старше, подумал Славик, и я помню ее на школьных переменах — талия в рюмочку, грудь торчит под формой... двенадцать мне было, только издалека поглядывал... а старшие парни за ней ой как бегали... Теперь, небось, от нее бегают... — закончил он мысль с неожиданным ожесточением...
— Что-то тебя давно не видно, — осторожно начал Славик, когда пиво закончилось и Нинка одышливо запыхтела “Беломором”. Она молчала, поглядывая на него так же настороженно.
— Как у тебя с деньгами? — взял быка за рога Славик, решив, что разводить антимонии тут нечего.
Настороженность во взгляде Нинки сменилась подозрительностью, даже неприязнью. Но извлеченная им из бумажника десятка с портретом заморского президента мгновенно изменила Нинкино настроение — она изобразила полное внимание и готовность выслушать любые предложения...
— Филю знаешь?
— Ну-у-у, — протянула Нинка, не понимая, чего от нее ждут. — Была у него как-то...
— Он по-прежнему у вас стрижется?
— Ну-у-у, — повторила Нинка, не усматривая пока прямой связи между этим фактом и маячившей перед носом бумажкой.
— Придет в следующий раз — подбери прядь и принеси мне. И десять баксов твои, — Славик аккуратно сложил и убрал купюру. И, не дожидаясь вопросов, добавил уже командным тоном:
— Подберешь так, чтоб не заметил, ясно? Мы тут одну хохму готовим, как раз к первому апреля... Если что узнает — плакали твои денежки. Ну все, мне пора...
Встал со скамейки и пошел, не допив пиво. Нинка ошарашено смотрела вслед...
К любым ошибкам, в том числе самым фатальным, ведет недостаток информации.
Славик не знал, что дни Нинки в “Фее” уже сочтены — установить взаимосвязь между понижающимся быстрее обычного уровнем одеколонов, лосьонов и прочих спиртосодержащих жидкостей и твердостью походки Нинки было делом несложным, не бином Ньютона. И терпели ее последние дни, пока искали замену. Нинка не сильно расстраивалась — уборщицы везде нужны, но вместе с этой работой исчезала возможность завладеть славной серо-зеленой бумажкой Славика...
Нинка как раз переводила доллары в рубли, а рубли во флаконы “Льдинки”, когда сердце у нее радостно ёкнуло — при виде входящего в зал Фили. Но это был не он, просто у человека оказались волосы такого же соломенно-рыжеватого оттенка...
Упускать шанс не стоило, она дождалась, когда на пол упали первые пряди и бочком пододвинулась поближе, зацепив их шваброй...
* * *
— Точно его? — подозрительно спросил Славик, не выпуская из рук купюру.
Нинка истово и размашисто закрестилась (в последние годы она ударилась в религию). Славик вовремя про это вспомнил и, рассчитавшись, стал выспрашивать, где ближайшая действующая церковь — сам он не имел понятия, никогда не нуждался в такой информации.
Нинка торопливо объяснила и посеменила в сторону обменного пункта. А Славик аккуратно убрал в карман пакетик с волосами. Они действительно напоминали Филины, каждый мог ошибиться...
...Очередь в храм стояла вдоль всей Владимирской площади, не хуже чем к Славику в дни макулатурного благоденствия. Не иначе подгадал на какой-то праздник...
Он вздохнул, но отступать не стал — и через два часа, взмокший, стал обладателем пузырька со святой водой. Восковых свечек Славик, поразмыслив, решил не покупать — кто его знает, как среагирует на церковный воск пентаграмма.
...В магазин медтехники, притаившийся за Музеем Арктики, он зашел за другим — не хотелось возиться с крохотными клинками, думал найти маленьких скальпелей, или ланцетиков, или еще чего в этом роде... Не нашел ничего подходящего по размеру, развернулся к выходу, но зацепился взглядом за слово “воск” на соседней витрине.
Воска тут лежало несколько видов, на любой вкус — Славик выбрал базисный, его упаковка оказалась самой увесистой, должно хватить и на свечи, и на фигурку...
Субстанция, приобретенная им, называлась воском по традиции, с тех давних времен, когда стоматологи действительно употребляли настоящий пчелиный воск для своих зубопротезных дел. Теперь, когда количество действующих ульев в стране значительно уступало количеству беззубых ртов, пчелы в производстве этого “воска” не участвовали. Славик не знал таких тонкостей.
И это стало его второй ошибкой...
Крестил фигурку он в ванной.
В книжке ничего об этом не говорилось, но Славик заподозрил, что в присутствии пентаграммы этот обряд может и не сработать. Нареченная рабом божьим Валерием (в просторечии Филей) и окропленная святой водой фигурка с торчащими во все стороны рыжеватыми волосами была надежно заперта в ящик стола, рядом лежали пять черных свечей...
Часы показывали третий час ночи, глаза у Славика, несколько ночей не спавшего, начали слипаться — и он завалился в кровать, все равно пособие рекомендовало начать действо ровно в полночь.
* * *
Следующий день был воскресеньем. Светка с отпрысками уехала к своим родителям, Славик остался в квартире один. А может и не один — в голове у него вели совсем не дружелюбный, яростный спор два разных Славика...
— Нет, ты точно придурок... Готовый клиент для Кащенко... Какой херней ты занимался целую неделю, а? Прочитал изгрызенную мышами книжицу и произвел себя в чародеи, да? Мерлин Черноморович Зарубин, потомственный колдун и белый маг с дипломом лечит импотенцию по фотографии... — первый Славик был саркастичен и напорист.
Второй Славик отбивался, как умел:
— Ну и что? Ну не получится ничего, так в чем убыток? В тридцатке, что этот воск стоил?
— А крыша твоя уехавшая, что, не убыток? Будешь в дурдоме на полу пентаграммки рисовать, замазку из окон выковыривать и фигурку главврача лепить — да только не поможет...
— Значит те, из лесу, шизики? — осторожно поинтересовался второй Славик.
— Ясный день, шизики. И ты таким станешь. Ты уже почти стал — когда фигурку крестил, ведь верил, а? Верил, факт. А если Филька чисто случайно ногу подвернет или кипятком обварится, что тогда? Вот тогда ты и съедешь окончательно...
— В лесу, значит, шизики... — раздумчиво повторил Славик-II. — А ту, что в комнате, тоже шизики сделали? Найди и покажи мне такого шизофреника...
— Мало ли чего шизоиды сделать могут... — Славика-I, похоже, слегка поколебала логика оппонента. И он решил зайти с другой стороны. — Ну хорошо, на секунду представь — штука работает. Так ведь это тогда оружие, куда там твоей помповушке... А даже из дробовика, если не знать, с какой стороны за него браться, яйца себе или другим отстрелить недолго...
— Вот на Филе и потренируемся. Если что — хрен с его яйцами, невелика потеря... А потом, — тон
