Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только бы не Лола!
«Вгрызаются они под кожу, принося зуд вечный, лаская слащавой апатией места укусов. Взрываются коробочки плодов их, точно подводные шипастые мины, и не избегнуть Вступившим в Долину их жадных касаний»
Что-то изменилось Гризли не сразу понял, что именно. Подонки не потеряли энергетику, не записались на курсы макраме и не кинулись сажать загубленные деревья. Позади, в офисах и магазинах, в метро и на площадях, продолжалась вакханалия. Изменилось что-то в их организации. То есть у них и раньше не было толковых вожаков, поправил он себя, вглядываясь в полумрак зала. Но здесь, в «Парадизо», где они горланили неделю, здесь их Мекка, их кукурузный рай. Здесь их обожаемые картонные вампиры, места для поцелуев и покрытые ворсом, такие удобные полы для коллективных камланий. А уж об идеальных сортирных кабинках и толковать нечего, туда так удобно затаскивать девчонок во время сеансов.
«Запах спелости их — это запах сырой полной пепельницы под холодной постелью.
Вкус спелости их — это вкус засохших чернил на папирусе столетних писем.
Когда раскрываются плоды, покрывается льдом даже тёплое слово».
Инстинкт не нашёптывал, а кричал во всё горло, что надо срочно бежать. Покинуть «Парадизо» и бежать, не останавливаясь, плыть по канализации, шагать в нечистотах, отсиживаться в подвалах, лишь бы выбраться из города. Основной инстинкт не давал Гризли сделать вдох полной грудью, повесил невидимые грузила на коленные суставы, не позволяя им разогнуться.
Нет, он не позволит страху одолеть себя.
Леонид разогнул ватные колени. Ситуация в партере оказалась гораздо хуже, чем он предполагал. На некоторое время он застыл в крайне неудобной позе, растопырив руки, вжимаясь спиной в бархатный бордюр, боясь сделать лишнее движение. Их слишком много внизу, заметят — и он труп.
«Вознесём чистую хвалебную жертву долине Радости!
Гризли искал кантора этого кошмарного хора, но глаза слезились от дыма.
Дети не молились, как он надеялся. Слушая сатанинскую писклявую ораторию, физик почти убедил себя, что они валяют дурака, как и тысячи идиотов делали до них. Может быть, они даже кого-то зарезали, вполне возможно, и теперь возносят славу перевёрнутому распятию. Поливаются свиной кровью, делают друг другу татуировки и лакают спиртное. Что-то подобное он ожидал увидеть внизу и старательно готовил себя к этому. Всё, что угодно, даже пусть совокупляются, сволочи. Всё, что угодно, лишь бы найти живую Лолу.
Но внизу прыгали и пели не только дети. Насчёт крови он угадал верно, оставалось убедить себя, что на мордах сгрудившихся в партере лохматых существ была не кровь его ребёнка. Пускай они убивают друг друга, беззвучно взмолился Гризли. Господи, если ты есть, чёрт тебя подери, если ты существуешь, почему ты не позволишь им истребить друг друга?!
Внизу толкалось полно взрослых. Пожалуй, даже больше, чем тинейджеров. Главный зал киноцентра «Парадизо» представлял собой печальное зрелище. У самой сцены, множество раз пробитые дротиками, пулями и ножами, стояли в ряд картонные Фреди Крюгер, Спайдермен и Терминатор. Сбоку, готовая на порубку в костёр, жалобно присела двухметровая Женщина-кошка, а Робокоп и Блейд уже обгорели наполовину. От тысячи сидений остались торчащие провода. Портьеры висели клочьями, все до единой двери были выбиты. Под занавесом и в углах зала валялись изуродованные игральные автоматы. Несмотря на солидный вес, погромщики не поленились их притащить из фойе и не успокоились, пока не вывернули наизнанку. Пол устилал толстый слой программок и афиш. Если очень постараться, то огромный костёр в центре зала можно было принять за новогоднюю ёлку, а рассыпанные рекламки — за красочное конфетти.
