Форма входа
Читем онлайн Зигзаги судьбы. Из жизни советского военнопленного и советского зэка - Петр Астахов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
К примеру, «известковый штрафняк» считался вотчиной «сук», и «честные» воры, случайно попавшие туда, не заходя в жилую зону, просили начальника отправить их в БУР. Если же кто-то из них оказывался в общей жилой зоне, там их ожидала «сучья разборка». Суть ее сводилась к тому, что «честный» вор, прежде чем стать «сукой» должен был зарезать кого-то из своих урок. Только после этого он сможет стать равным среди них и исповедывать в дальнейшем «сучью веру». В лагерях же, где верх одерживали блатные, ненавистную «сучью породу» приговаривали к единственной мере наказания — смерти.
В том 1947 году в громадном каменном БУРе лагпункта Цементного, своеобразной лагерной тюрьме в «малой» зоне, с решетками, тяжелыми дверями с засовами и парашей в камере, решением каких-то начальников были собраны в одно общее помещение человек сорок из этих двух непримиримых группировок. Начальство решило силой оружия заставить и блатных, и «сук» работать на строительстве дороги в Халмеръю. Контингент, отобранный в БУР, был настолько непредсказуем в своих действиях, что общие лагерные условия для этой категории зэков должны были быть ужесточены особым режимом, как в жилой зоне, так и на работе. На руки и ноги им одевали кандалы, а на работу и обратно в зону их сопровождал специальный конвой автоматчиков.
Мне пришлось выписывать вещдовольствие этим монстрам.
Обстановка в камере была такова, что каждую минуту могло свершиться преступление, и поэтому обе стороны дежурили денно и нощно, не смыкая глаз, чтобы предупредить нападение. У них не было никаких предметов для свершения насилия, но меры безопасности и предостережения были совсем не лишними, так как звериный инстинкт мог лишить жизни любого из них — они могли загрызть, задушить, задавить руками, зубами, массой.
Я приносил с собой нужные для оформления документы, а Ковтун вещдовольствие. Надзиратели подводили в одиночку заключенных. Сверяли имеющееся наличие с личной карточкой, списывая то, что подлежит актировке, выдавали новое.
Мне хорошо запомнились эти «звери», потерявшие все человеческое, их бригады, навсегда оставившие в тундре большую часть своих сторонников-единоверцев. Каждый вечер приходили в зону известия об убийствах на трассе. Там совершать акты возмездия было проще, чем в БУРе, так как уходя на работу в кандалах, они получали опасный, тяжелый инструмент — ломы, кирки, лопаты.
Конца истории бригад я не застал. По наряду Воркутлага я был переведен на ОЛП строительства кирпичного завода № 2. Наступающий 1948 год я впервые встречал в лагере, в условиях, доступных не каждому зэку.
В ковтуновской кабинке нас было четверо. На столе, кроме каши, хлеба и оладьев, была большая банка китовых консервов. Когда я впервые увидел и попробовал это мясо, мне показалось, что меня разыгрывают и выдают говядину за кита. Однако этикетка на банке рассеяла сомнения, к тому же волокнистое китовое мясо с темно-коричнево-красным цветом действительно отличалось от говяжьего.
Консервы принес каптер, он же прихватил напарника, и наша компания отметила приход Нового года, пожелав дожить каждому до лучших времен. Невольно в голову лезли бодрые мысли. Мне повезло на цементном. Я миновал «общие», работаю на вещевом складе, получил массу привилегий. Об этом можно лишь мечтать!
12.Но жизнь в лагере переменчива. Если получившие «блатную работенку» рассчитывали прожить в таких условиях весь срок, — они глубоко заблуждались. Истина эта приходит не сразу, приходит она благодаря взлетам и падениям прожитых лет, и выдержать это способен человек физически крепкий, не сломленный духом. Поддержка родственников играет немалую роль в процессе борьбы за выживание. Если ее нет, «работяга» обязательно опустится на «дно», и дальнейшая дорога в лагере будет постоянно пересекаться стационаром и ОП.
