вальцевание и прессование, после чего наступает конечная фаза изготовления требуемой продукции.
Когда смотришь на кипящую горячую смесь, под большим стеклянным колпаком переливающуюся различными [323] красками, перед глазами развертывается удивительно красивое зрелище. Зрелище красивое, но проходящая сложная химическая реакция требует исключительной бдительности и осторожности. В цехе передвигаются медленно, плавно, ходят в мягких тапочках, говорят шепотом. От удара, от резкого звука может произойти взрыв страшной разрушительной силы.
Начальник цеха Яровой долго проработал здесь, много сил отдал этому опасному производству. Однажды в нитропроводе образовалась течь, и жидкость на морозе превратилась в огромную взрывоопасную сосульку. Грозила катастрофа. Начальник цеха вместе с товарищами, рискуя жизнью, ликвидировал опасность, устранив повреждение. За мужество Яровой, а вместе с ним Кравченко, Алексеев и Святошенко были награждены орденами Трудового Красного Знамени.
Главным героем завода и его решающей силой был рабочий класс. А состоял он у нас на 90% из женщин и подростков. В самом опасном цехе – нитрации – работали в основном женщины. Спокойно и уверенно действовали аппаратчицы – член партии Кучерова и ее напарница Дмитриева. Сокращая время нитрации, промывки и отстоя, они увеличили массу при нитрации, добившись роста производительности аппарата на 10-12%. Когда не стало важного вида сырья и цеху грозила остановка, поступило предложение заменить недостающий компонент одним парфюмерным изделием. Сначала ничего не получалось, но затем пришла удача. Кучерову наградили медалью и денежной премией.
Самоотверженный патриотический труд был тогда массовым на всех участках. Так было и на участке вальцовки. Вальцевание – тяжелая мужская профессия. Температура пороховой смеси равна 80. Ее надо голыми руками равномерно заложить в валки и под большим давлением прокатать на горизонтальных вальцах 10-12 раз, затем на вертикальных вальцах разрезать пополам и снова скатать в рулоны весом до 60 кг. В первый год войны на заводе не было автомашин, недоставало и лошадей. Тяжелые рулоны приходилось для прессования доставлять на себе на расстояние в триста метров. Не хватало около сотни рабочих-вальцовщиков. И вот их заменили добровольцы-женщины. Уборщица Дуля пошла работать на вальцы. Другая работница, Решетняк, на вертикальных вальцах выполняла одну-две нормы, обогнав многих мужчин. За всю войну она [324] не допустила ни одной вспышки пороха. Это она обучила вальцеванию двенадцать девушек.
Труд вальцовщика и прессовщика можно сравнить с работой сапера при обезвреживании мин, снарядов и бомб. На заводе было несколько случаев тяжелых ожогов. Однажды при вспышке на вальцах рабочие Дуриманов и Маслов не смогли выскочить наружу. Дверь заклинило воздушной волной. Обоих отвезли в больницу в тяжелом состоянии. Десятки рабочих отдали куски своей кожи для пересадки Дуриманову, но спасти товарища не удалось. Маслов же поправился и продолжал работать. Только глубокий шрам на лице напоминает о военных годах.
Замечателен трудовой подвиг семнадцатилетнего вальцовщика Стомина. Парень пришел на завод и сразу же обратил на себя внимание своим трудолюбием, пытливостью, стремлением улучшить работу. Как только его выдвинули вальцовщиком, Стомин внес предложение доставлять порох из варочного цеха в утепленных мешках, а на месте вальцовки подогревать его до нужной температуры. Все его движения были собранными и четкими, на работу выходил за полчаса до смены, тщательно готовил свое рабочее место. Работа у него шла как на конвейере, без перебоев и простоев. За всю войну в смене Стомина не было ни одной вспышки, ни одной травмы, а производительность труда поднялась на 30%. Опыт Стомина был подхвачен другими вальцовщиками и поддержан партийной организацией. Красная Армия получила дополнительно миллионы зарядов, а бригада Стомина – сотни писем с благодарностью от фронтовиков.
После вальцевания пороховое полотно переходило в цех прессования. Здесь под давлением в 120 атм оно прессовалось в различные формы зарядов. Приходилось поднимать большие рулоны взрывчатки. Малейшее неосторожное движение могло вызвать взрыв. Работники цеха находились в постоянном физическом, нервном и психическом напряжении. А две трети рабочих цеха составляли девушки 16-18 лет. Они пришли либо из колхозов, либо из старших классов общеобразовательных школ. Вот одна такая девушка – Дьяконова. Ей было 16 лет. Роста она небольшого, и для загрузки пороха в изложницы ей сделали специальную подставку. Сотни рулонов, нагретых до 80, надо было поднять, установить, спрессовать и аккуратно сложить. [325]
В этом цехе широко использовались два вида соревнования: сменное и индивидуальное. Уже к середине 1942 г. весь цех был объявлен гвардейским, а более 90% рабочих – гвардейцами труда. Такое звание получить было нелегко. Его присуждали на совместном заседании партийного и профсоюзного комитетов с широким участием рабочих. Секретарь партбюро цеха работница Юшкова вспоминала, как торжественно вручали удостоверение гвардейцам труда, а коллективу – знамя гвардейского цеха.
– Мы просто плакали от радости, тронутые столь высокой оценкой нашего труда. Эти пожелтевшие от времени документы храним как святую реликвию.
А вот слова одной из лучших прессовщиц – Кисловой:
– Наше соревнование было боевое и считалось на минуты. На всех рабочих местах висели таблицы, и мы знали выработку по часам. Если моя подруга опережает меня, я даже на обед не иду, нагоняю ее. Мы бежали навстречу подносчикам и просто вырывали рулоны, а затем бегом неслись к прессам. За один год я увеличила производительность пресса на 40% за счет лучшей подготовки и сноровки. Слесари сократили профилактический ремонт до 10-15 минут и этим очень нам помогли.
Завершающая стадия производства – сборка и упаковка зарядов. Зарядный цех самый многолюдный. В нем трудилось очень много работниц, преимущественно в возрасте от четырнадцати до двадцати лет. Сборка зарядов – взвешивание, обертка, вязка, упаковка, парафинирование – все операции только вручную. Вряд ли кто тогда знал, что девичьи и детские пальчики за один день работы изготовляли столько зарядов – артиллерийских, минометных, для "катюш" и авиабомб. Опасна, однообразна и утомительна работа. Но сестры Трутневы, Орлова и другие девушки, не вставая со стула, делали 12 тыс. тонких движений пальцами.
– В первые дни, когда нас посадили за стол, ночью я плакала, – рассказывает Аликина. – На пальцах болят волдыри, хочется спать, а нельзя – конвейер! Потом привыкла, окрепла. Как только ночью захочется спать, мы песни поем – лирические, народные, военные. Всю ночь поем, и работа идет легче.
Объем продукции завода вырос к концу 1944 г. в десятки раз по сравнению с 1942 г. К этому времени уже работали на полную мощность другие заводы боеприпасов, [326] построенные на Востоке страны. Но темп работу нашего завода непрерывно нарастал. Самые тяжелые испытания остались позади.
Самым трудным для нас, несомненно, было лето 1942 г., когда завод и парторганизацию обязали в трехмесячный срок