Вечный праздник. Долина радости…
Неожиданно Гризли увидел Лолу. Он просто не догадался раньше заглянуть вниз, под балкон. Дочь его спала, положив голову на колени другой девушке примерно такого же возраста. А может быть, не спала, а пребывала в наркотическом опьянении… Кроме Лолы и её подруги вокруг дремали или лениво пили пиво ещё десятка полтора девчонок и парней, некоторые совсем дети. Леониду показалось, что на их ногах верёвки, но сквозь дым он точно рассмотреть не мог.
Железный друг дёрнулся в руках, приглашая повеселиться.
Дальше Гризли действовал автоматически, ощущая себя придатком железного монстра, оплётшего его грудь и плечи. Он спустился в зал, но Железный друг вплыл туда первым. Несколько мгновений железный монстр принюхивался, нервно вздрагивая воронёным курносым хоботком, натягивая скрипучие кожаные жилы, обхватившие жидкое человеческое тело. Но воздух вокруг сжимался до состояния прелого сыра. Пихая друг друга плечами, толкаясь, лезли в визор такие же жидкие тела, с ухмылками, покорёженными отсутствием всякой мысли, многие с кровоточащей фигурной ссадиной во лбу, многие, роняя изо рта куски пищи, мокрый мучной порошок…
И Железный друг запрыгал, бешено, сотрясая хрупкое, до полусмерти испуганное существо, которое совсем недавно, по странному недоразумению, считало себя хозяином природы. «Посмотри, смешное ты недоразумение, — стрекотал своему придатку пулемёт, рывками поворачиваясь в сторону наиболее плотной толпы, туда, где пространство сворачивалось наиболее туго, — посмотри, как бесполезны и жалки потуги ваших умников поставить металл себе на службу…»
Он срезал первый ряд, они полегли расширяющимся кругом, как семечки в лоне подсолнуха, но, вопреки закономерному и ожидаемому инстинкту самосохранения, дальние продолжали шествие, топча лица и животы тех, кто корчился от пуль. Гризли почти ослеп от крестообразного сполоха на конце ствола, там творился танец освобождённого огня, который особенно хорош именно в толпе…
Но учитель этого не знал, он кричал, напрягая до предела связки и не слыша своего голоса за громогласной музыкой Железного друга. А если бы он прислушался, если бы выключил на пару минут все свои знания, привитые школой и институтом, то непременно услышал бы то, что слышат полудикие охотники Южного полушария, прыгающие у костров. Он непременно разобрал бы то, что легко с детства разбирают в пляске огня таёжные шаманы…
«Во мне стомиллионная часть от металла того копья, которым до крови укололи Гаутаму, изгоняя его из деревни… — смеялся Железный друг. — Во мне десятимиллионная часть от металла того копья, которым добили Иисуса. Если я не сделаю свою работу, вам некого будет оплакивать…»
Когда вокруг него стало пусто, Гризли пошёл прямо по тёплому, мягкому, туда, за ряды, где в беспамятстве лежала его дочь. Он пробирался сквозь вой и стон. Прежде чем разрезать верёвку на её ноге, он приподнял ей веко и посветил фонарём в глаз. Крохотную точку зрачка окаймляла привычная каряя радужка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Твои карие глаза - Валерий Цвет - Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика
- Ты - Светлана Уласевич - Ужасы и Мистика
- Пентакля - Денис Вламирович Лунгу - Триллер / Ужасы и Мистика
- Чёрные пороги - Анна Дрейзер - Ужасы и Мистика
- Черные перья - Артём Артёмов - Мистика / Периодические издания / Ужасы и Мистика
- Милые мордочки, лапки-царапки - Танит Ли - Ужасы и Мистика
- Рок-н-рол никогда не умрет - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Чёрные цветы - Николь Лесперанс - Прочая детская литература / Триллер / Ужасы и Мистика
- Игра - Мэтт Шоу - Ужасы и Мистика
- Маньяк внутри меня - Дилан Олдер Райт - Полицейский детектив / Ужасы и Мистика