Много переживаний доставляют этапы и новые лагеря, они таят в себе неизвестность, обрыв корней и уже налаженных связей — все надо начинать сначала, так как и на новом месте «общие» работы неизбежны.
Лишь этап по персональному наряду вселяет надежду на лучшее. Но такой «чести» удостаивались только редкие счастливцы. Кстати, и на меня пришел один раз персональный наряд, и это выглядело обнадеживающе.
Я уже слышу вопрос читателя: «А отчего вдруг такой позитив в моих отношениях с лагерной администрацией? Уж как-то ладно все складывалось у меня в Воркуте?!»
Отвечаю на это без обиняков.
Судьба, признаюсь, была благосклонна ко мне и в плену в Германии, и в период заключения в Советском Союзе: она не оставила мне глубоких отметин и неизлечимых заболеваний. Я считаю себя «родившемся под счастливой звездой».
И там, и здесь я столкнулся с системой государственного насилия, где власти пользовались одинаковыми средствами дознания и слежки, когда этого требовали обстоятельства.
Но мое относительное благополучие, мое везение, моя удача к этим средствам не имели никакого отношения. Стукачом я не был.
Как в Германии использовались информаторы-осведомители, так и советская система так же широко использовала их услуги. За услуги нужно было платить, и поэтому сексоты, стукачи и наседки получали различные тюремные и лагерные подачки, позволявшие сохранить здоровье и жизнь.
Следователи склоняют к сотрудничеству людей колеблющихся и много говорящих о несправедливостях закона и властей к ним, играя на их верноподданнических чувствах: «Вы говорите, что Вы советский человек и сидите зря, ни за что, так докажите свою лояльность!»
Говорю об этом не понаслышке, а из собственного опыта. В 1953 году в Красноярске в следственном управлении госбезопасности края мне предложили «тридцать серебряников», желая знать подробности моих камерных разговоров с соседом. Отказ от сотрудничества мог иметь негативные последствия, однако нравственная ответственность оказалась для меня сильнее.
Я задал следователю вопрос: «Ведь Вы называете шкурниками и предателями тех, кто тайно служил немцам, а сами толкаете своих граждан на такой же шаг?!»
Он не стал отвечать на это и сказал: «Считайте, что разговора между нами не было…»
Еще одно предложение было сделано мне в Баку, в 1957 году, вскоре после приезда из заключения и ссылки. Тогда я ответил: «Я слишком много претерпел от госбезопасности, чтобы теперь с ней сотрудничать».
13.Шел тысяча девятьсот сорок восьмой год. Листки календаря с каждым днем все дальше отделяли страну от войны, унесшей миллионы ее граждан, от страданий, лишений, разрухи и голода. Люди жили надеждами на то, что наступят другие времена и они заслуженно обретут лучшую жизнь — ведь выиграна такая война!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Зигзаги судьбы. Из жизни советского военнопленного и советского зэка - Петр Астахов бесплатно.
Похожие на Зигзаги судьбы. Из жизни советского военнопленного и советского зэка - Петр Астахов книги
- Зигзаги судьбы - Сигизмунд Дичбалис - Биографии и Мемуары
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Мысли и воспоминания. Том II - Отто фон Бисмарк - Биографии и Мемуары
- Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа. - Владимир Чернавин - Биографии и Мемуары
- Пушкин и финансы - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Культурология
- Зона - Алексей Мясников - Биографии и Мемуары
- Маленький принц и его Роза. Письма, 1930–1944 - Антуан де Сент-Экзюпери - Биографии и Мемуары
- Александр Грин - Алексей Варламов - Биографии и Мемуары
- Наталия Гончарова - Лариса Черкашина - Биографии и Мемуары
- Наталия Гончарова. Любовь или коварство? - Лариса Черкашина - Биографии и Мемуары
