Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Опрышко! — позвал Шиханский.
— Слушаю вас, товарищ полковник.
— Как ты думаешь, Опрышко, есть ли к Черному стану дорога более короткая, чем та, по которой мы едем?
— Есть, товарищ полковник, но только одна.
— Почему же мы по ней не поехали?
— «Победа» там не пройдет, товарищ полковник.
— Гм… — протянул Шиханский, — не думаю, чтобы генерал-лейтенант Олешев поехал по той дороге. Я выпросил для него у председателя горисполкома «Зим».
Шиханский снова погрузился в размышления. Теперь, когда в голове посвежело, он опять думал о предстоящем учении. Беспокойно посмотрев на часы, решил, что, должно быть, сейчас на аэродромах уже проводится предполетная подготовка, отдаются последние указания, техники снуют у самолетов, а командиры полков на своих СКП беспокойно наблюдают за часами, готовясь дать сигнальную ракету, означающую: «К запуску». Потом побегут по бетонке, взвывая турбинами, бомбардировщики, и все начнется — загремит от слитного гула двигателей весеннее небо. В этот день там, на высоте пяти тысяч метров, они, летчики, будут выполнять не только свои задачи, будут стараться не только метко поразить цель и удачно провести воздушный бой, быть может, и его, полковника Шиханского, судьбу решат они в этот день. В душе Шиханский немного побаивался генерала Олешева. Инспектор суров, скуп на слова. Шиханский сделал было попытку узнать, с каким настроением едет тот на учения, но Олешев наградил его столь суровым взглядом, что полковник понял: нет, нельзя идти напролом… Такой за словом в карман не полезет, чего доброго, и в бестактности упрекнет. «Только бы не подвели, только бы не подвели», — думал Шиханский про всех тех, кто через несколько минут поднимется в воздух.
Солнце уже вскарабкалось на порядочную высоту, пригрело воду, оставшуюся в кюветах от недавнего дождя. Впереди замаячили строения полигона, специально к учениям построенная вышка. «Сейчас приеду и всех подкручу, — решил про себя Шиханский, — нужно, чтобы инспектора подчиненные встретили подтянутыми, выправкой строевой блеснули». Он облегченно вздохнул, заметив, что около вышки стоит лишь несколько «газиков», на которых приехали на учение офицеры штаба, и что там не видно «Зима». «К приезду генерала порядочек успеем навести», — обрадовался Шиханский.
Машина плавно подкатила к вышке, полковник, приняв свой обычный гордо-независимый вид, легко соскочил на сырую утреннюю землю. У входа в низенький бревенчатый домик, где обычно помещался Шиханский, приезжая на учения, стояли офицеры. Полковник выпрямился и подготовился небрежно откозырять дежурному, который подбежит с рапортом. Но к нему никто не бросился, никто не подал зычной команды «смирно». Офицеры смущенно переминались. «Разгильдяи», — багровея, подумал Шиханский, но вдруг попятился и сам вытянул руки по швам. Дверь деревянного домика распахнулась, и на пороге показалась сутуловатая фигура генерала Олешева. Просторный плащ делал его шире в плечах, чем он был на самом деле. Большой рыхлый нос генерала был оседлан роговыми очками, тонкие губы плотно сжаты. Спохватившись, полковник Шиханский взял под козырек.
— Товарищ генерал. Полковник Шиханский прибыл для руководства летно-тактическим учением.
— Вольно, — ответил генерал и без улыбки прибавил: — Очень приятно, что вы прибыли, но было бы еще более приятно, если бы вы прибыли раньше инспектора.
— Товарищ генерал, — смутился Шиханский, — я выехал ровно в четыре, как и договаривались. Не понимаю, как вы могли меня обогнать.
— По проселочной дороге проехал, — усмехнулся Олешев, — и вам бы следовало это сделать. Когда офицер едет на войну, он не должен удлинять себе путь.
— Товарищ генерал, «Победа» бы там не прошла.
— На войну на фронтовых «газиках» ездят, полковник, — спокойно сказал инспектор, и в глазах его промелькнула насмешка.
Потом Олешев подобрел:
— Хорошо. Идемте на КП.
Шиханский поплелся за ним, почтительно приотстав на полшага. Когда Олешев переступал порог, он немного согнулся, и Шиханский согнулся тоже, хотя в этом не было никакой необходимости. Олешев сел за стол, снял с головы фуражку, поправил на ней витой золотистый шнур. Волосы были у него совершенно седые, но густые.
— Показывайте схему учения, — сказал генерал требовательно.
Шиханский подошел к доске, на которой висела карта. Это был хорошо знакомый полковнику чертеж, каждая его деталь была десятки раз обдумана им. Шиханский стал говорить и сразу почувствовал, что успокаивается, от недавнего волнения не остается и следа. Он водил указкой по тонким линиям чертежа и говорил короткими рублеными фразами о времени и месте сбора групп, о боевых порядках, о рубежах атак.
— Значит, истребители будут отражать налет большими группами? — прищуриваясь, спросил Олешев.
