2 - Владимир Рыбин - Прочие приключения
- Искатель. 1983. Выпуск №6 - Прокопий Явтысый - Прочие приключения
- Искатель. 1993. Выпуск №4 - Уильям Голдэм - Прочие приключения
- Искатель. 2014. Выпуск №3 - Людмила Малёваная - Прочие приключения
- Искатель. 2013. Выпуск №7 - Николай Буянов - Прочие приключения
- Искатель. 1977. Выпуск №2 - Владимир Рыбин - Прочие приключения
- Искатель. 1983. Выпуск №1 - Ал. Буртынский - Прочие приключения
- Искатель. 1983. Выпуск №4 - Сергей Павлов - Прочие приключения
- Искатель. 1982. Выпуск №2 - Евгений Габрилович - Прочие приключения
- Искатель, 2013 № 08 - Анатолий Галкин - Прочие приключения