— Я полагаю, что так, товарищ генерал, — подтвердил Шиханский, — должен оговориться… Полкам предоставлена полная инициатива самостоятельно выбирать метод атаки. В этом отношении мы им не навязываем своего решения. — Заметив, что Олешев одобрительно кивнул головой, Шиханский воспрял духом. — Но, по всей видимости, оба полка будут атаковать массированно. Часть полковника Кравцова атакует над озером Белым, а часть подполковника Мочалова в основном над Черным станом. Групповая атака всем полком у Мочалова отработана в совершенстве. Я не навязывал им своего решения, но предполагаю, что командир полка избрал именно этот метод — атаку большой группой.
— Посмотрим, — сказал Олешев и задержал пристальный взгляд на карте. Было уже девять утра. Где-то недалеко от полигона гудели в бескрайней небесной синеве турбины бомбардировщиков. А навстречу этой армаде с соседнего аэродрома уже устремились истребители, наполняя воздух звоном.
— Пора на вышку, — проговорил полковник Шиханский, вопросительно посмотрев на генерала Олешева, — первая атака будет произведена в семидесяти километрах отсюда на высоте восьми тысяч метров, и мы ее не увидим. Что же касается Мочалова, то он со своим полком нанесет удар по бомбардировщикам на высоте трех тысяч пятисот метров, прямо над нами. Пора идти.
Олешев молча кивнул и надел фуражку, давая понять, что принимает предложение Шиханского. И опять они пошли: Олешев впереди, полковник Шиханский сзади, на дистанции в шаг.
С вышки полигона хорошо обозревались лесные массивы, среди которых затерялся Черный стан — небольшая поляна с могильным памятником на одной из опушек в виде черного мраморного обелиска, увенчанного когтистым орлом.
Про памятник ходила легенда. Рассказывали, будто древний князь Бекмурат живьем закопал в землю на этой опушке свою неверную жену, а затем покончил с собой, повелев похоронить себя в этой же могиле.
На вышке утренний ветер обдавал приятным холодком. Полковник поеживался. Олешев внимательно осматривался по сторонам, вглядываясь в лесистые массивы предгорья.
— Зайчишки, небось, в лесах прыгают, а?
— Совершенно верно, товарищ генерал, — подтвердил Шиханский, — если после учений захотите побаловаться с ружьишком, можно будет организовать.
— Времени не остается, полковник, — вздохнул Олешев.
Ветер сбивал облака, и они стали теснее прижиматься друг к другу. В просветах между ними голубело небо. Связисты уже включили переговорный динамик, висевший над радиостанцией, чтобы было слышно все команды, передававшиеся в воздухе.
— Я — «Ребус», — раздавался надтреснутый басок с флагмана колонны реактивных бомбардировщиков. — Нас атакуют маленькие, плотнее строй. Сохранять огневое взаимодействие.
— Началось! — торжественно сказал Шиханский и, подняв вверх палец, настороженно посмотрел на Олешева. Лицо генерала было непроницаемым. Суровые складки в углах рта стали глубже. Он молча вслушивался в эфир. Неожиданно в динамике послышалась взволнованная скороговорка командира истребителей Кравцова:
— «Чара-два», «Чара-два», куда рассыпались… Скорее занимайте исходное. «Ребусы» уходят.
Несколько минут длилось молчание, только динамик рассерженно потрескивал.
И вдруг оттуда, с высоты, донесся торжествующий голос стрелка-радиста с замыкающего колонну бомбардировщика. Коротко и радостно передавал он флагману:
— «Ребус», маленькие рассыпались после первой атаки в облаках и отстали, маленькие отстали. Идем спокойно.
Группа бомбардировщиков прорвалась через рубеж, уклонившись от атаки, и теперь уверенно шла к цели. Шиханский опустил голову, стараясь не встречаться с взглядом инспектора. Значит, атака Кравцова не удалась. Несколько минут — и бомбардировщики будут над целью. Теперь вся надежда на Мочалова. Отирая шелковым платком пот со лба, Шиханский сказал:
— Похоже на то, что у Кравцова вышла заминка.
— На войне, как на войне, — бесстрастно вставил Олешев.
- Где-то возле Гринвича - Олег Куваев - Советская классическая проза
- Новый дом - Леонид Соловьев - Советская классическая проза
- Долгие крики - Юрий Павлович Казаков - Советская классическая проза
- Земля за ледяной пустыней - Даниил Дмитриевич Большаков - Прочие приключения / Советская классическая проза
- Рябина, ягода горькая - Геннадий Солодников - Советская классическая проза
- Третья ракета - Василий Быков - Советская классическая проза
- Зарницы красного лета - Михаил Семёнович Бубеннов - Биографии и Мемуары / О войне / Советская классическая проза
- Двадцать четыре часа - Сергей Снегов - Советская классическая проза
- Иду над океаном - Павел Халов - Советская классическая проза
- Сын - Наташа Доманская - Классическая проза / Советская классическая проза / Русская классическая проза